Хотя какие могут быть переговоры? Только если бежать. Но куда? Вот, кстати, ещё один ужас глобализации! Прекрасное время, когда на Земле была масса уютных и нелюбопытных стран, куда можно было убежать самому, и где можно было спрятать честно наворованные деньги, безвозвратно ушло. Ему, Пирогову, в любой точке земли светил только международный трибунал.
– Отец мой, я подумаю… Благословите… И помолитесь за меня! - мягко закончил он разговор и перекрестившись вместе с патриархом на экране отключил коммуникатор.
«Хорошо бы, конечно, не только чиновников, но и попов напоследок того… в расход пустить. Особенно этого Кирилла… Пусть уж всё будет по худшему сценарию, уж мерзее Феогноста, которого, конечно, и посадят патриархом, точно ничего быть не может. Может, люди поймут, что с этими козлами дела иметь нельзя», - думал он, выходя из лимузина и проходя в холл.
Впрочем, у Кирилла действительно были основания так себя вести: во время того достопамятного разговора, он рассказал Пирогову, что некоторые влиятельные умники из американских центров предлагали ещё сразу после кризиса ликвидировать московскую патриархию, сделав Киевского патриарха Варсонофия главой всех православных, в своё время числившихся в РПЦ. Тогда проект зарубили в силу чрезмерной радикальности, но на сей раз всё могло закончиться и так. С другой стороны, в своё время к Пирогову приходил епископ Анастасий, доверенное лицо патриарха, «патриарший спецслужбист», как его называл Лапников. Так вот Анастасий долго и серьёзно рассказывал о зловредности китайской секты Фалун Дафа, к которой никаких репрессий не применялось. Вроде как патриарх и его команда очень сильно напрягались, что китайцев не гоняли, более того - Фадеев и ещё ряд высокопоставленных чиновников сами медитируют и упражняются в дыхательной гимнастике. Тогда, да и сейчас, Пирогова это рассмешило и расстроило: на дворе XXI век, Россия уже один раз просрана, а русские попы не хотят сотрудничать с русскими же политиками потому, что те не готовы ссориться с китайцами из-за какой-то дыхательной гимнастики с посиделками в позе лотоса.
22. Русские разговоры
– Скажите, а вам никогда не снился какой-нибудь губернатор или… даже министр? - Фёдор Никитович Хворобьев внимательно посмотрел на Севу.
Пребывание в пресс-группе Объединенного Штаба оставляло массу свободного времени, которое, по русской традиции, коротали за разговорами и выпивкой. Последнее, впрочем, не приветствовалось союзниками, поэтому желающие расслабиться собирались небольшими компаниями у кого-нибудь на временной квартире или где-то в оставленном хозяевами доме. На сей раз, по предложению прибившегося к штабу костромского журналиста Хворобьева, небольшое общество обосновалось в гостиной заброшенного и разграбленного особняка в стиле конца прошлого века. Судя по остаткам убранства, бывшие хозяева любили роскошь - на потолке и стенах гостиной сохранились затейливые фрески, а мраморный камин даже в развороченном виде казался произведением искусства.
– Снился, - вяло отозвался Сева, - Как же! Я честно говоря, почти и не помню то время…
– Ах, как хорошо! - сказал старик. - А мне вот недавно снился приезд Владимира Владимировича Путина в город Кострому… М-да, было такое сновиденье. Позвольте, когда же это? В прошлую пятницу. Всю ночь снился Владимир Владимирович, а рядом с ним, помнится, ещё Дмитрий Медведев стоял, такой, знаете, вице-премьер был… И, помнится, рядом с ним ещё наш покойный начальник УВД в фуражке с орлом… Такие у них были… Несуразные… Фёдор Никитич вздохнул, и подперев небритый подбородок кулаком, разлил водку по рюмкам свободной рукой. - Я вот всё думаю, как так получилось, что так активно строили великую Россию, что в итоге просрали даже то, что было? День и ночь думаю, не поверите! - он посмотрел на своих собеседников в поисках сочувствия, а потом снова заговорил, как бы продолжая когда-то начатое рассуждение:
– Это ведь наша общая вина! Россия ведь не вдруг умерла. Она умирала много лет, на наших глазах. Просто мы не хотели этого видеть. Нам приятнее было думать, что она великая и сильная. Энергетическая империя! Ебать-колотить! А ведь и паралич наступал не сразу. Пока это стадо московских фигляров упражнялось в великодержавной риторике, на местах люди жили сами по себе, своими проблемами. В Москве был пик этого… гламура, а во Владивостоке и Калининграде люди спокойно занимались своими делами. И вот печальный итог: когда случился кризис, никто не пошёл умирать за нефть и газ. Все тихо сидели и даже радовались, что наконец-то этот московский гадюшник разгонят. О том, что вместе с гадюшником не станет и страны - как-то никто не подумал. Ну, в большинстве своём…
Отец Валентин, поп-расстрига, приткнувшийся к обозу армии и двигавшийся к Москве «правду искать у патриарха», докурил сигарету, и бросив окурок «Beijing Star» в служившую пепельницей банку колы, с полуслова вмешался в вялотекущую беседу.
– Я вот лично все годы о другом думаю. В начале 90-х всё было один в один - Горбачев упражнялся в риторике, а страна тихо разваливалась. Потом все порадовались, что его устранили, но когда радость кончилась - тут и выяснилось, что как обычно с водой выплеснули и ребёнка. И главное обидно, что второй раз на те же грабли за сравнительно небольшой срок. Надо было раньше думать, раньше! А теперь поздно. Просрали, как вы правильно сказали, Фёдор Никитич, мы свою страну, да так, видать, нам и надо. Слишком хорошая была страна для нас, засранцев. Будем теперь как евреи в рассеянии. Жить и молиться, может господь и смилуется, вернёт нам родину…
Отец Валентин неуверенно перекрестился, глядя куда-то в угол.
– Хотя, конечно, после исполнений наших попов в церкви заходить стыдно, - Фёдор Никитич ехидно улыбнулся, залпом выпил стопку, обнял свои тощие плечи и развил мысль:
– Вот вспоминаю визит Патриарха в Рязань к этому мудаку Юркевичу, так и прям тошнота к горлу. Как сейчас вижу: стоят они, стало быть, рядышком, генерал-то весь аж светится от удовольствия, а отче священноначальниче льёт елей цистернами: ах, как мол очистилась наша русская земля! Ах, мол и Россия - слово польское, а теперь наконец создано, славатехоссподи, русское государство православное! И орден ему на брюхо, толи Даниила Московского, толи Александра Невского… И пошли девки в кокошниках, да жандармы с хоругвями. И Розенгольц со свечёй и в ермолке, мол я хоть и еврей, но очень благоговейно отношусь к русской церкви, чьими радениями процветает русское государство. А патриарх - и ему орден! Вот это был номер! Все аж замерли, только сам Михаил Ефимович сияет как оклад на иконе. Слёзку пустил, говорит - служу отечеству, Русской республики… Мы, помню, напились тогда, до зелёных чертей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Отец мой, я подумаю… Благословите… И помолитесь за меня! - мягко закончил он разговор и перекрестившись вместе с патриархом на экране отключил коммуникатор.
«Хорошо бы, конечно, не только чиновников, но и попов напоследок того… в расход пустить. Особенно этого Кирилла… Пусть уж всё будет по худшему сценарию, уж мерзее Феогноста, которого, конечно, и посадят патриархом, точно ничего быть не может. Может, люди поймут, что с этими козлами дела иметь нельзя», - думал он, выходя из лимузина и проходя в холл.
Впрочем, у Кирилла действительно были основания так себя вести: во время того достопамятного разговора, он рассказал Пирогову, что некоторые влиятельные умники из американских центров предлагали ещё сразу после кризиса ликвидировать московскую патриархию, сделав Киевского патриарха Варсонофия главой всех православных, в своё время числившихся в РПЦ. Тогда проект зарубили в силу чрезмерной радикальности, но на сей раз всё могло закончиться и так. С другой стороны, в своё время к Пирогову приходил епископ Анастасий, доверенное лицо патриарха, «патриарший спецслужбист», как его называл Лапников. Так вот Анастасий долго и серьёзно рассказывал о зловредности китайской секты Фалун Дафа, к которой никаких репрессий не применялось. Вроде как патриарх и его команда очень сильно напрягались, что китайцев не гоняли, более того - Фадеев и ещё ряд высокопоставленных чиновников сами медитируют и упражняются в дыхательной гимнастике. Тогда, да и сейчас, Пирогова это рассмешило и расстроило: на дворе XXI век, Россия уже один раз просрана, а русские попы не хотят сотрудничать с русскими же политиками потому, что те не готовы ссориться с китайцами из-за какой-то дыхательной гимнастики с посиделками в позе лотоса.
22. Русские разговоры
– Скажите, а вам никогда не снился какой-нибудь губернатор или… даже министр? - Фёдор Никитович Хворобьев внимательно посмотрел на Севу.
Пребывание в пресс-группе Объединенного Штаба оставляло массу свободного времени, которое, по русской традиции, коротали за разговорами и выпивкой. Последнее, впрочем, не приветствовалось союзниками, поэтому желающие расслабиться собирались небольшими компаниями у кого-нибудь на временной квартире или где-то в оставленном хозяевами доме. На сей раз, по предложению прибившегося к штабу костромского журналиста Хворобьева, небольшое общество обосновалось в гостиной заброшенного и разграбленного особняка в стиле конца прошлого века. Судя по остаткам убранства, бывшие хозяева любили роскошь - на потолке и стенах гостиной сохранились затейливые фрески, а мраморный камин даже в развороченном виде казался произведением искусства.
– Снился, - вяло отозвался Сева, - Как же! Я честно говоря, почти и не помню то время…
– Ах, как хорошо! - сказал старик. - А мне вот недавно снился приезд Владимира Владимировича Путина в город Кострому… М-да, было такое сновиденье. Позвольте, когда же это? В прошлую пятницу. Всю ночь снился Владимир Владимирович, а рядом с ним, помнится, ещё Дмитрий Медведев стоял, такой, знаете, вице-премьер был… И, помнится, рядом с ним ещё наш покойный начальник УВД в фуражке с орлом… Такие у них были… Несуразные… Фёдор Никитич вздохнул, и подперев небритый подбородок кулаком, разлил водку по рюмкам свободной рукой. - Я вот всё думаю, как так получилось, что так активно строили великую Россию, что в итоге просрали даже то, что было? День и ночь думаю, не поверите! - он посмотрел на своих собеседников в поисках сочувствия, а потом снова заговорил, как бы продолжая когда-то начатое рассуждение:
– Это ведь наша общая вина! Россия ведь не вдруг умерла. Она умирала много лет, на наших глазах. Просто мы не хотели этого видеть. Нам приятнее было думать, что она великая и сильная. Энергетическая империя! Ебать-колотить! А ведь и паралич наступал не сразу. Пока это стадо московских фигляров упражнялось в великодержавной риторике, на местах люди жили сами по себе, своими проблемами. В Москве был пик этого… гламура, а во Владивостоке и Калининграде люди спокойно занимались своими делами. И вот печальный итог: когда случился кризис, никто не пошёл умирать за нефть и газ. Все тихо сидели и даже радовались, что наконец-то этот московский гадюшник разгонят. О том, что вместе с гадюшником не станет и страны - как-то никто не подумал. Ну, в большинстве своём…
Отец Валентин, поп-расстрига, приткнувшийся к обозу армии и двигавшийся к Москве «правду искать у патриарха», докурил сигарету, и бросив окурок «Beijing Star» в служившую пепельницей банку колы, с полуслова вмешался в вялотекущую беседу.
– Я вот лично все годы о другом думаю. В начале 90-х всё было один в один - Горбачев упражнялся в риторике, а страна тихо разваливалась. Потом все порадовались, что его устранили, но когда радость кончилась - тут и выяснилось, что как обычно с водой выплеснули и ребёнка. И главное обидно, что второй раз на те же грабли за сравнительно небольшой срок. Надо было раньше думать, раньше! А теперь поздно. Просрали, как вы правильно сказали, Фёдор Никитич, мы свою страну, да так, видать, нам и надо. Слишком хорошая была страна для нас, засранцев. Будем теперь как евреи в рассеянии. Жить и молиться, может господь и смилуется, вернёт нам родину…
Отец Валентин неуверенно перекрестился, глядя куда-то в угол.
– Хотя, конечно, после исполнений наших попов в церкви заходить стыдно, - Фёдор Никитич ехидно улыбнулся, залпом выпил стопку, обнял свои тощие плечи и развил мысль:
– Вот вспоминаю визит Патриарха в Рязань к этому мудаку Юркевичу, так и прям тошнота к горлу. Как сейчас вижу: стоят они, стало быть, рядышком, генерал-то весь аж светится от удовольствия, а отче священноначальниче льёт елей цистернами: ах, как мол очистилась наша русская земля! Ах, мол и Россия - слово польское, а теперь наконец создано, славатехоссподи, русское государство православное! И орден ему на брюхо, толи Даниила Московского, толи Александра Невского… И пошли девки в кокошниках, да жандармы с хоругвями. И Розенгольц со свечёй и в ермолке, мол я хоть и еврей, но очень благоговейно отношусь к русской церкви, чьими радениями процветает русское государство. А патриарх - и ему орден! Вот это был номер! Все аж замерли, только сам Михаил Ефимович сияет как оклад на иконе. Слёзку пустил, говорит - служу отечеству, Русской республики… Мы, помню, напились тогда, до зелёных чертей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60