Удачливый бизнесмен спонсировал того же Юдашкина, ручкался
с Руцким и Жириновским. Завел Костючков дружбу и со знатными
правоохранителями.
Начальник хозяйственного отделения московского Управления
внутренних дел на водном и воздушном транспорте майор Рябов
познакомился с Костючковым, когда тот попросил помочь майору с
авиабилетами. Завязались тесные "партнерские" отношения. Их венцом
стало обналичивание похищенных Костючковым денег через магазин пайков
и заказов, находившийся в ведении Рябова. Между магазином и одним из
дочерних предприятий костючковской ассоциации "Эй-Би-Эй" ТОО "Пасьянс"
был заключен фиктивный договор, по которому полагалось получить 500
миллионов рублей в "Элексбанке". Правда, операция сорвалась:
руководство банка своевременно обнаружило липу и выдачу наличных
прекратило (40 миллионов обналичить все же успели).
Костючков в долгу перед Рябовым не остался: майор и еще несколько
важных милицейских чинов - в том числе начальник отдела ХОЗУ областной
милиции, замначальника управления подготовки кадров ГУВД Москвы,
начальник Московского УВД на воздушном и водном транспорте (все сплошь
полковники и подполковники) - отправились в вояж по Италии. При
получении загранпаспортов, которое также организовал Костючков, все
они были представлены как сотрудники "Эй-би-эй". А поездка была, по
бумагам, не туристическая, а сугубо деловая.
Флоренция и Венеция Рябову понравились. Взаимовыгодное
сотрудничество с Костючковым продолжилось. Следователи отследили, к
примеру, такую любопытную операцию. Фонд "Дети Москвы" разместил на
складе у Рябова несколько десятков тонн гуманитарной помощи. 25 тонн
должны были отойти малообеспеченным и многодетным семьям сотрудников
УВД, а также семьям погибших. Кое-что действительно отправилось по
назначению. Но 20 тонн из 25 было *раздарено* работникам транспортной
прокуратуры, того же управления кадров и прочим "нужным"
правоохранителям, а также - сотрудникам фирмы "Эй-би-эй". Вскоре
пушкинцы стали считать майора своим человеком. Говорят, он подружился
и с матерью Костючкова Раисой, и с убитым впоследствии Сергеем
Соколовым, и многими другими симпатичными жителями тихого
подмосковного городка. В тот же период эксперты отмечают целую серию
странных манипуляций со складским товаром.
Заслуги Рябова начальство оценило. Когда он уже фигурировал в
деле Костючкова, его внезапно переводят на должность заместителя
начальника отдела по работе с личным составом (хотя Рябов, выпускник
пищевого института, не имеет даже юридического образования) и досрочно
присваивают звание подполковника.
А вскоре ему предъявляют официальные обвинения: хищение
государственного имущества в особо крупных размерах, получение взятки
в особо крупном размере (в качестве таковой рассматривалась поездка в
Италию), должностные подлоги и злоупотребление служебным положением.
Но высокопоставленные покровители, вероятно, не понаслышке
знакомые с богатым содержимым складов Рябова, в беде его не оставили.
С уголовным делом против подполковника, видимо, не случайно выделенным
в отдельное производство (так проще всего любое дело прикрыть),
происходили такие же чудеса, как и со складским товаром. Из
Генпрокуратуры его отфутболили в прокуратуру Москвы, оттуда - в
транспортную прокуратуру, оттуда - снова в Генеральную, оттуда - снова
в транспортную. А Рябов тем временем долго и упорно лечился в
госпитале. К тому моменту, когда он окончательно вылечился, все
подозрения в его нечистоплотности уже отпали. Следствие прекратили.
А вот Костючкова все же отправили за решетку. В его отсутствие
несколько прибыльных торговых домов возглавил Анатолий Соколов. А
харьковский вундеркинд продолжал давать ему ц.у. прямо из тюрьмы.
"{Толик, брат! Мы не должны потерять друг друга. Я знаю, как
завидовали другие нашему единству... Толик, мы обязательно сделаем
нашу организацию сильной - обязательно. Главное, чтобы каждый из нас
знал - мы опора друг другу, которую можно снести только с головой и с
нашими миллионами. Какое настроение у пацанов? Ты же знаешь, что
кто-то очень рад Серегиной смерти[Позже Анатолий Соколов говорил, что
убийство его брата Сергея заказал прямо из тюрьмы сам Костючков.
(Здесь и далее прим. авт.)]. Толик, не запускай "Би-эм-си"[Торговый
дом, принадлежавший Костючкову.]. Это место нужно сохранить до моего
освобождения. За два года на воле мы сделаем все, что нам нужно. Что
касается тюрьмы - в глазах всех достойных пацанов я в грязь лицом не
ударю. Что с финансами? Трудности большие? Пиши обо всем. Если есть
"белый порошок" - хоть вспомнить! - загони, когда сможешь. Если даже
сейчас к этому отрицательно относишься, сделай. И передай денег либо в
рублях тысяч 700 или 500 долларов купюрами по 50".
А вот какие записки в это время писала его мамаша:
"1. Вариант освобождения под залог и на доследование, под залог
желательно к 2 декабря, к дню рождения. 35 + благодарение. 2. Вариант
под залог к 2 декабря и признания невиновности по окончании суда. 35 +
65. Вопросы решаются в течение недели. Любые после вашего сообщения}".
Но всем этим планам не суждено было исполниться. У Костючкова не
было такого сильного прикрытия, как у подполковника Рябова. Судебный
процесс над ним начался в ноябре 1996 года в Раменском суде. Несмотря
на то что многочисленные тома этого небезынтересного уголовного дела
отослали в глухую периферию, в самый что ни на есть заштатный суд,
процесс все-таки мог бы стать сенсационным. Дело в том, что показания
чуть было не согласился дать сам Анатолий Соколов, брат убиенного
Сергея.
Он неожиданно для всех отослал в несколько инстанций заявления,
что хотел бы дать показания по поводу бизнеса "братана" Костючкова -
но только не на суде, а в более конфиденциальной обстановке. Поскольку
опасается за свою жизнь. (Как оказалось, не зря.) Он мог бы рассказать
все, как было на самом деле, показать, где спрятаны вещественные
доказательства, способные решить судьбу и самого Костючкова, и
руководителей его дочерних фирм, получавших деньги на расчетные счета
своих банков, а затем привозившие наличные рубли (или, чаще, доллары)
прямо в сейф к "финдиректору" пушкинской группировки.
О причинах такой откровенности можно было только догадываться.
Говорили, что выживший Соколенок решил завязать - и с криминалом, и с
наркотиками. Он отошел практически от всех дел своей "братвы", не
участвовал в "стрелках" и разборках, вел весьма скромный и даже
уединенный образ жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
с Руцким и Жириновским. Завел Костючков дружбу и со знатными
правоохранителями.
Начальник хозяйственного отделения московского Управления
внутренних дел на водном и воздушном транспорте майор Рябов
познакомился с Костючковым, когда тот попросил помочь майору с
авиабилетами. Завязались тесные "партнерские" отношения. Их венцом
стало обналичивание похищенных Костючковым денег через магазин пайков
и заказов, находившийся в ведении Рябова. Между магазином и одним из
дочерних предприятий костючковской ассоциации "Эй-Би-Эй" ТОО "Пасьянс"
был заключен фиктивный договор, по которому полагалось получить 500
миллионов рублей в "Элексбанке". Правда, операция сорвалась:
руководство банка своевременно обнаружило липу и выдачу наличных
прекратило (40 миллионов обналичить все же успели).
Костючков в долгу перед Рябовым не остался: майор и еще несколько
важных милицейских чинов - в том числе начальник отдела ХОЗУ областной
милиции, замначальника управления подготовки кадров ГУВД Москвы,
начальник Московского УВД на воздушном и водном транспорте (все сплошь
полковники и подполковники) - отправились в вояж по Италии. При
получении загранпаспортов, которое также организовал Костючков, все
они были представлены как сотрудники "Эй-би-эй". А поездка была, по
бумагам, не туристическая, а сугубо деловая.
Флоренция и Венеция Рябову понравились. Взаимовыгодное
сотрудничество с Костючковым продолжилось. Следователи отследили, к
примеру, такую любопытную операцию. Фонд "Дети Москвы" разместил на
складе у Рябова несколько десятков тонн гуманитарной помощи. 25 тонн
должны были отойти малообеспеченным и многодетным семьям сотрудников
УВД, а также семьям погибших. Кое-что действительно отправилось по
назначению. Но 20 тонн из 25 было *раздарено* работникам транспортной
прокуратуры, того же управления кадров и прочим "нужным"
правоохранителям, а также - сотрудникам фирмы "Эй-би-эй". Вскоре
пушкинцы стали считать майора своим человеком. Говорят, он подружился
и с матерью Костючкова Раисой, и с убитым впоследствии Сергеем
Соколовым, и многими другими симпатичными жителями тихого
подмосковного городка. В тот же период эксперты отмечают целую серию
странных манипуляций со складским товаром.
Заслуги Рябова начальство оценило. Когда он уже фигурировал в
деле Костючкова, его внезапно переводят на должность заместителя
начальника отдела по работе с личным составом (хотя Рябов, выпускник
пищевого института, не имеет даже юридического образования) и досрочно
присваивают звание подполковника.
А вскоре ему предъявляют официальные обвинения: хищение
государственного имущества в особо крупных размерах, получение взятки
в особо крупном размере (в качестве таковой рассматривалась поездка в
Италию), должностные подлоги и злоупотребление служебным положением.
Но высокопоставленные покровители, вероятно, не понаслышке
знакомые с богатым содержимым складов Рябова, в беде его не оставили.
С уголовным делом против подполковника, видимо, не случайно выделенным
в отдельное производство (так проще всего любое дело прикрыть),
происходили такие же чудеса, как и со складским товаром. Из
Генпрокуратуры его отфутболили в прокуратуру Москвы, оттуда - в
транспортную прокуратуру, оттуда - снова в Генеральную, оттуда - снова
в транспортную. А Рябов тем временем долго и упорно лечился в
госпитале. К тому моменту, когда он окончательно вылечился, все
подозрения в его нечистоплотности уже отпали. Следствие прекратили.
А вот Костючкова все же отправили за решетку. В его отсутствие
несколько прибыльных торговых домов возглавил Анатолий Соколов. А
харьковский вундеркинд продолжал давать ему ц.у. прямо из тюрьмы.
"{Толик, брат! Мы не должны потерять друг друга. Я знаю, как
завидовали другие нашему единству... Толик, мы обязательно сделаем
нашу организацию сильной - обязательно. Главное, чтобы каждый из нас
знал - мы опора друг другу, которую можно снести только с головой и с
нашими миллионами. Какое настроение у пацанов? Ты же знаешь, что
кто-то очень рад Серегиной смерти[Позже Анатолий Соколов говорил, что
убийство его брата Сергея заказал прямо из тюрьмы сам Костючков.
(Здесь и далее прим. авт.)]. Толик, не запускай "Би-эм-си"[Торговый
дом, принадлежавший Костючкову.]. Это место нужно сохранить до моего
освобождения. За два года на воле мы сделаем все, что нам нужно. Что
касается тюрьмы - в глазах всех достойных пацанов я в грязь лицом не
ударю. Что с финансами? Трудности большие? Пиши обо всем. Если есть
"белый порошок" - хоть вспомнить! - загони, когда сможешь. Если даже
сейчас к этому отрицательно относишься, сделай. И передай денег либо в
рублях тысяч 700 или 500 долларов купюрами по 50".
А вот какие записки в это время писала его мамаша:
"1. Вариант освобождения под залог и на доследование, под залог
желательно к 2 декабря, к дню рождения. 35 + благодарение. 2. Вариант
под залог к 2 декабря и признания невиновности по окончании суда. 35 +
65. Вопросы решаются в течение недели. Любые после вашего сообщения}".
Но всем этим планам не суждено было исполниться. У Костючкова не
было такого сильного прикрытия, как у подполковника Рябова. Судебный
процесс над ним начался в ноябре 1996 года в Раменском суде. Несмотря
на то что многочисленные тома этого небезынтересного уголовного дела
отослали в глухую периферию, в самый что ни на есть заштатный суд,
процесс все-таки мог бы стать сенсационным. Дело в том, что показания
чуть было не согласился дать сам Анатолий Соколов, брат убиенного
Сергея.
Он неожиданно для всех отослал в несколько инстанций заявления,
что хотел бы дать показания по поводу бизнеса "братана" Костючкова -
но только не на суде, а в более конфиденциальной обстановке. Поскольку
опасается за свою жизнь. (Как оказалось, не зря.) Он мог бы рассказать
все, как было на самом деле, показать, где спрятаны вещественные
доказательства, способные решить судьбу и самого Костючкова, и
руководителей его дочерних фирм, получавших деньги на расчетные счета
своих банков, а затем привозившие наличные рубли (или, чаще, доллары)
прямо в сейф к "финдиректору" пушкинской группировки.
О причинах такой откровенности можно было только догадываться.
Говорили, что выживший Соколенок решил завязать - и с криминалом, и с
наркотиками. Он отошел практически от всех дел своей "братвы", не
участвовал в "стрелках" и разборках, вел весьма скромный и даже
уединенный образ жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108