— Вот уж точно, — согласился адмирал, бросив взгляд на море через окно своей каюты. — Погода совсем не та, что нужно, Джон. Раз перед нами стоит апокалиптическая и судьбоносная задача, надо, чтобы дули ураганные и шквалистые ветры, лил проливной дождь, гремел гром, сверкали молнии, бушевали торнадо. В общем, чтобы были соответствующие погодные условия. А что мы имеем? Ослепительное июльское солнце, безоблачное синее небо и темное спокойное море, даже ряби нет. Тоска зеленая. Паршиво и то, что «Ангелина», если будет по-прежнему дуть тот же легкий ветерок, и половины пути до горизонта за неделю не покроет.
— Не стоит беспокоиться на этот счет, сэр. Погодные условия на Кикладах с начала июля и до середины сентября на удивление предсказуемы. Уже одиннадцать сорок пять. С минуты на минуту с северо-запада начнет дуть «мельтеми», сезонный ветер. Сила его достигает пяти-шести, а иногда и семи баллов. К вечеру он, как правило, замирает, но бывали случаи, когда он дул всю ночь. Такой ветер идеально подходит для «Ангелины». Люгеры, по верному замечанию Денхольма, совершенно бесполезны, когда им надо двигаться против ветра. Иное дело, когда ветер бьет прямо в корму, как в данном случае. «Ангелину» понесет в пролив Касос, к восточной оконечности Крита.
— Звучит, конечно, прекрасно. Но даже если Монтгомери сможет поднять бомбардировщик или умудрится проделать дыру в фюзеляже, не взорвав при этом всех нас, даже если ему удастся извлечь бомбу и спокойно переложить ее в люльку на «Ангелину», что произойдет, когда он достигнет пролива Касос? Не взорвется ли она?
— Все зависит от Уотерспуна и его команды. Мы рискуем меньше всего. Я разговаривал с доктором Уикрэмом. Он абсолютно убежден во внутренней стабильности водородных бомб — в конце концов, он сам их и создает. Он говорит, что если атомная бомба разорвется вблизи водородной, то взорвется и она. Другое дело — более отдаленный взрыв, произведенный на расстоянии в несколько миль. Эти бомбы уже дважды подверглись испытанию: первый раз — когда произошел взрыв в носовой части самолета, и затем — когда самолет на огромной скорости рухнул в море. Кроме того, есть надежда на то, что расстояние в значительной степени смягчит последствия возможного взрыва.
— К сожалению, для тех, кто на борту «Ангелины», это не будет иметь никакого значения. Что движет этим человеком, Джон? Он, несомненно, храбрец, но все ли с ним в порядке?
— Вы хотите сказать, что он сошел с ума? Тогда мы все сумасшедшие. Он в таком же здравом уме, как вы и я. По духу он — романтик, прирожденный авантюрист. Пару столетий назад он наверняка пропадал бы на другом конце света, пытаясь сколотить какую-нибудь странную империю.
— Ужасает сама мысль, что такому человеку придется умереть за нас.
— За всех нас умирать ему не придется. Я тоже собираюсь отправиться на «Ангелине». И Ван Гельдер.
Хокинс поставил бокал на стол и уставился на Тальбота.
— Да вы понимаете, о чем говорите? Вы потеряли чувство реальности! Или, может, вы сошли с ума? И вы, и Ван Гельдер. Совсем уже чокнулись?
— Ван Гельдер настаивает на том, чтобы ему разрешили отправиться в путь на «Ангелине», я присоединяюсь к его просьбе. Вот и все.
— Я категорически запрещаю это.
— При всем моем глубочайшем к вам уважении, адмирал, должен заметить, что вы ничего не можете мне запретить. Неужели вы действительно думаете, что я позволю ему отправиться туда одному и погибнуть? Хочу напомнить, что я командир данного корабля и что в море никто, даже адмирал, не имеет права отдавать мне приказы, наносящие вред моему кораблю.
— Это нарушение субординации! — Хокинс взмахнул рукой, в которой держал бокал с соком, и добавил: — Есть ли что-нибудь посильнее?
— Разумеется. — Тальбот подошел к каютному бару и приготовил напиток, а адмирал в это время смотрел в пространство, словно изучал какую-то невидимую точку. — Большой скотч с водой. Безо льда.
— Благодарю вас.
Что-то бормоча себе под нос, Хокинс одним залпом осушил чуть ли не полбокала.
— Впрочем, — заметил Тальбот, — на рее меня никто не повесит. Да и рей этот мой. Вы не видели Ангелину — я имею в виду не люгер, а жену профессора Уотерспуна. Еще увидите. Я пригласил их к нам на ланч. Молодая, довольно красивая, с прекрасным чувством юмора и зациклившаяся на своем муже. А что ей остается? Невольно зациклишься. Может, ей и не хочется этого делать, но она вынуждена отправиться в путь вместе с ним, а заодно и с бомбой, которая будет спокойно себе почивать на люгере.
— Уверен, мне доставит удовольствие знакомство с ней. — Хокинс еще раз приложился к бокалу. — Как мы поступим в сложившейся ситуации?
— После того как на люгер будет водружена бомба, госпожа Уотерспун дальше не поедет. И профессор тоже, а возможно, и два члена его команды. Все они останутся на борту «Ариадны». Уотерспуна, конечно, придется принудить силой. Мы с Ван Гельдером отправимся на «Ангелине» на юг, через пролив Касос. Двух медалей будет вполне достаточно.
Хокинс какое-то время молчал, а затем спросил:
— Куда вы собираетесь прицепить медали, когда будете кружить над землей в парообразном состоянии?
— Я сразу двух проблем не решаю. Главное, чтобы с нами не было девушек.
— Господи, конечно. Я бы никогда себе этого не простил. Даже подумать страшно. Интересно...
— На «Ангелине» нет места для трех героев. И потом, кому-то надо довести «Ариадну» до дома. Надеюсь, вы не разучились командовать кораблем. Ну ладно, с "Ангелиной, все ясно. Теперь, что будем делать с «Килчарраном»? Я только что разговаривал с капитаном Монтгомери. У него уже все готово к подъему. Он считает, что благодаря понтонам бомбардировщик имеет нулевую плавучесть. Еще минут двадцать, от силы тридцать — и он начнет его подъем. Вы не должны пропустить такой момент, сэр.
— Конечно, конечно. Может, это последнее, что мне доведется увидеть на белом свете.
— Очень надеюсь, что до такого не дойдет, сэр. Кроме люгера и подъема бомбардировщика перед нами еще три задачи. Во-первых, выяснить, как отреагировал президент на наше послание, которое мы передали через наше посольство в Вашингтоне. Даже наиболее готовые к сотрудничеству банки, хотя им претит сама мысль о каком-либо сотрудничестве, с очень большой неохотой дают сведения о своих важных клиентах, потому что таким клиентам подобные вещи не нравятся. Что же касается генералов ВВС и адмиралов, то они представляют интерес не в финансовом плане, а с точки зрения престижа и власти и наверняка будут оказывать сильное давление. Хочу надеяться, что наше послание не затронуло там слишком много лиц. Надеюсь также, что скоро греческая контрразведка ответит на наш запрос и даст знать, где, когда и какими делами в последние годы занимался Андропулос, а возможно, сопроводит ответ полным списком мест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55