Гости, действительно, уже собирались расходиться. Ларвия покинула Верховную Жрицу, чтобы проводить и попрощаться с теми, кто уходил, у проходящего раба взяла бокал вина и выпила его почти до дна.
Она совсем не была такой уверенной, какой казалась: ее сердце ушло в пятки, когда Ливия чуть не застала Юлию и Марка. Придя немного в себя, с улыбкой проводила свою соседку Порцию Скипию Кампанию. Та протянула ей пухлую руку.
– Очаровательный вечер, Ларвия. Уверена, Ливня Версалия останется довольна приемом.
– Благодарю вас.
– Моя дорогая, можно откровенно поговорить с вами? Я заметила кое-что интересное на прошлой неделе и сегодня вечером тоже. Признаюсь, это заинтриговало меня.
– В самом деле? – спросила Ларвия, не зная, что ожидать от этой дамы.
Порция кивнула головой.
– Почему этот огромный раб следует за вами, куда бы вы ни пошли?
Ларвия взглянула на Верига, стоявшего недалеко, и нахмурилась – Порция, жена квестора, или сборщика налогов, слыла известной сплетницей. Сказать что-нибудь ей, это все равно, что написать объявление крупными буквами на форуме.
– Это мой телохранитель, – прозвучал самый простой ответ.
Глаза у Порции расширились.
– Разве вам угрожает какая-то опасность?
Ларвия недоуменно пожала плечами.
– Не устояла против пожеланий деда: он беспокоится из-за обострившейся политической обстановки и считает, что из меня легко сделать жертву политических баталий.
– Уверена, мы достаточно цивилизованы, чтобы не дойти до этого, – ответила Порция, надевая на голову капюшон вечерней накидки.
– Хотелось бы надеяться на это, – кивнула Ларвия.
– Он галл? – поинтересовалась Порция, глядя в сторону Верига, который также неподвижно стоял у стены.
– А кто же еще? Разве вы не видите этот обруч на шее?
– Он очень красив. Волосы цвета спелой пшеницы и такие светлые глаза. Галлы – очень красивый народ.
– Вы бы сразу забыли, как он выглядит, если бы общались с ним ближе, – мрачно заметила Ларвия.
– Знаю, из них получаются очень плохие рабы, – согласно закивала головой Порция. – Муж говорит, что практически их невозможно покорить: они совсем не похожи на греков, которые философски относятся к своему рабскому положению и мирятся с ним, кельты же сражаются упорно, до самого конца.
Ларвия кивнула, с тревогой заметив, что Вериг, похоже, прислушивался к их разговору.
– Ну что ж, мне нужно идти. Еще надо найти своего дряхлого мужа, который, несомненно, напился лесбийского вина с этим глупцом Титом Лабином. Еще раз спасибо за прекрасный вечер. Спокойной ночи.
Ларвия еще долго провожала оставшихся гостей и последней – Ливию Версалию – до экипажа; остальные весталки последовали за ней во втором экипаже. На этом закончилась ее роль хозяйки. Она устало обошла дом, отдавая последние распоряжения по его уборке, и увидела Верига с горящим от возмущения лицом.
– Что случилось? – наконец нетерпеливо спросила она, упершись руками в бока.
– Можно поговорить с вами наедине, госпожа? – спросил он, произнося последнее слово, как богохульство.
Не говоря ни слова, Ларвия махнула рукой в сторону прихожей. Он вошел следом, закрыв за собою дверь.
– Я слышал, что вы говорили с этой женщиной обо мне, – сразу же выпалил он.
– Какой?
– С толстой, в голубом капюшоне.
– То, что она сказала, не имеет к тебе никакого отношения.
– Неужели вы испытываете чувство превосходства, когда обсуждаете меня, словно какую-то особую породу собак? – гневно спросил он. – Галлы непокорны, греки смиренны. Мы люди, госпожа Сеяна, а не охотничьи псы!
– Вы – рабы, – ответила Ларвия. – И помни об этом.
– Понимаю. Сейчас вы снова скажете, что можете приказать меня выпороть? Может, принести хлыст?
– К твоему сведению, сегодня вечером я спасла тебя от гораздо худшего, чем порка. Если бы желала тебе плохого, могла бы отдать этому центуриону Деметру – он испытывал огромное желание отомстить тебе за своего друга.
Вериг снова взглянул на нее, лицо его стало каменным.
– Видел его, – коротко ответил он.
– И это все, чем намерен отблагодарить?
– Любой на моем месте сделал бы все возможное, чтобы избежать плена. Его друг был убит во время моего побега.
– Он относится к этому несколько иначе.
– Так было на самом деле.
– Он схватил бы тебя в присутствии всех гостей, если бы мне не удалось остановить его.
– Не нуждаюсь в защите женщины, – коротко ответил Вериг.
– Я заступалась не за тебя, – возмутилась Ларвия. – Мой дед заплатил приличную сумму денег. Мне не хочется, чтобы они пропали.
Вериг уставился на нее, все у него внутри кипело, но он не произнес ни слова.
Ларвия встретила его гневный взгляд, и ей стало не по себе: она всегда так волнуется, разговаривая с ним, – это пугало ее.
– Зачем обращать внимание на то, что говорит эта Кампания? – раздраженно спросила она. – Всем известна ее бесконечная болтливость.
– Вы уделили ей много внимания.
– Просто беседовала.
– Вы соглашались с ней!
Ларвия удивленно смотрела на него.
– И кивали головой, – гневно добавил он.
– Пыталась избавиться от нее! Хотелось побыстрее отправить ее домой. Даже, если бы она заявила, что у нее на голове корона и она – богиня, я бы тоже кивала головой!
Вериг снова внимательно посмотрел на нее и ничего не ответил.
– И зачем мне разговаривать с тобой? – громко спросила себя Ларвия. – Зачем всегда спорить? – она закрыла глаза, затем снова открыла. – Иду спать. Нестор скажет, что нужно делать.
Он сразу же повернулся, чтобы уйти, но по какой-то непонятной причине Ларвия остановила его в дверях.
– Вериг, скажи, почему тебя так разозлил мой разговор с Порцией? – ее голос обрел прежнюю тональность. – Пора бы уже привыкнуть к тому, как римляне относятся к рабам.
Он медленно обернулся и посмотрел ей в глаза.
– Меня волнуют не римляне, а вы.
– Я римская женщина. Вериг отвел взгляд.
– Хочу, чтобы вы видели во мне человека, – тихо ответил он.
Ларвия молча смотрела па него, сердце учащенно забилось.
– И еще мужчину, – еще тише добавил он, выходя из комнаты.
У нее перехватило горло, протянув руку, успела ухватиться за полку рядом с ней – загремели терракотовые горшки и кувшины; беспомощно протерла глаза: неужели заразилась от сестры, став такой излишне эмоциональной? Как и Юлия, готова заплакать в любую минуту; закинув голову назад, еле удерживала слезы, хотя не хотелось, чтобы размазались подведенные углем глаза.
Почему Вериг так волнует ее? Он раб, а ей постоянно хочется забыть об этом и самой себе признаться, что на самом деле относится к нему, как к равному, как будто его бывшее положение срослось с ним и не утеряно, несмотря на военное поражение и его настоящее положение. Видимо, так и было на самом деле: его нельзя считать слугой, а просто человеком, которого обстоятельства заставили защищать ее, до тех пор пока не получит свободу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Она совсем не была такой уверенной, какой казалась: ее сердце ушло в пятки, когда Ливия чуть не застала Юлию и Марка. Придя немного в себя, с улыбкой проводила свою соседку Порцию Скипию Кампанию. Та протянула ей пухлую руку.
– Очаровательный вечер, Ларвия. Уверена, Ливня Версалия останется довольна приемом.
– Благодарю вас.
– Моя дорогая, можно откровенно поговорить с вами? Я заметила кое-что интересное на прошлой неделе и сегодня вечером тоже. Признаюсь, это заинтриговало меня.
– В самом деле? – спросила Ларвия, не зная, что ожидать от этой дамы.
Порция кивнула головой.
– Почему этот огромный раб следует за вами, куда бы вы ни пошли?
Ларвия взглянула на Верига, стоявшего недалеко, и нахмурилась – Порция, жена квестора, или сборщика налогов, слыла известной сплетницей. Сказать что-нибудь ей, это все равно, что написать объявление крупными буквами на форуме.
– Это мой телохранитель, – прозвучал самый простой ответ.
Глаза у Порции расширились.
– Разве вам угрожает какая-то опасность?
Ларвия недоуменно пожала плечами.
– Не устояла против пожеланий деда: он беспокоится из-за обострившейся политической обстановки и считает, что из меня легко сделать жертву политических баталий.
– Уверена, мы достаточно цивилизованы, чтобы не дойти до этого, – ответила Порция, надевая на голову капюшон вечерней накидки.
– Хотелось бы надеяться на это, – кивнула Ларвия.
– Он галл? – поинтересовалась Порция, глядя в сторону Верига, который также неподвижно стоял у стены.
– А кто же еще? Разве вы не видите этот обруч на шее?
– Он очень красив. Волосы цвета спелой пшеницы и такие светлые глаза. Галлы – очень красивый народ.
– Вы бы сразу забыли, как он выглядит, если бы общались с ним ближе, – мрачно заметила Ларвия.
– Знаю, из них получаются очень плохие рабы, – согласно закивала головой Порция. – Муж говорит, что практически их невозможно покорить: они совсем не похожи на греков, которые философски относятся к своему рабскому положению и мирятся с ним, кельты же сражаются упорно, до самого конца.
Ларвия кивнула, с тревогой заметив, что Вериг, похоже, прислушивался к их разговору.
– Ну что ж, мне нужно идти. Еще надо найти своего дряхлого мужа, который, несомненно, напился лесбийского вина с этим глупцом Титом Лабином. Еще раз спасибо за прекрасный вечер. Спокойной ночи.
Ларвия еще долго провожала оставшихся гостей и последней – Ливию Версалию – до экипажа; остальные весталки последовали за ней во втором экипаже. На этом закончилась ее роль хозяйки. Она устало обошла дом, отдавая последние распоряжения по его уборке, и увидела Верига с горящим от возмущения лицом.
– Что случилось? – наконец нетерпеливо спросила она, упершись руками в бока.
– Можно поговорить с вами наедине, госпожа? – спросил он, произнося последнее слово, как богохульство.
Не говоря ни слова, Ларвия махнула рукой в сторону прихожей. Он вошел следом, закрыв за собою дверь.
– Я слышал, что вы говорили с этой женщиной обо мне, – сразу же выпалил он.
– Какой?
– С толстой, в голубом капюшоне.
– То, что она сказала, не имеет к тебе никакого отношения.
– Неужели вы испытываете чувство превосходства, когда обсуждаете меня, словно какую-то особую породу собак? – гневно спросил он. – Галлы непокорны, греки смиренны. Мы люди, госпожа Сеяна, а не охотничьи псы!
– Вы – рабы, – ответила Ларвия. – И помни об этом.
– Понимаю. Сейчас вы снова скажете, что можете приказать меня выпороть? Может, принести хлыст?
– К твоему сведению, сегодня вечером я спасла тебя от гораздо худшего, чем порка. Если бы желала тебе плохого, могла бы отдать этому центуриону Деметру – он испытывал огромное желание отомстить тебе за своего друга.
Вериг снова взглянул на нее, лицо его стало каменным.
– Видел его, – коротко ответил он.
– И это все, чем намерен отблагодарить?
– Любой на моем месте сделал бы все возможное, чтобы избежать плена. Его друг был убит во время моего побега.
– Он относится к этому несколько иначе.
– Так было на самом деле.
– Он схватил бы тебя в присутствии всех гостей, если бы мне не удалось остановить его.
– Не нуждаюсь в защите женщины, – коротко ответил Вериг.
– Я заступалась не за тебя, – возмутилась Ларвия. – Мой дед заплатил приличную сумму денег. Мне не хочется, чтобы они пропали.
Вериг уставился на нее, все у него внутри кипело, но он не произнес ни слова.
Ларвия встретила его гневный взгляд, и ей стало не по себе: она всегда так волнуется, разговаривая с ним, – это пугало ее.
– Зачем обращать внимание на то, что говорит эта Кампания? – раздраженно спросила она. – Всем известна ее бесконечная болтливость.
– Вы уделили ей много внимания.
– Просто беседовала.
– Вы соглашались с ней!
Ларвия удивленно смотрела на него.
– И кивали головой, – гневно добавил он.
– Пыталась избавиться от нее! Хотелось побыстрее отправить ее домой. Даже, если бы она заявила, что у нее на голове корона и она – богиня, я бы тоже кивала головой!
Вериг снова внимательно посмотрел на нее и ничего не ответил.
– И зачем мне разговаривать с тобой? – громко спросила себя Ларвия. – Зачем всегда спорить? – она закрыла глаза, затем снова открыла. – Иду спать. Нестор скажет, что нужно делать.
Он сразу же повернулся, чтобы уйти, но по какой-то непонятной причине Ларвия остановила его в дверях.
– Вериг, скажи, почему тебя так разозлил мой разговор с Порцией? – ее голос обрел прежнюю тональность. – Пора бы уже привыкнуть к тому, как римляне относятся к рабам.
Он медленно обернулся и посмотрел ей в глаза.
– Меня волнуют не римляне, а вы.
– Я римская женщина. Вериг отвел взгляд.
– Хочу, чтобы вы видели во мне человека, – тихо ответил он.
Ларвия молча смотрела па него, сердце учащенно забилось.
– И еще мужчину, – еще тише добавил он, выходя из комнаты.
У нее перехватило горло, протянув руку, успела ухватиться за полку рядом с ней – загремели терракотовые горшки и кувшины; беспомощно протерла глаза: неужели заразилась от сестры, став такой излишне эмоциональной? Как и Юлия, готова заплакать в любую минуту; закинув голову назад, еле удерживала слезы, хотя не хотелось, чтобы размазались подведенные углем глаза.
Почему Вериг так волнует ее? Он раб, а ей постоянно хочется забыть об этом и самой себе признаться, что на самом деле относится к нему, как к равному, как будто его бывшее положение срослось с ним и не утеряно, несмотря на военное поражение и его настоящее положение. Видимо, так и было на самом деле: его нельзя считать слугой, а просто человеком, которого обстоятельства заставили защищать ее, до тех пор пока не получит свободу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66