Ларвия поднялась, изобразив на лице спокойное и уверенное выражение, хотя этого не чувствовала, покинула спальню, направляясь на встречу с визитером.
* * *
– Закончишь эту работу, отвезешь мусор в переулок, где его забирают мусорщики, которые приезжают за ним ночью.
Вериг кивнул.
– Затем принеси дров на кухню – они сложены у колодца, позади дома.
Вериг кивнул снова, размышляя, какие еще приказания придумает старик. Нестор взглянул на него и, ничего не добавив, ушел в дом.
Закончив чистить песком корзины для рыбы, Вериг направился к ведрам с мусором, перенес их на повозку, стоявшую па мостовой около кухни, – работа его не раздражала, наоборот, помогала приглушить тоску, которая охватывала его каждый раз, когда он думал о Ларвии.
Как бы развивались события, если бы та старая карга не вышла из дома? Он чуть не поцеловал ее. Позволила бы Ларвия сделать это? Или бы в гневе ударила его по лицу? А то и в порыве возмущения при первой же возможности отправила бы его на аукцион на продажу? То, что она позволила ему обнять себя в момент слабости, еще не означало, что допустит какие-то вольности в дальнейшем. Возможно, негостеприимная хозяйка дома спасла его жизнь.
Вериг снова серьезно задумался о побеге. Многолетний опыт ему подсказывал, как можно спрятаться в многолюдном Риме. Поиски беглых рабов, в лучшем случае, проводились небрежно – их было слишком много.
Но его всякий раз останавливали документы об освобождении – тогда уже никогда не получить свободы, если позволить своим чувствам к Ларвии овладеть им. Нужно выполнять свою работу и одновременно стараться держаться от нее подальше. Это, конечно, нелегко, но мысль о пожизненном рабстве еще хуже.
А жизнь без Ларвии совсем невыносима.
Поставив последнее ведро на повозку, Вериг направил лошадь вниз с холма, на улицу, где собирался мусор. Оглянулся на дом – кусочки известняка, попавшие в наружную штукатурку, поблескивали на солнце. Интересно, сколько еще пробудет в доме этот управляющий рудниками?
Вериг уже видел этого человека, и тот ему совсем не понравился. Подобно многим римским эмигрантам, Марсалий изображал из себя настоящего римлянина, пытаясь затмить коренных горожан, и одевался соответствующим образом: ослепительно белая широкая тога из тончайшей шерсти, на шее и пальцах – золотые украшения, через руку перекинут плащ с капюшоном, заимствованный у галлов и ставший в последнее время очень модным среди римлян. Видя одежду своего народа на таких дельцах, как этот, Вериг всегда удивлялся психологии завоевателей, которые, видимо, не придавали значения тому факту, что покоренный народ одевается лучше.
Вернувшись в дом, он увидел, что Марсалий стоит в дверях, собираясь уходить, склонившись над белой рукой Ларвии в долгом поцелуе.
Гнев охватил Верига, и он отвел взгляд.
Он раб, самый низший по положению в обществе, перевозящий отходы. Этот виляющий хвостом управляющий может касаться Ларвии, а для Верига это совершенно недопустимо.
Нет, такое невозможно вынести. Через несколько дней наступит первое марта. Новый год – благоприятное время для побега.
Он решился бежать.
ГЛАВА 6
Наступивший базарный день выдался дождливым: на базарной площади, рядом с форумом, торговцы соорудили над своими лавками парусиновые навесы, Марсово поле превратилось в море грязи; служитель, возвещавший время, едва мог различить местоположение солнца на небе; вода в потемневшем и бурлящем Тибре достигла уровня берегов, верхушки камыша, росшего в Понтинском болоте, торчали над поверхностью воды. Те граждане, которые отважились бросить вызов погоде, пытались вспомнить, предсказывали ли авгуры в этом году сильное наводнение. Закутавшись плотнее в плащи, они шагали по глубоким лужам.
Марк заступил па дежурство после обеда. Сидя в караульном помещении, защищенном от дождя, он следил, когда свеча догорит до того деления, которое обозначает конец дежурства и приход сменщика. На сундуке с амуницией, скрестив ноги, сидел Септим, затачивая острие копья. Он не дежурил сегодня, а просто составлял компанию Марку.
– Итак, ты снова встречаешься сегодня? – спросил Септим, подняв точильный камень к свету свечи.
Друг кивнул.
– Какая она?
Марк заколебался.
– Очень нежная.
– И это все, что можешь сказать?
Он пожал плечами.
– Ее нелегко описать. Я еще не встречал такой женщины, – он чувствовал, что Септиму кажется, будто друг ему не доверяет, – раньше они вместе обсуждали свои победы над женщинами. Но Юлия не была проституткой, чьи достоинства можно обсуждать, не стесняясь в выражениях.
Его отношения с ней касались только его лично.
– Что ты собираешься делать дальше? – с любопытством спросил Септим.
Марк выглянул через окно на улицу, где шел проливной дождь, и тяжело вздохнул.
– Не знаю.
– А смог бы отказаться от нее?
– Никогда.
Лицо Септима помрачнело.
– Тогда вам придется принимать трудные решения.
В караульное помещение вошел Тиберий Германик и прервал серьезный разговор. Сняв с головы плащевую накидку, он принялся отряхиваться, как промокший пес.
– Какой ливень! – проговорил он. – Сегодня торговцы будут в убытке. По улицам можно только плавать.
– Слезы Юноны, – прокомментировал Септим, вспомнив старую этрусскую поговорку.
– Скорее, месть Нептуна, – заметил Тиберий, вешая плащ около медника и протягивая руки к огню, чтобы согреть их. – Как прошло дежурство? – спросил он Марка.
– Спокойно, – ответил Марк, вставая. Септим сложил копье и точильный камень в сундук, на котором сидел, подал плащ Марку, а затем стал одеваться сам. Укутавшись в плащи, они направились к двери.
– Желаю не промокнуть, – пожелал Марк Тиберию, покидая караульное помещение.
– Постараюсь, – отсалютовал им он.
– Ты сейчас идешь прямо в дом Сеяна? – спросил Септим, когда они вышли из караульной будки под проливной дождь.
– Нет, надо еще как-то убить время. Сначала Юлия встретится с врачом – ей разрешено покидать атрий для консультаций с врачом.
– Давай зайдем ко мне и выпьем чего-нибудь, сегодня я даже не пойду в бани, иначе утону, прежде чем доберусь туда.
Марк засмеялся.
– Только персидский муссон мог помешать тебе пойти в бани.
– Итак, зайдешь ко мне выпить?
– Почему бы и нет, – согласился Марк.
Оба друга поспешили в направлении Палатинского холма, наклоняя головы под проливным дождем. В доме Гракха их встретил слуга, приняв промокшие плащи, провел в гостиную, где горел камни, а сенатор Гракх предавался вечерним возлияниям перед ужином.
– О Марк, как хорошо, что сын привел тебя! Ты редко у нас бываешь. Садись и обсушись, а я прикажу Кастору принести вина, – он позвонил в серебряный колокольчик, появился слуга, выслушав указания хозяина, удалился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66