Что было дальше, вы знаете…
VI. Артур Уилб
25
Глава, которая заканчивается слишком ослепительным белым
– Вот какой конец ждал Амори Консона, – закончил Артур Уилбург Саворньян.
– Клянусь Бауром Лормианом, переведшим Оссиана, – ввернул не без удовлетворения Алоизиус свое излюбленное выражение, – твой рассказ очаровал меня. Но в нем есть несколько противоречий.
– Я знаю, – согласился Саворньян. – Если все, что я вам поведал, правда, то до кончины Амори должен был быть умерщвлен его старший сын Ивон. Но, в то время как, оглушенный, я собирался принять дополнительную дозу снотворного, разве не рассказал ты Скво со всеми подробностями об убийстве Ивона?
– Конечно., – не стал возражать Алоизиус Сванн, – поэтому твой постулат абсолютно верен; однако почему тогда ты, отец шестерых детей, все еще жив? Антон Вуаль, Дуглас Хэйг Клиффорд, Ольга Клиффорд-Маврокордатос, Хассан Ибн Аббу мертвы? А двоих твоих сыновей, чьим воспитанием занялся ты сам, были похищены давным-давно. Значит, ты должен был умереть!
– Ты, пожалуй, прав, – вздрогнул Артур Уилбург Саворньян. – Смерть наверняка настигла бы меня в ближайшем будущем, поставив таким образом последнюю точку в истории с преследующим нас Проклятьем.
Однако по виду Артура Уилбурга Саворньяна нельзя было сказать, что он с этим согласен.
– Для того чтобы поставить последнюю точку, нужно прежде всего, чтобы каждый узнал о своем фатуме, согласно закону, по которому пишется наш роман.
Сокрушенный Оттавио Оттавиани теребил свою козлиную бородку.
– Да, Оттавио Оттавиани, – произнес Алоизиус Сванн, – настал момент, и слово предоставляется тебе.
– Но, – заверил упрямый Оттавио Оттавиани, – мое мнение многого не стоит, так всегда, по крайней мере, утверждали.
– Начинай! – приказал ему шеф. – Мы все знаем, сколь весомы будут твои слова.
Оттавио Оттавиани вздохнул, затем заговорил:
– Мне было три года, когда меня и моего брата похитили в городском парке в Аяччо: нас увел за собой какой-то очень худой человек, он словно зачаровал нас…
– Сыночек! – простонал Артур Уилбург Саворньян.
– Папа! – взвыл Оттавио Оттавиани, бросаясь ему на шею.
– Но скажи мне, сынок, – спросил Артур, в порыве отцовской любви похлопывая его по плечу, – тебя зовут Ульрих или Йорик?
– Когда-то меня звали Ульрихом, но позже нас обоих, меня и моего брата, поймал один бандит из Ньоло. Он заставлял нас воровать домашнюю птицу на подворьях, а потом продал за бесценок: Йорика – ярмарочному торговцу по имени Грибальди, а меня – пехотинцу, который исподволь привил мне желание стать полицейским.
– Так значит, ты жив, – вздохнул Саворньян, – Закон возмездия пощадил тебя. Но что же случилось с Йориком?
– Он уехал на Корсику в Бонифацио, а мой приемный отец, Оттавиани, обосновался там же, но в Бастии. Я не знал, где живет Йорик. Когда десять лет спустя случай распорядился так, что мне предложили выполнить в Бонифацио одну работенку, Йорик давно уже там не жил.
Я лишь узнал, что его обучили искусству барабанщика, что однажды он сел на судно, шедшее в Ливорно, так как его отец, уроженец Альбинии, то есть Тосканы, хотел перед смертью порадовать свой взор пейзажами, всегда восхищавшими его…
– Ты хотел бы знать, – усмехнулся Алоизиус Сванн, – жив ли Йорик? Ты надеялся, что это так и что отпущенное тебе время еще не вышло? Но нет! Йорик исчез двадцать пять лет назад…
– Alas, poor Yorick! – воскликнул Саворньян, смахивая слезу.
– Вот содержательный отчет, – продолжил Алоизиус Сванн, – который сделал аджюдан Понс в связи с исчезновением Йорика Грибальди.
Уаскельгам (Франция): Сегодня, в понедельник двадцать восьмого июня, на утренней поверке отсутствовали трое новобранцев батальона. Аджюдан Бутц метал громы и молнии.
– Даю тебе неделю на то, чтобы найти этих шутников! – приказал он капралу.
Но через день пропавшие по-прежнему отсутствовали.
– Все пойдут в Бириби, – проворчал аджюдан.
Он подал рапорт майору Глюпфу, начальнику гарнизона, который отдал приказ схватить, и как можно раньше, живыми или мертвыми Пичу, Фолкоха, Уормса – гусар вне закона, обвиняемых в том, что они предали народ Уаскельгама.
Гарнизон перевели на казарменное положение. Привели в боевую готовность шесть батальонов. Тому, кто сообщит какие-либо сведения об отсутствующих гусарах, было обещано двадцать дукатов – однако удалось получить лишь совершенно бесполезную информацию. Прочесывали поезда, искали на дне каналов. Результат нулевой.
Вскоре исчез пехотинец Ибрагим, весельчак из Пфальца, двадцати пяти лет, имевший три нашивки за ранение, да к тому же еще и дальний родственник майора! А на следующее утро исчез тосканский барабанщик Грибальди. Целых пять пропавших единиц личного состава, считай, по одному в день!
Аджюдан, ввиду недостатка воображения, хмурил брови. Однако постепенно устанавливался мир. Смерть короля сплотила народ. Разъяренный комендант гарнизона отдал приказ о полной светомаскировке. Ущерб, который несли торговцы городка ввиду перевода гарнизона на казарменное положение, оправдывали слухами о покушении, готовящемся на герцога Горацио. Поговаривали, что не за горами мобилизация.
Вскоре путем анализа было установлено, что все факты исчезновения гусар объединены одним общим обстоятельством: каждый менее чем за день до того, как было зафиксировано исчезновение, заходил в кабачок, находившийся по соседству с городской скотобойней, на берегу канала, хозяйка которого и скрывать не пыталась свою любовь к одному драгуну.
Оскар Глюпф снял кивер с восемью золотыми нашивками, переоделся в гражданское и отправился в солдатский кабачок, чтобы своими глазами увидеть, что к чему. В то время как Шупо расставлял вокруг заведения посты, майор заказал кружку пива, заплатив за нее золотой флорин.
Он увидел за прилавком Розу, заговорил с ней, но, можно поклясться святым Станиславом, как начальник ни старался, никаких беглецов в кабачке не приметил.
Он по-прежнему, однако, подозревал хозяйку заведения, которая, как его уверяли, действуя в интересах страны-противницы, стремившейся спровоцировать конфликт, подстрекала солдат и унтер-офицеров, пехотинцев и драгун, гусар и спаги бежать из гарнизона. Но, поскольку кантон был оцеплен шестью батальонами, никто не смог бы миновать кордоны незамеченным. Глюпф был убежден, что гусар заманили в западню, где и прячут, и заправляет всем этим Роза.
Но где эта западня? Однажды, воспользовавшись незначительным предлогом, он открыл люк над водосборным колодцем во дворе кабачка, затем подверг инспекции кровать Розы, покрытую балдахином, тщательно осмотрел стены и крышу. Но все тщетно.
Тогда Глюпф вызвал Розу в Трибунал.
– Где наши исчезнувшие солдаты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
VI. Артур Уилб
25
Глава, которая заканчивается слишком ослепительным белым
– Вот какой конец ждал Амори Консона, – закончил Артур Уилбург Саворньян.
– Клянусь Бауром Лормианом, переведшим Оссиана, – ввернул не без удовлетворения Алоизиус свое излюбленное выражение, – твой рассказ очаровал меня. Но в нем есть несколько противоречий.
– Я знаю, – согласился Саворньян. – Если все, что я вам поведал, правда, то до кончины Амори должен был быть умерщвлен его старший сын Ивон. Но, в то время как, оглушенный, я собирался принять дополнительную дозу снотворного, разве не рассказал ты Скво со всеми подробностями об убийстве Ивона?
– Конечно., – не стал возражать Алоизиус Сванн, – поэтому твой постулат абсолютно верен; однако почему тогда ты, отец шестерых детей, все еще жив? Антон Вуаль, Дуглас Хэйг Клиффорд, Ольга Клиффорд-Маврокордатос, Хассан Ибн Аббу мертвы? А двоих твоих сыновей, чьим воспитанием занялся ты сам, были похищены давным-давно. Значит, ты должен был умереть!
– Ты, пожалуй, прав, – вздрогнул Артур Уилбург Саворньян. – Смерть наверняка настигла бы меня в ближайшем будущем, поставив таким образом последнюю точку в истории с преследующим нас Проклятьем.
Однако по виду Артура Уилбурга Саворньяна нельзя было сказать, что он с этим согласен.
– Для того чтобы поставить последнюю точку, нужно прежде всего, чтобы каждый узнал о своем фатуме, согласно закону, по которому пишется наш роман.
Сокрушенный Оттавио Оттавиани теребил свою козлиную бородку.
– Да, Оттавио Оттавиани, – произнес Алоизиус Сванн, – настал момент, и слово предоставляется тебе.
– Но, – заверил упрямый Оттавио Оттавиани, – мое мнение многого не стоит, так всегда, по крайней мере, утверждали.
– Начинай! – приказал ему шеф. – Мы все знаем, сколь весомы будут твои слова.
Оттавио Оттавиани вздохнул, затем заговорил:
– Мне было три года, когда меня и моего брата похитили в городском парке в Аяччо: нас увел за собой какой-то очень худой человек, он словно зачаровал нас…
– Сыночек! – простонал Артур Уилбург Саворньян.
– Папа! – взвыл Оттавио Оттавиани, бросаясь ему на шею.
– Но скажи мне, сынок, – спросил Артур, в порыве отцовской любви похлопывая его по плечу, – тебя зовут Ульрих или Йорик?
– Когда-то меня звали Ульрихом, но позже нас обоих, меня и моего брата, поймал один бандит из Ньоло. Он заставлял нас воровать домашнюю птицу на подворьях, а потом продал за бесценок: Йорика – ярмарочному торговцу по имени Грибальди, а меня – пехотинцу, который исподволь привил мне желание стать полицейским.
– Так значит, ты жив, – вздохнул Саворньян, – Закон возмездия пощадил тебя. Но что же случилось с Йориком?
– Он уехал на Корсику в Бонифацио, а мой приемный отец, Оттавиани, обосновался там же, но в Бастии. Я не знал, где живет Йорик. Когда десять лет спустя случай распорядился так, что мне предложили выполнить в Бонифацио одну работенку, Йорик давно уже там не жил.
Я лишь узнал, что его обучили искусству барабанщика, что однажды он сел на судно, шедшее в Ливорно, так как его отец, уроженец Альбинии, то есть Тосканы, хотел перед смертью порадовать свой взор пейзажами, всегда восхищавшими его…
– Ты хотел бы знать, – усмехнулся Алоизиус Сванн, – жив ли Йорик? Ты надеялся, что это так и что отпущенное тебе время еще не вышло? Но нет! Йорик исчез двадцать пять лет назад…
– Alas, poor Yorick! – воскликнул Саворньян, смахивая слезу.
– Вот содержательный отчет, – продолжил Алоизиус Сванн, – который сделал аджюдан Понс в связи с исчезновением Йорика Грибальди.
Уаскельгам (Франция): Сегодня, в понедельник двадцать восьмого июня, на утренней поверке отсутствовали трое новобранцев батальона. Аджюдан Бутц метал громы и молнии.
– Даю тебе неделю на то, чтобы найти этих шутников! – приказал он капралу.
Но через день пропавшие по-прежнему отсутствовали.
– Все пойдут в Бириби, – проворчал аджюдан.
Он подал рапорт майору Глюпфу, начальнику гарнизона, который отдал приказ схватить, и как можно раньше, живыми или мертвыми Пичу, Фолкоха, Уормса – гусар вне закона, обвиняемых в том, что они предали народ Уаскельгама.
Гарнизон перевели на казарменное положение. Привели в боевую готовность шесть батальонов. Тому, кто сообщит какие-либо сведения об отсутствующих гусарах, было обещано двадцать дукатов – однако удалось получить лишь совершенно бесполезную информацию. Прочесывали поезда, искали на дне каналов. Результат нулевой.
Вскоре исчез пехотинец Ибрагим, весельчак из Пфальца, двадцати пяти лет, имевший три нашивки за ранение, да к тому же еще и дальний родственник майора! А на следующее утро исчез тосканский барабанщик Грибальди. Целых пять пропавших единиц личного состава, считай, по одному в день!
Аджюдан, ввиду недостатка воображения, хмурил брови. Однако постепенно устанавливался мир. Смерть короля сплотила народ. Разъяренный комендант гарнизона отдал приказ о полной светомаскировке. Ущерб, который несли торговцы городка ввиду перевода гарнизона на казарменное положение, оправдывали слухами о покушении, готовящемся на герцога Горацио. Поговаривали, что не за горами мобилизация.
Вскоре путем анализа было установлено, что все факты исчезновения гусар объединены одним общим обстоятельством: каждый менее чем за день до того, как было зафиксировано исчезновение, заходил в кабачок, находившийся по соседству с городской скотобойней, на берегу канала, хозяйка которого и скрывать не пыталась свою любовь к одному драгуну.
Оскар Глюпф снял кивер с восемью золотыми нашивками, переоделся в гражданское и отправился в солдатский кабачок, чтобы своими глазами увидеть, что к чему. В то время как Шупо расставлял вокруг заведения посты, майор заказал кружку пива, заплатив за нее золотой флорин.
Он увидел за прилавком Розу, заговорил с ней, но, можно поклясться святым Станиславом, как начальник ни старался, никаких беглецов в кабачке не приметил.
Он по-прежнему, однако, подозревал хозяйку заведения, которая, как его уверяли, действуя в интересах страны-противницы, стремившейся спровоцировать конфликт, подстрекала солдат и унтер-офицеров, пехотинцев и драгун, гусар и спаги бежать из гарнизона. Но, поскольку кантон был оцеплен шестью батальонами, никто не смог бы миновать кордоны незамеченным. Глюпф был убежден, что гусар заманили в западню, где и прячут, и заправляет всем этим Роза.
Но где эта западня? Однажды, воспользовавшись незначительным предлогом, он открыл люк над водосборным колодцем во дворе кабачка, затем подверг инспекции кровать Розы, покрытую балдахином, тщательно осмотрел стены и крышу. Но все тщетно.
Тогда Глюпф вызвал Розу в Трибунал.
– Где наши исчезнувшие солдаты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62