— Не понимаю, о чем ты. — Разумеется, разумеется. — Гигант приблизился, поставил на пол кожаную коробку. — Может, прослушаете свеженькую магнитофонную запись?
Я медленно поднялся на ноги. Сверху вниз глянул на Харгривса. Он по-прежнему смотрел в пол.
— Спасибо, Харгривс, — сказал я. — И впрямь большое спасибо.
— Я вынужден был пойти на это, — тупо произнес он. — Леклерк пригрозил застрелить мою жену.
— Прости. — Я коснулся его плеча. — Ты не виноват. Что дальше, Леклерк? — Пора тебе навестить «Черного сорокопута». — Он посторонился, освобождая мне проход.
Дверь ангара была распахнута настежь. Высоко под крышей горели лампы.
Рельсы уводили в глубь ангара.
А там и на самом деле стояли «черные сорокопуты»! Обрубленные цилиндрические карандаши с полированными стальными боками и фарфоровыми носами, которые покоились на зубчатом помосте высотой с двухэтажный дом.
Ракеты лежали на стальных платформах, каждая платформа о восьми колесах.
Между ракетами высились портальные краны, тоже на платформах с колесами.
Своими вытянутыми лапищами краны удерживали днища и головки ракет в стационарном положении. Обе ракеты и все четыре крана использовали одну и ту же рельсовую колею.
Леклерк не тратил впустую ни слов, ни времени. Он подвел меня к ракете и взгромоздился на подъемник крана. Хьюэлл поддал мне пистолетом в спину. Я понял намек и присоединился к Леклерку. Хьюэлл остался, где стоял. Леклерк нажал на кнопку, взвыл электромотор, и лифт мягко взлетел футов на пять. Леклерк вынул из кармана ключ, сунул его в дырочку на боку ракеты, извлек из корпуса рукоятку, с помощью которой отворил люк семифутовой высоты, столь тщательно притороченный к «Черному сорокопуту», что о его существовании я сперва и не подозревал.
— Присмотрись получше, — сказал Леклерк. — Ради этого я тебя сюда привел.
Я присмотрелся получше. Внешняя оболочка ракеты и была всего-навсего внешней оболочкой. Внутри, с отступом дюймов в пять, обнаружилась другая оболочка.
Напротив меня на уровне глаз расположились две коробки, шесть дюймов на шесть и шесть в промежутке. На левой, зеленого цвета, стояла надпись:
«Пуск», ниже — слова: «Включение» и «Выключение». На правой, ярко-красной, симметрично белыми буквами: «Безопасно», справа — «Заряжено». Над коробками — кнопочные регуляторы.
Под коробками тянулись гибкие армированные провода с пластиковой подкладкой — теплоизоляция электрокабеля, необходимая при высоких температурах полета. Провод, ведущий к коробке «Пуск», — полтора дюйма в диаметре. Другой — полдюйма. Первый в трех футах от коробки разделяется на семь проводков, остающихся внутри. Второй уходит наружу, за пределы внешней оболочки.
Еще два провода. Один, толщиной в полдюйма, соединяет обе коробки.
Второй, в два дюйма, связывает коробку «Пуск» с третьей коробкой, побольше размерами, чем те две. Она закреплена на внутренней стенке внешней оболочки, имеет дверцу и не имеет никакой иной оснастки, в частности дополнительных вводов и выводов тока. Вот и все, что следовало осмотреть. Операция заняла у меня секунд десять.
Леклерк спросил:
— Ясно?
Я кивнул и не сказал ничего.
— Фотографическая память, — загадочно молвил он Затем закрыл и запер люк, нажал на кнопку лифта, взмыл еще футов на шесть. Опять же манипуляции ключ — люк, на сей раз фута в два, приказ осмотреться.
На сей раз и осматривать-то почти нечего. Круглое отверстие во внутренней обшивке, пятнадцать — двадцать круглых трубок, сужающихся к концу. А в центре — макушка некоего цилиндрического предмета, этак дюймов в шесть диаметром. На самой верхушке цилиндра — отверстие, меньше полудюйма. С внешней оболочкой сопряжен провод таких же параметров, как тот, что обслуживает коробку «Безопасно» — «Заряжено». Можно предположить, что это тот же самый провод. Конец провода, снабженный медной втулкой, висит в пространстве между двумя оболочками. Логично предположить, что втулка соответствует отверстию в цилиндре. Но логика в этом случае не срабатывала. Отверстие раза в четыре больше медной втулки.
Леклерк закрыл люк, нажал на кнопку, и лифт спикировал к подножию крана. Еще один люк, еще один ключ. На сей раз мы у самого основания ракеты, на фут ниже места, где кончаются трубки. Здесь ощущение хаоса среди трубок, преобладавшее наверху, пропадает. Все математически безукоризненно, вокруг — безукоризненная симметрия. Девятнадцать цилиндров, заполняющих внутреннюю емкость, каждый диаметром в семь дюймов, опечатан пластиковым составом. На боках у цилиндров — маятник, почти наверняка клеммы для проводов, которые неаккуратной связкой болтаются в промежутке между двумя оболочками. По счету — точно, девятнадцать проводов. Производное от семи кабелей, исходящих из коробки «Пуск». По паре от трех кабелей, по три еще от трех кабелей и четыре от последнего кабеля.
— Ухватил, Бентолл? Все ухватил? — спросил Леклерк.
— Все, — сказал я. Дело оказалось простым.
— Вот и хорошо. — Он затворил люк и повел меня к выходу из ангара. — Теперь перелистай записи Фейрфилда. То, что нам удалось спасти.
Я поднял в изумлении брови: одно из немногих безболезненных мускульных упражнений, оставшихся в моем репертуаре.
— А что, вы не все смогли спасти? А чего не досчитались? Что потеряли?
— Полный комплект «синьки» на ракету. Не думал, что у британцев хватит ума на такие предосторожности. Чертежи находились в запечатанной металлической коробке, в верхней части которой поместили плавиковую кислоту в сосуде с датчиком. Стандартное устройство военного времени, куда более надежное, чем огонь. Датчик привели в действие, и кислота пролилась, прежде чем мы смекнули, что происходит.
Я вспомнил окровавленное лицо капитана.
— Молодец капитан Гриффите. Теперь, значит, без функционирующего образца ракеты вам не обойтись! А?
— Действительно. — Даже если Леклерка и одолевала тревога, он этого не выказывал. — Не забывай: ученые в моих руках.
Он отвел меня в хибару, расположенную за оружейным складом.
Обставлена она была под примитивный офис. Шкафы, машинка, письменный стол. Леклерк открыл шкаф, выдвинул верхний ящик и швырнул на стол кипу документов.
— По-моему, это бумаги Фейрфилда. Приду через час.
— Мне понадобится часа два, а то и больше.
— Я сказал: час.
— Ладно. — Я встал со стула, который только что занял. — Поищи другого любителя этих треклятых проблем.
Он долго буравил меня своими слюдяными, молочного цвета глазами, лишенными выражения, потом отстраненно заметил:
— Слишком часто идешь ва-банк, Бентолл.
— Не городи ерунду! — Что-что, а насмехаться над ним я мог. — Тот, кто идет ва-банк, может либо выиграть, либо проиграть. Выигрыш мне в данный момент не грозит, а проигрывать нечего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71