— А Джимми как бы между прочим окажется тоже там?
— Как вы заметили, у нас с вами одинаково подозрительный склад ума. Но до этого, я думаю, нам следует посмотреть, как обстоят дела у нашего нового рекрута.
— Вы имеете в виду шифровальщика?
Тальбот кивнул:
— После того как мы побываем у него, а молодые девушки закончат разговаривать по телефону, я хочу, чтобы вы под каким-нибудь благовидным предлогом отвели Ирен Чариал в сторону. Похоже, они с дядей не испытывают друг к другу родственных чувств, и девушка, безусловно, будет тебе благодарна за то, что ты разрешил поговорить ей с родителями. Постарайся выяснить все, что можно, об Андропулосе. Узнай, что она думает о нем. Может, тебе удастся выяснить, какими видами бизнеса он занимается. Было бы очень интересно знать, куда заносят его путешествия и почему именно в те места, а не в другие — я, конечно, не имею в виду круизы, которые она совершает с ним на его яхте.
— С удовольствием исполню, сэр.
Теодор оказался веселым полным человеком примерно пятидесяти лет, бледнолицым и в роговых очках, которые как бы свидетельствовали о том, что ему всю жизнь пришлось провести, склонившись над загадочными шифрами.
— Вы, вероятно, пришли посмотреть, как продвигаются у меня дела. С радостью могу сообщить, что кое-какой прогресс есть. Мне пришлось потратить немало времени, прежде чем удалось найти ключ к шифру. После этого дела пошли почти без сучка и задоринки. Эти документы делятся на три раздела. Я уже прочитал первый раздел на две трети.
— Нашли что-нибудь интересное? — спросил Тальбот.
— Интересное? Не просто интересное, а потрясающее! Слышите, капитан? Потрясающее! Данные о его счетах, банковских вкладах, если хотите. Он рассовал или, точнее, распихал свои деньги по всему миру. Между прочим, по мере расшифровки я выписываю суммы его вкладов и складываю. Сделать это оказалось несложно, потому что все его счета в американских долларах. Итак, в общей сумме у него на счетах — дайте-ка мне посмотреть — двести восемьдесят. Да, двести восемьдесят. В долларах.
— Имея такую сумму, человек может спокойно удалиться на покой, — заметил Ван Гельдер.
— Да, действительно. Двести восемьдесят. С шестью нулями.
Тальбот и Ван Гельдер молча посмотрели друг на друга, а затем склонились над расчетами Теодора. Несколько секунд спустя они выпрямились, еще раз переглянулись и вновь склонились над цифрами.
— Двести восемьдесят миллионов долларов, — прошептал Тальбот. — На такие деньги, Винсент, человек действительно может удалиться на покой.
— Если бы я немного поскреб по сусекам, я бы смог набрать себе такую сумму. Кстати, Теодор, а в каких банках находятся те счета? Я имею в виду города и страны.
— В одних случаях мне удалось это выяснить, а в других — нет. Наверное, есть еще один шифр, ключ к которому он держит в уме. У меня нет возможности узнать, где находится по меньшей мере половина его счетов.
— Можете показать некоторые из таких счетов? — спросил Тальбот.
— Конечно. — Теодор ткнул пальцем в несколько записей, сделанных на различных листках. — Видите, только общие суммы. Но обратите внимание: после каждой суммы — заглавная буква. Буквы для меня ничего не значат, а вот для Андропулоса...
Тальбот вновь пробежал взглядом по записям шифровальщика.
— Постоянно повторяются одни и те же пять букв — Z, W, V, В и G. Теперь представим следующее. Вы процветающий бизнесмен и хотите спрятать ваши банковские счета подальше от любопытных глаз соседей, полиции и налоговых инспекторов. Какую страну вы выберете?
— Швейцарию.
— Я думаю, подобная мысль пришла в голову и Андропулосу, судя по этим буквам. Z, скорее всего, Цюрих. W, наверное, Винтертур. А вот что за город на V? Сразу как-то ничего не приходит в голову.
— Веве? — предложил Ван Гельдер. — На Женевском озере?
— Не думаю. Такую дыру вряд ли назовешь международным финансовым центром. Ага! Кажется, вспомнил. Только это не в Швейцарии, а в Лихтенштейне. Вадуц. Я почти не разбираюсь в подобных вещах, но почему-то думаю, что, если что-то скрыто в банковских кладовых Вадуца, на поверхности оно уже больше не появится. В вполне подходит под Берн или Базель — Андропулос точно знает. Ну, a G — это Женева. Что скажете, первый помощник?
— Превосходно. Думаю, вы правы. Не хотелось подливать ложку дегтя, сэр, но названий и адресов банков у нас пока что нет.
— Верно. Но зато у нас есть названия и адреса других банков. Вы составили список городов, где находятся банки?
— В этом нет необходимости, — ответил Теодор, — я держу их все в своей голове. Они по всему свету, на западе и востоке. Города самые разнообразные: Майами, Мехико, Богота в Колумбии, Бангкок, Исламабад в Пакистане, Кабул в Афганистане. Зачем кому-то надо вкладывать деньги в Кабуле, ума не приложу. Страна разрывается на части, оккупирована русскими, которые контролируют столицу.
— Похоже, что у Андропулоса друзья повсюду, — заметил Тальбот. — Зачем же бедных русских оставлять без внимания? Итак, это все?
— Есть и другие места, — сказал Теодор. — Там счета в основном небольшие, правда за одним-единственным исключением. Это самый большой депозит во всем списке.
— Где?
— В Вашингтоне, округ Колумбия.
— Ничего себе! — Тальбот молчал несколько минут. — Что вы думаете по этому поводу, первый помощник?
— Думаю, что уже просто не в состоянии думать о чем-либо. Такое ощущение, будто меня заклинило. Но глаза мои продолжают работать, и я, если так можно выразиться, вижу слабый свет в конце туннеля.
— Мне кажется, он скоро станет ярче. Какова сумма вклада в Вашингтоне?
— Восемнадцать миллионов долларов.
— Восемнадцать миллионов долларов, — задумчиво повторил Ван Гельдер. — Даже в Вашингтоне, округ Колумбия, человек может многое купить на восемнадцать миллионов долларов.
Глава 6
«Ангелина» производила поразительное впечатление. Восьмидесятитонная постройка из сосны, добытой на острове Самос, поражала ослепительной белизной корпуса, которая резко, можно сказать, до неприличия контрастировала с ярко-красным цветом планширя. Широкая, с низкой посадкой, с резко выраженным развалом бортов по всей длине и изогнутым ютом, «Ангелина» была оснащена прямыми парусами и двумя кливерами. Если бы она оставалась такой, какой ее задумали, то была бы прекрасным образцом парусников. К сожалению, все пошло иначе.
Ее владелец, профессор Уотерспун, хотя и являлся сторонником традиционализма, тем не менее уделял чрезмерное внимание своему комфорту. Он не только перестроил значительную часть помещений судна (изначально оно предназначалось для перевозки грузов), приспособив их под каюты и душевые, но и соорудил палубу с ходовым мостиком, кают-компанией и галереей, которые, несмотря на свои практические функции, совершенно перечеркнули эстетическую красоту «Ангелины».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55