Она тщательно готовилась к этой встрече - надела свое любимое голубое платье с длинным и весьма соблазнительным разрезом, открывавшим ногу до самого бедра, и чрезвычайно глубоким декольте с изысканной драпировкой; плечи ее были практически обнажены. Немало времени она трудилась и над прической: высоко зачесала волосы, закрепив их красивыми золотыми шпильками и заколками с перламутром. Маленькие ступни изящно обвивали серебряные сандалии. От нее исходил дивный аромат - редких духов с едва заметным запахом лимона.
Она, конечно, не производила такого ошеломляющего впечатления, как Ченая, но тоже была прекрасна. И пусть Кадакитис лишний раз это признает, прежде чем она милостиво согласится дать ему вожделенный развод! И пусть Шупансея тоже сперва убедится, как хороша ее предшественница, желая занять ее место рядом с принцем!
Дафна повернулась к Лейну и Уиджену, стоявшим у передних шестов паланкина.
- Благодарю вас, братья мои! - сказала она торжественно.
Этих двух гладиаторов она действительно очень уважала; они часто помогали ей тренироваться, а сегодня сами вызвались нести ее паланкин, чему она от всей души обрадовалась. Двое носильщиков сзади были в школе новичками, она даже имен их не знала, но раз их выбрал Дейрн, они, безусловно, тоже заслуживали уважения. Дафна коротко поблагодарила их:
- Благодарю за оказанную мне честь. - И поклонилась.
- Мы подождем здесь, - сказал Лейн и невольно улыбнулся. - Задай им перцу, госпожа!
Он был красивым мужчиной; его, видно, благословил сам Саванкала, подарив ему такие же золотистые волосы, как у Ченаи, высокий рост и могучее тело античной статуи. Впрочем, красота его тела вполне могла быть самым непосредственным образом связана с бесконечными упражнениями, которые выполняли гладиаторы. Дафна посмотрела в его ярко-синие глаза и улыбнулась с легкой грустью: ах, почему она полюбила не Лейна?
- Я постараюсь не держать вас слишком долго на этом солнцепеке, пообещала она. - А насчет "задать перца"... Что ж, и задам! Я им такое устрою!.. - Она хищно оскалилась, но тут же вернула своему лицу совершенно невинное выражение. - Я, разумеется, всего лишь всем надоевшая милая маленькая принцесса из старого Рэнке... - Но, смиренно произнося эти слова, она выразительно провела пальцем по горлу и опустила оба больших пальца вниз.
Оба гладиатора расхохотались, удивляя ранних прохожих, спешивших куда-то по своим делам. Потом Дафна в полном одиночестве проследовала к воротам через площадь Вашанки и вошла в Зал Правосудия.
Вестибюль был пуст. Кадакитис явно отказался от каких бы то ни было попыток и дальше притворяться, что способен управлять городом, а также самим собой. Он и раньше-то крайне редко устраивал здесь заседания... Дафна помедлила, поднявшись на нижнюю ступеньку возвышения, на котором стоял трон. Отсюда принц когда-то отдавал свои распоряжения...
Несколько мгновений она провела в нерешительности, бессильно опустившись на одно колено и вспоминая, как впервые, выйдя замуж, прибыла в этот проклятый богами город. Тогда Кадакитис был еще полон различных планов, надеясь что-то исправить в том омерзительном наследии, которое досталось ему от Абакитиса, его сводного брата. Тогда Дафна еще любила своего мужа и даже простила ему тот гарем, который он притащил с собой из Рэнке. И тогда она вполне разделяла его идеалы и надежды. И очень радовалась тем переменам, которые, как ей казалось, произошли в характере принца в связи с возложенными на него обязанностями правителя.
Но это продолжалось, увы, недолго. Идеалы расшатались, планы рассыпались в прах. Кадакитис практически без боя уступил главенствующую роль - сперва Шупансее и бейсибцам, а потом Молину Факельщику и его дружкам! Она искренне оплакивала тогда того Кадакитиса - исполненного великих надежд мальчишку, - который вместе с ней совершил далекое путешествие в ненавистный Санктуарий. Теперь она не менее искренне презирала того человека, каким стал Кадакитис.
Это, конечно, не только его вина. Во всем виноват город, прогнивший насквозь! Сперва он разбивает вдребезги твои устои и идеалы, а потом, обнаглев, начинает возить тебя мордой по этим осколкам, прижимая к земле ногой, и вскоре ты уже больше не чувствуешь ничего, даже боли...
Она и сама тому доказательство. Некогда была настоящей принцессой, воплощенным изяществом, а теперь живет, ест, пьет и спит, как гладиатор, и бранится, как уличная девка, и ей уже не раз доводилось убивать, проливать чужую кровь. О да, Санктуарию удалось и ее опутать своими страшными чарами!
Дафна встала со ступеньки и прошла во внутренние покои прямо через находившуюся за троном дверку, предназначенную исключительно для принца и его приближенных. Поскольку Ле-Брока, мажордома, нигде не было видно, она схватила за руку первого же попавшегося гвардейца:
- Слушай внимательно: у Главных Ворот стоят четверо дюжих молодцов... - По его живо блеснувшим глазам она с удовлетворением поняла, что даже он, обыкновенный гвардеец, хорошо знает, кто она такая. Ее все еще довольно легко было смутить. - Так вот, ты лично отнесешь им лучшее вино и самые красивые бокалы - можешь все это выпросить, взять без спросу или украсть. Но смотри, если не выполнишь моего приказа.... - Она потрепала его по плечу и подмигнула. - В общем, даже НЕ ВЗДУМАЙ! - Выхватив у несчастного малого из ножен его же кинжал, она мгновенно приставила клинок к его горлу. Бедолага и охнуть не успел. - Понял? Так-то! - И она ловко сунула кинжал на место. - Эх ты, чуть ножик свой от страха не обронил!
И Дафна с самым безмятежным видом проследовала далее, оставив гвардейца в покое. Ни ранканская, ни бейсибская стража так и не осмелилась преградить ей путь. Все они прекрасно знали ее, принцессу Дафну, которая однажды осмелилась в лицо назвать их замечательную Бейсу шлюхой и высмеять ее в присутствии всех знатных людей города! И все они, разумеется, ее ненавидели, но все же не могли не испытывать к ней уважения, смешанного со страхом, - может быть, потому, что даже эта снулая рыба, эта Богиня-мать, эта Бейса так и не осмелилась ее уничтожить.
А может, она все это просто придумала? Порой воображение вполне способно устроить с ней такой вот фокус. Откуда ей знать, что бейсибцы или ранкане в действительности думают о ней? Да ей это, в общем-то, безразлично. Вот Ченае она даже угождать готова, и Дейрну, и Ловану Вигельсу. И самой себе, разумеется. А в остальном - плевать ей и на Рэнке, и на бейсибцев, и на Кадакитиса!
Она осталась верна только "Краю Земли" и тому, что с ним связано, ведь это Ченая спасла ее на Острове Мусорщиков, а Лован предложил ей жить у них в доме. Дейрн и его гладиаторы сделали ее тело сильным, а сердце мужественным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Она, конечно, не производила такого ошеломляющего впечатления, как Ченая, но тоже была прекрасна. И пусть Кадакитис лишний раз это признает, прежде чем она милостиво согласится дать ему вожделенный развод! И пусть Шупансея тоже сперва убедится, как хороша ее предшественница, желая занять ее место рядом с принцем!
Дафна повернулась к Лейну и Уиджену, стоявшим у передних шестов паланкина.
- Благодарю вас, братья мои! - сказала она торжественно.
Этих двух гладиаторов она действительно очень уважала; они часто помогали ей тренироваться, а сегодня сами вызвались нести ее паланкин, чему она от всей души обрадовалась. Двое носильщиков сзади были в школе новичками, она даже имен их не знала, но раз их выбрал Дейрн, они, безусловно, тоже заслуживали уважения. Дафна коротко поблагодарила их:
- Благодарю за оказанную мне честь. - И поклонилась.
- Мы подождем здесь, - сказал Лейн и невольно улыбнулся. - Задай им перцу, госпожа!
Он был красивым мужчиной; его, видно, благословил сам Саванкала, подарив ему такие же золотистые волосы, как у Ченаи, высокий рост и могучее тело античной статуи. Впрочем, красота его тела вполне могла быть самым непосредственным образом связана с бесконечными упражнениями, которые выполняли гладиаторы. Дафна посмотрела в его ярко-синие глаза и улыбнулась с легкой грустью: ах, почему она полюбила не Лейна?
- Я постараюсь не держать вас слишком долго на этом солнцепеке, пообещала она. - А насчет "задать перца"... Что ж, и задам! Я им такое устрою!.. - Она хищно оскалилась, но тут же вернула своему лицу совершенно невинное выражение. - Я, разумеется, всего лишь всем надоевшая милая маленькая принцесса из старого Рэнке... - Но, смиренно произнося эти слова, она выразительно провела пальцем по горлу и опустила оба больших пальца вниз.
Оба гладиатора расхохотались, удивляя ранних прохожих, спешивших куда-то по своим делам. Потом Дафна в полном одиночестве проследовала к воротам через площадь Вашанки и вошла в Зал Правосудия.
Вестибюль был пуст. Кадакитис явно отказался от каких бы то ни было попыток и дальше притворяться, что способен управлять городом, а также самим собой. Он и раньше-то крайне редко устраивал здесь заседания... Дафна помедлила, поднявшись на нижнюю ступеньку возвышения, на котором стоял трон. Отсюда принц когда-то отдавал свои распоряжения...
Несколько мгновений она провела в нерешительности, бессильно опустившись на одно колено и вспоминая, как впервые, выйдя замуж, прибыла в этот проклятый богами город. Тогда Кадакитис был еще полон различных планов, надеясь что-то исправить в том омерзительном наследии, которое досталось ему от Абакитиса, его сводного брата. Тогда Дафна еще любила своего мужа и даже простила ему тот гарем, который он притащил с собой из Рэнке. И тогда она вполне разделяла его идеалы и надежды. И очень радовалась тем переменам, которые, как ей казалось, произошли в характере принца в связи с возложенными на него обязанностями правителя.
Но это продолжалось, увы, недолго. Идеалы расшатались, планы рассыпались в прах. Кадакитис практически без боя уступил главенствующую роль - сперва Шупансее и бейсибцам, а потом Молину Факельщику и его дружкам! Она искренне оплакивала тогда того Кадакитиса - исполненного великих надежд мальчишку, - который вместе с ней совершил далекое путешествие в ненавистный Санктуарий. Теперь она не менее искренне презирала того человека, каким стал Кадакитис.
Это, конечно, не только его вина. Во всем виноват город, прогнивший насквозь! Сперва он разбивает вдребезги твои устои и идеалы, а потом, обнаглев, начинает возить тебя мордой по этим осколкам, прижимая к земле ногой, и вскоре ты уже больше не чувствуешь ничего, даже боли...
Она и сама тому доказательство. Некогда была настоящей принцессой, воплощенным изяществом, а теперь живет, ест, пьет и спит, как гладиатор, и бранится, как уличная девка, и ей уже не раз доводилось убивать, проливать чужую кровь. О да, Санктуарию удалось и ее опутать своими страшными чарами!
Дафна встала со ступеньки и прошла во внутренние покои прямо через находившуюся за троном дверку, предназначенную исключительно для принца и его приближенных. Поскольку Ле-Брока, мажордома, нигде не было видно, она схватила за руку первого же попавшегося гвардейца:
- Слушай внимательно: у Главных Ворот стоят четверо дюжих молодцов... - По его живо блеснувшим глазам она с удовлетворением поняла, что даже он, обыкновенный гвардеец, хорошо знает, кто она такая. Ее все еще довольно легко было смутить. - Так вот, ты лично отнесешь им лучшее вино и самые красивые бокалы - можешь все это выпросить, взять без спросу или украсть. Но смотри, если не выполнишь моего приказа.... - Она потрепала его по плечу и подмигнула. - В общем, даже НЕ ВЗДУМАЙ! - Выхватив у несчастного малого из ножен его же кинжал, она мгновенно приставила клинок к его горлу. Бедолага и охнуть не успел. - Понял? Так-то! - И она ловко сунула кинжал на место. - Эх ты, чуть ножик свой от страха не обронил!
И Дафна с самым безмятежным видом проследовала далее, оставив гвардейца в покое. Ни ранканская, ни бейсибская стража так и не осмелилась преградить ей путь. Все они прекрасно знали ее, принцессу Дафну, которая однажды осмелилась в лицо назвать их замечательную Бейсу шлюхой и высмеять ее в присутствии всех знатных людей города! И все они, разумеется, ее ненавидели, но все же не могли не испытывать к ней уважения, смешанного со страхом, - может быть, потому, что даже эта снулая рыба, эта Богиня-мать, эта Бейса так и не осмелилась ее уничтожить.
А может, она все это просто придумала? Порой воображение вполне способно устроить с ней такой вот фокус. Откуда ей знать, что бейсибцы или ранкане в действительности думают о ней? Да ей это, в общем-то, безразлично. Вот Ченае она даже угождать готова, и Дейрну, и Ловану Вигельсу. И самой себе, разумеется. А в остальном - плевать ей и на Рэнке, и на бейсибцев, и на Кадакитиса!
Она осталась верна только "Краю Земли" и тому, что с ним связано, ведь это Ченая спасла ее на Острове Мусорщиков, а Лован предложил ей жить у них в доме. Дейрн и его гладиаторы сделали ее тело сильным, а сердце мужественным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77