А что к нему нельзя подойти, заметили минут за пять до моего звонка к вам. На часы я не посмотрел. Что же это такое, как вы думаете?
– Вопрос не по адресу. Подобные вещи вне компетенции органов милиции. Но я думаю, капитану Аксёнову это не повредит.
«Скорее всего пойдёт на пользу!» – прибавил он мысленно, сам не зная, почему вдруг явилась такая странная мысль.
– Смотрите, он, кажется, просыпается, – сказал врач.
Кузьминых обернулся и успел заметить, как снова закрылись глаза Аксёнова. Капитан поднял руки, точно намереваясь закинуть их за голову, сжал кисти и вдруг… сильно потянулся, резким движением расправив грудь. Даже человеку, ничего не смыслящему в медицине, стало бы ясно, что такое движение никак не вяжется со сломанными рёбрами.
Главврач ахнул.
– Что это значит? – спросил Кузьминых.
Оба были ошеломлены в равной мере.
Аксёнов повернул голову на звук их голосов. Увидев своего заместителя, он улыбнулся.
– Ну вот меня и починили, – сказал он весело. – Можно встать, доктор?
– Кто вас «починил»? Почему вы думаете, что у вас все в порядке? – спросил главврач, подходя к Аксёнову.
Он сделал это машинально и даже не заметил, что никакое препятствие не помешало ему. Но зато это сразу заметил Кузьминых.
«Неужели э т о г о больше нет? – подумал старший лейтенант. – Куда же делась странная завеса, которая только что была здесь? Уж не потому ли она исчезла, что капитан проснулся и „завеса“ больше не нужна? Но кому она не нужна, однако?»
«Странно, – едва не сказал он громко, – мне сегодня приходят в голову совершенно дикие мысли!»
Кузьминых весь напрягся, делая четвёртый шаг. Но таинственной «завесы» действительно больше не было…
– Больно?
Пальцы хирурга осторожно, но достаточно сильно ощупывали бок Аксёнова. Но, очевидно, боль не возникала, потому что капитан по-прежнему улыбался.
– Нет, не больно!
– А так?
– Тоже не больно. У меня даже голова не болит, – добавил Аксёнов.
– А почему вы думаете, что она должна болеть?
– От наркоза.
– Какого наркоза?
– Что-то я вас плохо понимаю, доктор, – сказал Аксёнов. – Вы же чинили меня под наркозом, так я полагаю. Иначе я не мог ничего не почувствовать, а я не почувствовал. Разве это не так, а, доктор?
– А что вы чувствуете сейчас?
– Только одно: желание встать.
– Придётся подождать немного. Сейчас мы сделаем вам повторный снимок.
– А это зачем?
Главный врач ничего не ответил и вышел из палаты. Он, видимо, так и не вспомнил об исчезновении препятствия. Почти тотчас же вошла медсестра. Но Кузьминых успел прошептать на ухо капитану:
– Не было никакого наркоза. С вами ничего не делали, вы просто уснули.
– Это странно! Почему же я не чувствую больше боли при дыхании? Разве первый снимок – ошибка?
«Вот, вот! – подумал Кузьминых. – Именно так и будут рассуждать все. И никто не поверит ни в какую „завесу“. Ошибка – и больше ничего! Кстати, сказать ему про эту „завесу“? Нет, пока лучше промолчать. Потом, если врач позволит!»
Он не сомневался в том, что капитан Аксёнов уже здоров. Об этом красноречиво говорило поведение главного врача минуту назад и недоумевающее выражение его лица. Повторный снимок обязательно покажет, что переломов рёбер больше нет.
«Но как и чем можно будет объяснить то, что зафиксировано на первом снимке? От фотодокумента ведь не отмахнёшься!…»
Медсестра прервала мысли старшего лейтенанта.
– Внизу вас ожидает ваша жена, – сказала она Аксёнову и обратилась к Кузьминых: – Помогите больному встать!
– Я могу встать и сам!
И с этими словами Аксёнов легко поднялся. Сестра укоризненно покачала головой.
– Это неразумно!
– У меня ничего не болит, я здоров.
– Это мы ещё посмотрим, снимок покажет. Прошу вас идти медленно и не делать резких движений.
Идя по коридору вслед за Аксёновым и сестрой, которая упрямо поддерживала капитана под руку, Кузьминых видел, что походка его начальника совсем не та, что была у него, когда он шёл из своего кабинета к ожидавшей машине «скорой помощи». Для старшего лейтенанта не могло быть сомнения – капитан действительно здоров. В чем же тут дело?
Этот же вопрос старший лейтенант задал и главврачу, которого нашёл в его кабинете.
Тот удивлённо поднял глаза.
– О чем вы меня спрашиваете?
Кузьминых был уверен, главный врач прекрасно понимает, о чем его спрашивают.
– О том и о другом.
– Относительно больного ничего сейчас не могу сказать. Подождём повторного снимка. А относительно «другого» позвольте повторить ваши же слова: «Вопрос не по адресу».
– Кого же спрашивать?
– Боюсь, что некого!
Зазвонил телефон, и главврач снял трубку.
– Ну, нет так нет, – сказал он. – Как только появится, пришлите ко мне. И куда только он мог деваться? – проворчал он.
– Про кого вы?
– Про нового врача. Про этого Фалька. Я велел его позвать, но его не оказалось в поликлинике. Не понимаю, куда, а главное, зачем он мог уйти. Он никого не знает в городе, как не знает и самого города.
– Вы не находите, что этот ваш новый врач какой-то странный? – спросил Кузьминых.
– Да, нахожу. Но в чем вы видите его странность?
– Хотя бы в том, что он не пошёл с нами в палату к капитану Аксёнову. Отсутствие любопытства не порок, но это уже чересчур. Такие происшествия случаются не каждый день.
Главврач усмехнулся.
– Если бы только не пошёл, – сказал он. – Когда я узнал, что к больному нельзя подойти и сам убедился в этом, я тотчас же позвонил вам. Доктор Фальк присутствовал при этом. И знаете как он реагировал?
– Откуда я могу знать?
– Никак. Совсем не реагировал. Точно я сообщал вам о том, что кто-то разбил окно в приёмной. Я даже подумал, что он не понял, о чем идёт речь.
– Спокойных людей, лишённых любопытства, не так уж мало на свете. А может быть, доктор Фальк и в самом деле не понял. Русским языком он владеет не слишком хорошо, говорит, во всяком случае, с трудом.
– Отлично понял! Немного спустя, когда я спросил его совета, что нам делать с больным, то есть с капитаном Аксёновым, Фальк ответил, что советует ничего не делать, а просто ждать. Чего именно ждать, он не уточнил. Получается, что он имел в виду «завесу».
– Вот как! – Кузьминых сдвинул брови. – А его документы вы видели?
– Нет, не видел. У него пропал чемодан в поезде. А там были все бумаги. По этому вопросу он и хочет говорить с вами. Но если у вас возникло подозрение, что Фальк самозванец, то это вряд ли. Он, несомненно, врач.
– Документы обычно держат в кармане, а не упрятывают в чемодан, – задумчиво сказал Кузьминых. – Нет, – ответил он на слова главврача, – о возможности самозванства я не думал, это бессмысленно. Я думаю о другом… Но займёмся делом. Надо составить акт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Вопрос не по адресу. Подобные вещи вне компетенции органов милиции. Но я думаю, капитану Аксёнову это не повредит.
«Скорее всего пойдёт на пользу!» – прибавил он мысленно, сам не зная, почему вдруг явилась такая странная мысль.
– Смотрите, он, кажется, просыпается, – сказал врач.
Кузьминых обернулся и успел заметить, как снова закрылись глаза Аксёнова. Капитан поднял руки, точно намереваясь закинуть их за голову, сжал кисти и вдруг… сильно потянулся, резким движением расправив грудь. Даже человеку, ничего не смыслящему в медицине, стало бы ясно, что такое движение никак не вяжется со сломанными рёбрами.
Главврач ахнул.
– Что это значит? – спросил Кузьминых.
Оба были ошеломлены в равной мере.
Аксёнов повернул голову на звук их голосов. Увидев своего заместителя, он улыбнулся.
– Ну вот меня и починили, – сказал он весело. – Можно встать, доктор?
– Кто вас «починил»? Почему вы думаете, что у вас все в порядке? – спросил главврач, подходя к Аксёнову.
Он сделал это машинально и даже не заметил, что никакое препятствие не помешало ему. Но зато это сразу заметил Кузьминых.
«Неужели э т о г о больше нет? – подумал старший лейтенант. – Куда же делась странная завеса, которая только что была здесь? Уж не потому ли она исчезла, что капитан проснулся и „завеса“ больше не нужна? Но кому она не нужна, однако?»
«Странно, – едва не сказал он громко, – мне сегодня приходят в голову совершенно дикие мысли!»
Кузьминых весь напрягся, делая четвёртый шаг. Но таинственной «завесы» действительно больше не было…
– Больно?
Пальцы хирурга осторожно, но достаточно сильно ощупывали бок Аксёнова. Но, очевидно, боль не возникала, потому что капитан по-прежнему улыбался.
– Нет, не больно!
– А так?
– Тоже не больно. У меня даже голова не болит, – добавил Аксёнов.
– А почему вы думаете, что она должна болеть?
– От наркоза.
– Какого наркоза?
– Что-то я вас плохо понимаю, доктор, – сказал Аксёнов. – Вы же чинили меня под наркозом, так я полагаю. Иначе я не мог ничего не почувствовать, а я не почувствовал. Разве это не так, а, доктор?
– А что вы чувствуете сейчас?
– Только одно: желание встать.
– Придётся подождать немного. Сейчас мы сделаем вам повторный снимок.
– А это зачем?
Главный врач ничего не ответил и вышел из палаты. Он, видимо, так и не вспомнил об исчезновении препятствия. Почти тотчас же вошла медсестра. Но Кузьминых успел прошептать на ухо капитану:
– Не было никакого наркоза. С вами ничего не делали, вы просто уснули.
– Это странно! Почему же я не чувствую больше боли при дыхании? Разве первый снимок – ошибка?
«Вот, вот! – подумал Кузьминых. – Именно так и будут рассуждать все. И никто не поверит ни в какую „завесу“. Ошибка – и больше ничего! Кстати, сказать ему про эту „завесу“? Нет, пока лучше промолчать. Потом, если врач позволит!»
Он не сомневался в том, что капитан Аксёнов уже здоров. Об этом красноречиво говорило поведение главного врача минуту назад и недоумевающее выражение его лица. Повторный снимок обязательно покажет, что переломов рёбер больше нет.
«Но как и чем можно будет объяснить то, что зафиксировано на первом снимке? От фотодокумента ведь не отмахнёшься!…»
Медсестра прервала мысли старшего лейтенанта.
– Внизу вас ожидает ваша жена, – сказала она Аксёнову и обратилась к Кузьминых: – Помогите больному встать!
– Я могу встать и сам!
И с этими словами Аксёнов легко поднялся. Сестра укоризненно покачала головой.
– Это неразумно!
– У меня ничего не болит, я здоров.
– Это мы ещё посмотрим, снимок покажет. Прошу вас идти медленно и не делать резких движений.
Идя по коридору вслед за Аксёновым и сестрой, которая упрямо поддерживала капитана под руку, Кузьминых видел, что походка его начальника совсем не та, что была у него, когда он шёл из своего кабинета к ожидавшей машине «скорой помощи». Для старшего лейтенанта не могло быть сомнения – капитан действительно здоров. В чем же тут дело?
Этот же вопрос старший лейтенант задал и главврачу, которого нашёл в его кабинете.
Тот удивлённо поднял глаза.
– О чем вы меня спрашиваете?
Кузьминых был уверен, главный врач прекрасно понимает, о чем его спрашивают.
– О том и о другом.
– Относительно больного ничего сейчас не могу сказать. Подождём повторного снимка. А относительно «другого» позвольте повторить ваши же слова: «Вопрос не по адресу».
– Кого же спрашивать?
– Боюсь, что некого!
Зазвонил телефон, и главврач снял трубку.
– Ну, нет так нет, – сказал он. – Как только появится, пришлите ко мне. И куда только он мог деваться? – проворчал он.
– Про кого вы?
– Про нового врача. Про этого Фалька. Я велел его позвать, но его не оказалось в поликлинике. Не понимаю, куда, а главное, зачем он мог уйти. Он никого не знает в городе, как не знает и самого города.
– Вы не находите, что этот ваш новый врач какой-то странный? – спросил Кузьминых.
– Да, нахожу. Но в чем вы видите его странность?
– Хотя бы в том, что он не пошёл с нами в палату к капитану Аксёнову. Отсутствие любопытства не порок, но это уже чересчур. Такие происшествия случаются не каждый день.
Главврач усмехнулся.
– Если бы только не пошёл, – сказал он. – Когда я узнал, что к больному нельзя подойти и сам убедился в этом, я тотчас же позвонил вам. Доктор Фальк присутствовал при этом. И знаете как он реагировал?
– Откуда я могу знать?
– Никак. Совсем не реагировал. Точно я сообщал вам о том, что кто-то разбил окно в приёмной. Я даже подумал, что он не понял, о чем идёт речь.
– Спокойных людей, лишённых любопытства, не так уж мало на свете. А может быть, доктор Фальк и в самом деле не понял. Русским языком он владеет не слишком хорошо, говорит, во всяком случае, с трудом.
– Отлично понял! Немного спустя, когда я спросил его совета, что нам делать с больным, то есть с капитаном Аксёновым, Фальк ответил, что советует ничего не делать, а просто ждать. Чего именно ждать, он не уточнил. Получается, что он имел в виду «завесу».
– Вот как! – Кузьминых сдвинул брови. – А его документы вы видели?
– Нет, не видел. У него пропал чемодан в поезде. А там были все бумаги. По этому вопросу он и хочет говорить с вами. Но если у вас возникло подозрение, что Фальк самозванец, то это вряд ли. Он, несомненно, врач.
– Документы обычно держат в кармане, а не упрятывают в чемодан, – задумчиво сказал Кузьминых. – Нет, – ответил он на слова главврача, – о возможности самозванства я не думал, это бессмысленно. Я думаю о другом… Но займёмся делом. Надо составить акт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58