Доносившиеся из динамиков звуки, которыми сопровождалось уничтожение очередного инструмента, скребли по нервам Майкла хрустом раздираемой зубами алюминиевой фольги, но если окружавшие его на балконе люди еще только восторгались новейшим исполнением «Мелодий ада», то находившиеся прямо перед сценой уже дошли до экстаза. Единственным, у кого, казалось, хватило мозгов реально оценить ситуацию, был тот парень с видеокамерой, что снимал сцену для гигантского экрана. Он убрался отсюда, едва взглянув на чужого, — значит, оказался не дураком и перестал снимать, поняв, что раз в программе этого не было, то и торчать здесь ему незачем.
Ни одному из присутствовавших в зале не пришло в голову связать его исчезновение с внезапным появлением двух десятков охранников, бросившихся на сцену. Наоборот, некоторые, подражая крикам Моцарта, проталкивались сквозь плотную толпу к сцене, приветственно махали чужому руками и пытались подпевать, подхватывая отдельные слова, все еще вырывавшиеся изо рта откатившейся в сторону головы певца-солиста. В страхе Брэнгуин заметил, что эти люди — наркоманы — чокались откупоренными пузырьками с желе, высоко поднимая их над головами, и рвались вперед в необузданном стремлении попасть в объятия того, кто держит в своих когтистых лапах пропуск в их рай; не было сомнения, что все они — братья по вере Кена Петрилло. Все они устремились на зов криков чужого, в которых слышали торжественную музыку и стенания праведной любви.
Зал громоподобным одобрительным шумом приветствовал уничтожение Моцартом последнего члена группы «Мелодии ада». Признательность зрителей достигла высшего накала, когда в завершение своего представления чудовище резким движением повернулось к продолжавшей исполнение голове певца-солиста и ударом ноги расплющило ее верхнюю половину. Неповрежденный рот зациклился на записи единственной фразы:
— И вот мой нож, ЧИК! И вот мой нож, ЧИК! И вот мой нож, ЧИК!
Майкл не мог опомниться от ужаса, не понимал, каким образом оказался у перил балкона. Он крепко вцепился в них, не в силах оторвать взгляд от Моцарта, который, заканчивая свою работу на сцене, схватил обеими лапами микрофон, злобно зашипел в него, расплющил и встал во весь рост, повернувшись мордой к публике.
Некоторые дурни пытались помешать людям службы безопасности подойти к сцене и сами забирались на нее в счастливой уверенности, что имеют дело с андроидом, который не может причинить вред человеку. Первыми погибли двое охранников, одетых в куртки из искусственной кожи. Движения зубов и когтей Моцарта были настолько стремительными, что только несколько неудачников из забравшихся на сцену оказались достаточно близко, чтобы все видеть. Эти свидетели и оказались следующими жертвами, убитыми ударом хвоста при попытке к бегству.
Зал превратился в кромешный ад. Нагнувшись над перилами балкона, Майкл, не помня себя, без малейшей надежды быть услышанным, кричал людям внизу и колотил ладонями по перилам. Сверху люди выглядели массой голов, сбивавшихся в разрозненные кучки, которые взрывались окровавленными телами, едва Моцарт добирался до них. Эти взрывы повторялись с интервалом в несколько секунд, и голос Майкла тонул в хаотической смеси предсмертных криков жертв, радостных воплей тех, кто был убежден, что шоу все еще продолжается, и визга разобравшихся наконец, что к чему, зрителей.
Майкл последовал примеру последних и пустился наутек. Достаточно насмотревшись вблизи, на что способен Моцарт, биоинженер не имел ни малейшего желания приобщиться к клубу фанатов, которым это зрелище было внове. Уж лучше остаться среди выживших и видеть всю жизнь ночные кошмары, чем разделить судьбу тех, от кого в партере остались отвратительные кучки бесформенных останков в лужах крови.
Моцарт проторил кровавую тропу только сквозь три первых ряда партера, а Майкл уже пробился к боковому проходу и почти бежал по нему к выходу, тогда как зрители на балконе все еще не могли взять в толк, остаться досмотреть представление или уносить ноги.
Продолжая бубнить себе под нос ругательства в адрес не пожелавших его слушать людей, понимая, что это глупо, но не имея сил замолчать, Майкл миновал половину коридора, когда столкнулся с тремя вооруженными мужчинами в белой униформе, которая была ему незнакома. Полиция? Какое-то особое армейское подразделение? Он не смог догадаться, да и в голове была такая путаница, что сейчас ему было не до подобных головоломок. Кем бы ни были эти три парня, мчавшиеся в самое пекло и на ходу достававшие целый арсенал разнообразного оружия, они были единственным спасением еще недобитых Моцартом зрителей партера.
Глава 26
— На выход, люди, вперед, освободить помещение! — закричал Раис, преодолевая последние метры наклонного пола прохода на балкон. — Дайте нам пройти, черт бы вас побрал! — Он обернулся к Мак-Гаррити и Морицу: — Надо сделать все, чтобы сохранить дело в тайне! — Его голос с трудом пробивался сквозь вопли и крики толпы. Он думал, что паника только в партере, но по какой-то причине она распространилась и сюда.
— Не шути, шеф! — Мориц стоял у перил балкона и жестом приглашал его взглянуть вниз. — Погляди, наш проклюнувшийся в партере.
— Где… тьфу, вот так вляпались !
В десяти метрах под балконом вполне взрослый чужой энергично прокладывал себе путь, разрывая на части все, что оказывалось достаточно мягким для его зубов и когтей. Проклиная все на свете, шеф безопасности начал высвобождать руки из лямок своего громадного заплечного тюка. Его люди уже склонились над перилами с оружием наготове, а он все еще возился с молнией.
— Вполне приличный экземпляр для своего возраста, — мрачно прокомментировал Мак-Гаррити.
Ни он, ни Мориц не нуждались в приказе открыть огонь, и мгновение спустя к шуму толкотни и воплей обезумевших людей добавились звуки стрельбы. Прошло еще мгновение, и шум усилился вдвое, когда к выходам ринулись и те, кто еще колебался. В Зале Пресли больше не осталось людей, которые считали происходившее продолжением концерта.
Мориц не попал в цель и выругался. Пистолет «лазер файр-0385» был превосходным оружием, но стремительность движений чужого не позволяла уследить за ним сквозь прицел, а попытка догнать эту прыгавшую в непредсказуемых направлениях тварь лазерным лучом неминуемо оставила бы дымящийся след на телах нескольких беспомощных мужчин или женщин. Оптический прицел «редштейна-0440» позволил Мак-Гаррити прицеливаться точнее, но и его выстрел оказался неудачным: лазерные импульсы лишь ужалили чудовище в челюсть и слегка прожгли панцирь, что только прибавило ему энергии. Казалось, каждое попадание импульса увеличивало его ярость, и он тут же давал ей выход, разрывая когтями очередную жертву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Ни одному из присутствовавших в зале не пришло в голову связать его исчезновение с внезапным появлением двух десятков охранников, бросившихся на сцену. Наоборот, некоторые, подражая крикам Моцарта, проталкивались сквозь плотную толпу к сцене, приветственно махали чужому руками и пытались подпевать, подхватывая отдельные слова, все еще вырывавшиеся изо рта откатившейся в сторону головы певца-солиста. В страхе Брэнгуин заметил, что эти люди — наркоманы — чокались откупоренными пузырьками с желе, высоко поднимая их над головами, и рвались вперед в необузданном стремлении попасть в объятия того, кто держит в своих когтистых лапах пропуск в их рай; не было сомнения, что все они — братья по вере Кена Петрилло. Все они устремились на зов криков чужого, в которых слышали торжественную музыку и стенания праведной любви.
Зал громоподобным одобрительным шумом приветствовал уничтожение Моцартом последнего члена группы «Мелодии ада». Признательность зрителей достигла высшего накала, когда в завершение своего представления чудовище резким движением повернулось к продолжавшей исполнение голове певца-солиста и ударом ноги расплющило ее верхнюю половину. Неповрежденный рот зациклился на записи единственной фразы:
— И вот мой нож, ЧИК! И вот мой нож, ЧИК! И вот мой нож, ЧИК!
Майкл не мог опомниться от ужаса, не понимал, каким образом оказался у перил балкона. Он крепко вцепился в них, не в силах оторвать взгляд от Моцарта, который, заканчивая свою работу на сцене, схватил обеими лапами микрофон, злобно зашипел в него, расплющил и встал во весь рост, повернувшись мордой к публике.
Некоторые дурни пытались помешать людям службы безопасности подойти к сцене и сами забирались на нее в счастливой уверенности, что имеют дело с андроидом, который не может причинить вред человеку. Первыми погибли двое охранников, одетых в куртки из искусственной кожи. Движения зубов и когтей Моцарта были настолько стремительными, что только несколько неудачников из забравшихся на сцену оказались достаточно близко, чтобы все видеть. Эти свидетели и оказались следующими жертвами, убитыми ударом хвоста при попытке к бегству.
Зал превратился в кромешный ад. Нагнувшись над перилами балкона, Майкл, не помня себя, без малейшей надежды быть услышанным, кричал людям внизу и колотил ладонями по перилам. Сверху люди выглядели массой голов, сбивавшихся в разрозненные кучки, которые взрывались окровавленными телами, едва Моцарт добирался до них. Эти взрывы повторялись с интервалом в несколько секунд, и голос Майкла тонул в хаотической смеси предсмертных криков жертв, радостных воплей тех, кто был убежден, что шоу все еще продолжается, и визга разобравшихся наконец, что к чему, зрителей.
Майкл последовал примеру последних и пустился наутек. Достаточно насмотревшись вблизи, на что способен Моцарт, биоинженер не имел ни малейшего желания приобщиться к клубу фанатов, которым это зрелище было внове. Уж лучше остаться среди выживших и видеть всю жизнь ночные кошмары, чем разделить судьбу тех, от кого в партере остались отвратительные кучки бесформенных останков в лужах крови.
Моцарт проторил кровавую тропу только сквозь три первых ряда партера, а Майкл уже пробился к боковому проходу и почти бежал по нему к выходу, тогда как зрители на балконе все еще не могли взять в толк, остаться досмотреть представление или уносить ноги.
Продолжая бубнить себе под нос ругательства в адрес не пожелавших его слушать людей, понимая, что это глупо, но не имея сил замолчать, Майкл миновал половину коридора, когда столкнулся с тремя вооруженными мужчинами в белой униформе, которая была ему незнакома. Полиция? Какое-то особое армейское подразделение? Он не смог догадаться, да и в голове была такая путаница, что сейчас ему было не до подобных головоломок. Кем бы ни были эти три парня, мчавшиеся в самое пекло и на ходу достававшие целый арсенал разнообразного оружия, они были единственным спасением еще недобитых Моцартом зрителей партера.
Глава 26
— На выход, люди, вперед, освободить помещение! — закричал Раис, преодолевая последние метры наклонного пола прохода на балкон. — Дайте нам пройти, черт бы вас побрал! — Он обернулся к Мак-Гаррити и Морицу: — Надо сделать все, чтобы сохранить дело в тайне! — Его голос с трудом пробивался сквозь вопли и крики толпы. Он думал, что паника только в партере, но по какой-то причине она распространилась и сюда.
— Не шути, шеф! — Мориц стоял у перил балкона и жестом приглашал его взглянуть вниз. — Погляди, наш проклюнувшийся в партере.
— Где… тьфу, вот так вляпались !
В десяти метрах под балконом вполне взрослый чужой энергично прокладывал себе путь, разрывая на части все, что оказывалось достаточно мягким для его зубов и когтей. Проклиная все на свете, шеф безопасности начал высвобождать руки из лямок своего громадного заплечного тюка. Его люди уже склонились над перилами с оружием наготове, а он все еще возился с молнией.
— Вполне приличный экземпляр для своего возраста, — мрачно прокомментировал Мак-Гаррити.
Ни он, ни Мориц не нуждались в приказе открыть огонь, и мгновение спустя к шуму толкотни и воплей обезумевших людей добавились звуки стрельбы. Прошло еще мгновение, и шум усилился вдвое, когда к выходам ринулись и те, кто еще колебался. В Зале Пресли больше не осталось людей, которые считали происходившее продолжением концерта.
Мориц не попал в цель и выругался. Пистолет «лазер файр-0385» был превосходным оружием, но стремительность движений чужого не позволяла уследить за ним сквозь прицел, а попытка догнать эту прыгавшую в непредсказуемых направлениях тварь лазерным лучом неминуемо оставила бы дымящийся след на телах нескольких беспомощных мужчин или женщин. Оптический прицел «редштейна-0440» позволил Мак-Гаррити прицеливаться точнее, но и его выстрел оказался неудачным: лазерные импульсы лишь ужалили чудовище в челюсть и слегка прожгли панцирь, что только прибавило ему энергии. Казалось, каждое попадание импульса увеличивало его ярость, и он тут же давал ей выход, разрывая когтями очередную жертву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79