Ясно, что не простая посетительница. Даже темно-серый спортивный костюм, что был на ней – нечто среднее между нарядом альпиниста и формой девочки-гимнастки, – явно от самого модного дизайнера.
Кэл отворил дверь. На нем была чистая футболка. Алекса просветлела – обычно это означало поход в кафе или ресторан.
– Извини, Лекс, не сегодня. Поезжай домой и сделай себе сэндвич. Сегодня в студию приходила Пенелопа Уоверли. Нам с ней надо выкурить трубку мира и обсудить кое-какие дела.
– Что?! Я под ее взглядом с трудом шевелилась. Кто эта Пенелопа Уоверли? – Алекса вопила, как сварливая тетка, чего ей, собственно, и хотелось. Все надоело, как так можно?
Кэл забросил ноги на стол как ни в чем не бывало.
– Возможно, этот человек сыграет главную роль в твоей карьере. Пенелопа Уоверли – главный редактор «Вью», известная своим безошибочным нюхом на будущих знаменитостей. Работала раньше в «Нью-Йорк таймс», но во «Вью» ей предложили кусок пирога побольше.
– Что значит «кусок пирога»?
– Акции, глупышка. Долю в деле. Вместе с Блэр Бенсон они будь здоров как зарабатывают. Я узнал, что Пенелопа приехала в Сан-Франциско. Рано или поздно она пришла бы посмотреть мое открытие, которое так надулось на меня. Она злилась, что я позволил одной нашей общей знакомой подписать контракт с «Вог». Я там ни при чем, но «Вог» им конечно – единственный конкурент. – Кэл откинул голову и прикрыл глаза. – Вот чертовка, знает свое дело! Разглядела в тебе то, чего я сам представить не мог. Вечером подписываем мирный договор, а завтра, дай Бог, ты предстанешь перед комиссией «Вью», где Пенелопа будет председателем. Вот ты и доросла до просмотра.
Алекса не отвечала. Она подождала, пока он не откроет глаза и не посмотрит в ее сторону. Только встретив его взгляд, она ослепительно улыбнулась и сказала с преувеличенной серьезностью:
– Я сделаю все, что могу.
– Не сомневаюсь, детка. Хорошенько выспись, чтоб стать еще красивей. Я заеду в восемь.
«Нью-Йорк, Нью-Йорк, чудесный город…» На следующее утро, входя в примерочную, Алекса не могла отделаться от этой песни.
На диване развалился чернокожий парень, по виду такой худой и голодный, что Алекса невольно попятилась и тут же столкнулась с Пенелопой Уоверли, что вошла вслед за ней.
– Будет здорово, – сразу заговорила Пенелопа, не считая нужным представиться. – Вы уже знакомы с Мимсом? Лучший человек в своем деле. Прилетел из Лос-Анджелеса: здесь ни один гример не знает, как обращаться с губной помадой, не говоря о щипцах для ресниц. Ой, да какая ты у нас красотка!.. – Пенелопа не закрывала рта минут сорок. Даже вылетая из примерочной посоветоваться с Кэлом и покопаться в шкафах с одеждой, она не прерывала монолог.
За завтраком будущая звезда решила быть любезной, но сдержанной. Выяснилось, что большего от нее и не хотели.
Пенелопа трещала, гример Мимс изучал ее, перебрасывал ей волосы то в одну сторону, то в другую, то на лицо, то вверх, то назад. Его худые пальцы измерили расстояние между глаз, от виска до подбородка.
Что же за костюм они придумают для просмотра? Целый час был, казалось Алексе, убит на разговоры, и наконец в двери с торжественным лицом появилась Пенелопа, вытянув вперед, словно последний писк моды из Парижа, огромное полотенце песочного цвета.
– Мимс, вглядись в этот цвет и запомни его как следует. Я хочу, чтобы модель, – она резко понизила голос, – стала такого цвета с головы до ног.
Алекса до боли вглядывалась в окно, надеясь, что никто не заметит, как дергается у нее глаз. Пенелопа приказала ей раздеться. Когда вышел Мимс, Алекса облегченно вздохнула.
Хоть она и привыкла раздеваться перед другими манекенщицами, парикмахерами и гримерами, Под внимательным взглядом Пенелопы она засмущалась.
– Снимай все. Мне надо посмотреть, что у тебя за кожа. У некоторых красоток на пятой точке рыхлая кожа, как из толстой резины. – Пенелопа передернулась, будто это заразная болезнь. Алекса уже ненавидела ее, но выполняла все приказы, пока ее осматривали, как неживую статую.
– Весьма и весьма прилично. У Кэла всегда был острый глаз. – Редакторша начала заматывать Алексу в полотенце от шеи по самые щиколотки, не переставая бормотать: – Я была права, я была права.
Прошло добрых полчаса. Пенелопа, не уставая, затягивала ткань, ослабляла ее, спускала ниже груди и закутывала Алексу, как мумию. Наконец она нашла силуэт, который искала – «силуэт солнца, песка и секса». Всплеснув руками совсем как маленькая девочка, Пенелопа позвала Мимса. Он принес большую коробку с бесчисленным количеством кремов всех оттенков коричневого – от цвета сливок до коричнево-красного.
– Вот он. То, что надо, – возбужденно проговорила Пенелопа, увидев, как гример пальцем смешал четыре оттенка на палитре. Мимс легко втирал крем от шеи ко лбу, и на глазах кожа начала сливаться с полотенцем. Он колдовал над ней полтора часа, и терпению Алексы уже приходил конец. Но когда Мимс отступил назад, любуясь работой, Алекса поняла, что гример заслужил свою репутацию. Она с трудом узнала себя – теперь она словно вырастала из песочного полотенца, как экзотический цветок. Золотые губы и глаза, и кожа цвета бледного, нежнейшего желтовато-золотистого песка.
– Это проба на пересъемку «Золотого пальца»? – холодно осведомилась Алекса, проронив таким образом первую фразу с самого утра. Пенелопа проигнорировала холодный тон.
– Нет, крошка. Будет интересней, сама увидишь. Как тебе все это?
Алекса устремила непроницаемый взгляд в пространство. Мысль о том, что укладка волос займет столько же времени, была невыносима. Окрик Кэла «Как у вас там дела?» пришелся как нельзя кстати – наконец-то все пришло в движение. Прическа оказалась несложной. Мимс сплел ее соломенные волосы в одну толстую косу и золотой пленочкой прикрепил ее к голове, подчеркивая ее форму. Эффект появления из самых глубин песка был просто потрясающим.
Принесли новое полотенце, в точности как первое. На этот раз было все равно, что Мимс остался в комнате и таращился на нее, пока Пенелопа так же ловко заворачивала ее в свежее полотенце. Оставив одно плечо открытым, она закрепила полотенце сзади, так что нежные полы внизу полностью открывали одну ногу.
У Кэла тоже лопалось терпение:
– Сколько можно? Долго еще? Предлагаю закончить до ее следующего дня рождения.
Пенелопа наклонилась близко к лицу Алексы и повернула его к зеркалу.
– Посмотри на себя, девочка, – глухо прошептала она. – Запомни, ты стоишь два доллара, два доллара… – Посмотрев в безучастные глаза Алексы, она крутанула ее на стуле и снова повернула к зеркалу.
– Купи меня, купи… Думай: «Купи меня!» – горячо шептала она в самое ухо. – Это для обложки. Думай: «Купи меня, купи меня, только два доллара».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Кэл отворил дверь. На нем была чистая футболка. Алекса просветлела – обычно это означало поход в кафе или ресторан.
– Извини, Лекс, не сегодня. Поезжай домой и сделай себе сэндвич. Сегодня в студию приходила Пенелопа Уоверли. Нам с ней надо выкурить трубку мира и обсудить кое-какие дела.
– Что?! Я под ее взглядом с трудом шевелилась. Кто эта Пенелопа Уоверли? – Алекса вопила, как сварливая тетка, чего ей, собственно, и хотелось. Все надоело, как так можно?
Кэл забросил ноги на стол как ни в чем не бывало.
– Возможно, этот человек сыграет главную роль в твоей карьере. Пенелопа Уоверли – главный редактор «Вью», известная своим безошибочным нюхом на будущих знаменитостей. Работала раньше в «Нью-Йорк таймс», но во «Вью» ей предложили кусок пирога побольше.
– Что значит «кусок пирога»?
– Акции, глупышка. Долю в деле. Вместе с Блэр Бенсон они будь здоров как зарабатывают. Я узнал, что Пенелопа приехала в Сан-Франциско. Рано или поздно она пришла бы посмотреть мое открытие, которое так надулось на меня. Она злилась, что я позволил одной нашей общей знакомой подписать контракт с «Вог». Я там ни при чем, но «Вог» им конечно – единственный конкурент. – Кэл откинул голову и прикрыл глаза. – Вот чертовка, знает свое дело! Разглядела в тебе то, чего я сам представить не мог. Вечером подписываем мирный договор, а завтра, дай Бог, ты предстанешь перед комиссией «Вью», где Пенелопа будет председателем. Вот ты и доросла до просмотра.
Алекса не отвечала. Она подождала, пока он не откроет глаза и не посмотрит в ее сторону. Только встретив его взгляд, она ослепительно улыбнулась и сказала с преувеличенной серьезностью:
– Я сделаю все, что могу.
– Не сомневаюсь, детка. Хорошенько выспись, чтоб стать еще красивей. Я заеду в восемь.
«Нью-Йорк, Нью-Йорк, чудесный город…» На следующее утро, входя в примерочную, Алекса не могла отделаться от этой песни.
На диване развалился чернокожий парень, по виду такой худой и голодный, что Алекса невольно попятилась и тут же столкнулась с Пенелопой Уоверли, что вошла вслед за ней.
– Будет здорово, – сразу заговорила Пенелопа, не считая нужным представиться. – Вы уже знакомы с Мимсом? Лучший человек в своем деле. Прилетел из Лос-Анджелеса: здесь ни один гример не знает, как обращаться с губной помадой, не говоря о щипцах для ресниц. Ой, да какая ты у нас красотка!.. – Пенелопа не закрывала рта минут сорок. Даже вылетая из примерочной посоветоваться с Кэлом и покопаться в шкафах с одеждой, она не прерывала монолог.
За завтраком будущая звезда решила быть любезной, но сдержанной. Выяснилось, что большего от нее и не хотели.
Пенелопа трещала, гример Мимс изучал ее, перебрасывал ей волосы то в одну сторону, то в другую, то на лицо, то вверх, то назад. Его худые пальцы измерили расстояние между глаз, от виска до подбородка.
Что же за костюм они придумают для просмотра? Целый час был, казалось Алексе, убит на разговоры, и наконец в двери с торжественным лицом появилась Пенелопа, вытянув вперед, словно последний писк моды из Парижа, огромное полотенце песочного цвета.
– Мимс, вглядись в этот цвет и запомни его как следует. Я хочу, чтобы модель, – она резко понизила голос, – стала такого цвета с головы до ног.
Алекса до боли вглядывалась в окно, надеясь, что никто не заметит, как дергается у нее глаз. Пенелопа приказала ей раздеться. Когда вышел Мимс, Алекса облегченно вздохнула.
Хоть она и привыкла раздеваться перед другими манекенщицами, парикмахерами и гримерами, Под внимательным взглядом Пенелопы она засмущалась.
– Снимай все. Мне надо посмотреть, что у тебя за кожа. У некоторых красоток на пятой точке рыхлая кожа, как из толстой резины. – Пенелопа передернулась, будто это заразная болезнь. Алекса уже ненавидела ее, но выполняла все приказы, пока ее осматривали, как неживую статую.
– Весьма и весьма прилично. У Кэла всегда был острый глаз. – Редакторша начала заматывать Алексу в полотенце от шеи по самые щиколотки, не переставая бормотать: – Я была права, я была права.
Прошло добрых полчаса. Пенелопа, не уставая, затягивала ткань, ослабляла ее, спускала ниже груди и закутывала Алексу, как мумию. Наконец она нашла силуэт, который искала – «силуэт солнца, песка и секса». Всплеснув руками совсем как маленькая девочка, Пенелопа позвала Мимса. Он принес большую коробку с бесчисленным количеством кремов всех оттенков коричневого – от цвета сливок до коричнево-красного.
– Вот он. То, что надо, – возбужденно проговорила Пенелопа, увидев, как гример пальцем смешал четыре оттенка на палитре. Мимс легко втирал крем от шеи ко лбу, и на глазах кожа начала сливаться с полотенцем. Он колдовал над ней полтора часа, и терпению Алексы уже приходил конец. Но когда Мимс отступил назад, любуясь работой, Алекса поняла, что гример заслужил свою репутацию. Она с трудом узнала себя – теперь она словно вырастала из песочного полотенца, как экзотический цветок. Золотые губы и глаза, и кожа цвета бледного, нежнейшего желтовато-золотистого песка.
– Это проба на пересъемку «Золотого пальца»? – холодно осведомилась Алекса, проронив таким образом первую фразу с самого утра. Пенелопа проигнорировала холодный тон.
– Нет, крошка. Будет интересней, сама увидишь. Как тебе все это?
Алекса устремила непроницаемый взгляд в пространство. Мысль о том, что укладка волос займет столько же времени, была невыносима. Окрик Кэла «Как у вас там дела?» пришелся как нельзя кстати – наконец-то все пришло в движение. Прическа оказалась несложной. Мимс сплел ее соломенные волосы в одну толстую косу и золотой пленочкой прикрепил ее к голове, подчеркивая ее форму. Эффект появления из самых глубин песка был просто потрясающим.
Принесли новое полотенце, в точности как первое. На этот раз было все равно, что Мимс остался в комнате и таращился на нее, пока Пенелопа так же ловко заворачивала ее в свежее полотенце. Оставив одно плечо открытым, она закрепила полотенце сзади, так что нежные полы внизу полностью открывали одну ногу.
У Кэла тоже лопалось терпение:
– Сколько можно? Долго еще? Предлагаю закончить до ее следующего дня рождения.
Пенелопа наклонилась близко к лицу Алексы и повернула его к зеркалу.
– Посмотри на себя, девочка, – глухо прошептала она. – Запомни, ты стоишь два доллара, два доллара… – Посмотрев в безучастные глаза Алексы, она крутанула ее на стуле и снова повернула к зеркалу.
– Купи меня, купи… Думай: «Купи меня!» – горячо шептала она в самое ухо. – Это для обложки. Думай: «Купи меня, купи меня, только два доллара».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88