– Да. И еще из-за твоего письма.
– А, из-за письма. Должен признаться, оно вышло очень агрессивным и бестолковым. Я не собирался быть таким резким, но меня разозлила шумиха. Все это попахивало старым синдромом спасения мира, но я не хотел тебя обидеть.
– А как насчет «лая на луну»?
– А что здесь такого?
– Это все, чем была для тебя наша любовь?
– Это и есть любовь. Любовь – не клавирный концерт в светской гостиной и, черт возьми, уж точно не фонд социального обеспечения, новомодное лекарство от рака, ирландский тотализатор или дискотека роллеров. Любовь приватна, проста и первобытна, она чуть-чуть пугает и пугается сама. На память приходит карта Луны из колоды Таро: огромное, странное ракообразное существо со сверкающим панцирем, шевеля клешнями, выползает из воды на берег, а дикие псы воют на тучную луну. Сверху все усыпано сердечками и цветочками, но под ними скрывается истинная любовь – чокнутая и полоумная. Все попытки приучить ее проситься на горшок, облагородить, вырядить крабов в голубиные перья и заставить их петь колоратурным сопрано обречены на провал. В итоге вы получите плохую пародию. Есть много чудных звуков, описывающих понятие «нравиться», но слову «любить» больше соответствует хриплый лай. Несмотря на это, я сожалею о том письме. Я написал тебе другое, помягче, но к тому времени, когда я нашел почтальона, ты уже ускакала из Сиэтла на лучшем султанском верблюде. Наверное, мне не стоило тебя винить, но я имел полное право страдать.
Ли-Шери вернулась в объятия Бернарда. Он так и стоял с вытянутыми руками, словно медведь в витрине чучельника. Они снова надолго замерли обнявшись и, сами не зная почему, крепко прижимались друг к другу. Стоя в этой позе, из-за плеча Бернарда принцесса увидала у входа Абена Физеля. Она ощутила определенные нервные импульсы, но прежде чем ее мозг успел послать приказ мышцам, Физель захлопнул дверь. Ли-Шери затаила дыхание, прислушиваясь, не щелкнет ли ключ в замке. Он щелкнул.
96
– По крайней мере быстрая смерть от голода или жажды нам не грозит, – сказал Бернард. Он с громким хлопком откупорил бутылку шампанского и потянулся к свадебному торту.
– Не смей! – рявкнула принцесса и перехватила его руку, нависшую над затейливым украшением в центре торта.
– Ах, прости. Я думал, прием отменен. – Дятел отставил бутылку в сторону.
– Ну конечно же, отменен. Конечно. Я сглупила. Можешь съесть хоть весь этот чертов торт. На вот! – Ли-Шери отломила большой кусок и, рассыпая глазировку, протянула его Бернарду. Вид сахарной глазури, крошащейся у нее между пальцев, напомнил ему о тех днях, когда банда Дятла скрывалась в горах и устраивала снежные бои, чтобы не терять форму и разогреть кровь.
– Вообще-то я сладкоежка, но ты не волнуйся: с утра я все равно собирался к дантисту.
– Шампанского? – Перед тем как отдать бутылку Бернарду, принцесса отхлебнула из нее. В нос ей ударило так много пузырьков, что она едва могла вздохнуть. Ли-Шери почувствовала себя субботней ночной телепрограммой с эстрадным оркестром в носу.
– Шампанское изобрел монах-католик, – сообщил Бернард. – Сделал глоток и выбежал из своей кельи с криком «Я выпил звезды! Я выпил звезды!». Текилу придумала кучка задумчивых индейцев, увлекавшихся пирамидами и человеческими жертвоприношениями. Где-то между шампанским и текилой находится тайная история Мексики, как тайная история Америки лежит где-то между вяленым мясом и «Хостесе Твинкиз». Ты, кажется, не расположена слушать афоризмы?
– Бернард, мы попали в переделку?
– Тебе лучше знать. Я не знаком с привычками этого джентльмена. Как долго он может злиться?
– Ему придется нас выпустить. Придется. В городе моя мать и Хулиетта. Кругом полно репортеров. Он обязательно выпустит нас до рассвета.
– Тогда еще шампанского, дорогая. Кстати, торт очень вкусный. У меня праздничное настроение, что весьма нехарактерно.
Ли-Шери рассмеялась.
– Я и сама чувствую какой-то непонятный восторг. Странно. Все, о чем я мечтала и над чем трудилась, рассыпается на части, а я все равно счастлива. А еще я замерзла.
Она была одета в голубые джинсы и зеленую футболку без рукавов. Бернард накинул на плечи принцессе свою черную вельветовую куртку. Динамитные шашки стукнулись о ее груди. Ли-Шери по-прежнему дрожала от холода, и тогда Бернард вытащил из-под блюда с тортом кружевную скатерть, и они оба завернулись в нее, словно влюбленная парочка – в одеяло на футбольном матче между Гарвардом и Принстоном.
– В центральном зале Великой Пирамиды всегда одна и та же температура – семнадцать и восемь десятых градуса по Цельсию, – сказала принцесса. – Я хотела создать здесь точно такие же условия. Семнадцать и восемь – это тебе не Мауи.
– Раз уж нам надо убить время, расскажи-ка мне об этой пирамиде – почему она так важна и что я должен был вычитать на моей пачке сигарет.
– Поздновато, бестолковщина, – вздохнула принцесса, но поскольку шампанское так искрилось, а свадебный торт белел глазурью и манил кремом и поскольку при свете лампы Клеопатры отличить Гарвард от Принстона все равно было нельзя, Ли-Шери принялась рассказывать свою историю и рассказала ее от начала до конца.
Тем временем полиция осматривала перевернутую вверх дном квартиру Ли-Шери, а Абен Физель энергично распространял слух о том, что его невесту похитили сионисты.
97
Похитителем скорее можно было назвать французское шампанское. Оно крепко взяло обоих, не оставив записки о выкупе.
– Я писаю звездами! – радостно крикнула принцесса.
Бернард достал из кармана рубашки пачку «Кэмела» и выполнил с этим миниатюрным НЛО летные маневры, издавая звуки третьего рода, имитирующие сигналы спутника.
– Звезды попали мне на туфли, – пожаловалась Ли-Шери по возвращении.
Бернард атаковал ее летательным аппаратом.
– Это твой ответ на мою теорию?
– Помнишь парочку с Аргона? В прошлом месяце я столкнулся с ними на Голливудском бульваре. Нина Яблонски написала киносценарий, взяв за основу мои приключения, и пыталась всучить его Джейн Фонде и Элен Латурель. Террорист-тинейджер становится звездой экрана. Я поехал в Лос-Анджелес, чтобы все это прекратить, и встретил этих двоих в китайском супермаркете. Они угощались пина-коладой. Это опровергает твою теорию?
– Чуть-чуть уводит в сторону. А как насчет зрелища, которое мы наблюдали с борта «Развеселой пирушки»? Это тебе не пина-колада, любимый.
– Что видели, то видели. В небе над Гавайями и в китайском супермаркете. Я начинаю нервничать, когда ты упоминаешь об НЛО. Подозреваю, ты надеешься на их помощь. Что мне нравится в летающих тарелках, так это то, что мы не знаем, спасут они нас или угробят. Или сделают и то, и другое. Или вообще ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70