Многие проводники уже поплатились жизнью за свою болтливость. Получив от меня деньги и пищу, он продолжил свой рассказ.
Эти люди-львы поклоняются своему богу Басту — демоническому существу. Их ритуалы требуют человеческих жертвоприношений и половых извращений, не доступных пониманию христианина. Они живут в городе Тель-Баст, и даже сегодня ни один проводник, включая и моего, ни за что не согласится показать вам эти развалины, боясь возмездия тех, кого он называл «эти люди».
Гин выронил лист. Он был в шоке и уставился на Мэгги так, словно она была пришельцем с того света, он долго не мог ничего сказать.
— Гин, ты в порядке? Может, тебе стоит показаться врачу? Ты ужасно выглядишь!
Он покачал головой, во рту у него пересохло, чувствовался кислый привкус сигарет.
— "Эти люди"! — прошептал он. — Это невероятно.
— Гин, что невероятно?
Он протянул ей листок и указал фразу в конце страницы.
— Читай, все здесь, — сказал он, — это безумно, это страшно, но это все здесь.
Мэгги прочла и только пожала плечами:
— Я не понимаю, почему это безумно и страшно. Мне кажется, это просто легенда. А что же еще?
Гин подошел к окну и долго смотрел на улицу. Наконец он заговорил:
— Во время нашего первого с Лори свидания она сказала мне, что принадлежит к египетскому племени убасти. Тогда, естественно, я не придал этому значения. Ведь я никогда ничего не слышал об этом. Затем она рассказала, что феллахи называли ее соплеменников «эти люди». Вероятно, они, эти убасти, были настолько ужасными, что никто не осмеливался произнести это слово вслух.
Он отошел от окна и сел в свое кресло, глядя Мэгги прямо в глаза.
— Вчера, в нашу первую брачную ночь, когда Лори разделась…
— Гин! — перебила его Мэгги.
— Выслушай меня.
— Но Гин, это очень личное. Я не могу…
— Ну пожалуйста, ради Бога, выслушай! Когда Лори разделась, а она долго отказывалась сделать это, она повернулась ко мне лицом, и я увидел, что у нее три груди. И волосы, коричневые курчавые волосы, растущие до самого живота.
Потрясенная, Мэгги стояла, открыв рот.
— Гин, — сказала она, моргая, — ты меня разыгрываешь.
Он глотнул.
— Это правда, Мэгги. Здесь у нее нормальная грудь, а под ней еще одна, поменьше, и еще ниже — два соска. Она говорит… говорит, что американские врачи называют это рудиментарной грудью. Это один из атавизмов, который проявляется время от времени.
Мэгги только сочувственно кивала головой:
— О, Гин, мне так жаль. Боже, теперь я понимаю, почему ты такой грустный. Послушай, разве нельзя сделать операцию или, может, провести курс гормональной терапии?
— Она не хочет, — сказал он уныло.
— Она не хочет?! Как это не хочет?
— Именно так. Она думает, что грудь у нее нормальная и красивая. Она так уверена в этом, что я сам чуть не согласился, что она нормальная.
— Как это может быть нормальным? Три груди! Это совершенно ненормально!
Он хлопнул листком с ксерокопией по столу.
— Это ненормально для того, у кого отец и мать — обычные люди. Но в этой книге написано, что убасти — потомки существ, происходящих от плотского союза женщины и льва. Девушка, в жилах которой течет львиная кровь, должна иметь несколько львиных характеристик, таких, например, как куча сосков, чтобы вскармливать свое многочисленное потомство. А вспомни ее глаза — зеленые с желтым отливом. Как у львицы.
— Гин, — сказала Мэгги в отчаянии, — ты должен что-то придумать.
Он закурил сигарету.
— Если бы я знал, что делать, я бы не сидел в офисе на следующий день после свадьбы.
Она тихо покачала головой.
— Мэгги, я ценю все, что ты для меня сделала. Я хочу примириться с этим и узнать, что за всем этим скрывается. Как бы там ни было, Лори — моя жена, и я в ответе за нее.
— А ты не подумал, что она может быть опасна?
— Опасна? Что ты имеешь в виду?
— Ведь львы же опасны,
— Да, но…
Мэгги опустила глаза.
— Я подумала о том, что сказал французский дипломат.
— Какой дипломат?
— Тот, который предупреждал: «Остерегайтесь танцев».
— Ну?
— Я вдруг поняла, он же говорил по-французски. Знаешь, как эти дипломаты, не задумываясь, переходят с одного языка на другой. Возможно он сказал «ле дантс», а не «ле данс», то есть «остерегайтесь зубов»!
— "Ле дантс"?
— Да, остерегайтесь зубов!
Он нашел Питера Грейвза в баре арлингтонского гольф-клуба. Это было строгое солидное заведение с зеркалами в тяжелых рамах; приглушенные интеллектуальные беседы иногда прерывались взрывами смеха. Гин заказал неразбавленный коктейль «Джек Дэниэлс» и зачерпнул пригоршню сырного печенья: было время обеда, а он до сих пор ничего не ел.
Они пожали друг другу руки. Гин очень устал, не хотелось ни с кем разговаривать, но он понимал, что должен сделать над собой усилие и поговорить с Питером перед тем, как он вернется к Сэмплам.
Он закурил.
— Неплохое местечко. Здесь собираются ученые мужи?
Питер покачал головой:
— Мм… В основном военные. Одна бомба, сброшенная сюда во время обеда, могла бы за пару секунд уничтожить большую часть офицерской верхушки Пентагона.
— Я это запомню и в следующий раз заработаю несколько баксов, продавая военные секреты.
Питер пил коктейль. Он то поднимал, то опускал вишенку в пенистую жидкость.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— У тебя был ужасный голос по телефону. Я тогда подумал, что у тебя нервный срыв.
— Срыв? У меня?!
Наконец Питер перестал терзать вишню и съел ее. Но оставшимся черешком он принялся водить по пепельнице и тыкать в пепел от сигареты Гина.
— Нервным срывам подвержены даже люди с хорошо отлаженной психикой. Фактически они-то как раз больше подвержены стрессам, чем те, у кого куриные мозги. В этом баре можно насчитать пять или шесть человек, все они — высшие военные чины, — которые страдают от нервных срывов. Я лично помогал двум из них.
— Надеюсь, успешно? Не хотелось бы, чтобы из-за их срывов началась третья мировая война.
— Кто знает? Истерия, о которой я говорю, может охватить человека неожиданно.
— Да, наверное. Но лично я, и это правда, не подвержен истерии.
— Итак, ты думаешь, что девушка, на которой ты женился, — помесь льва и человека, — прокомментировал Питер.
— Я не думаю, Питер, я знаю.
— Откуда ты знаешь? Какие у тебя доказательства?
— О Боже, Питер, у нее же шесть сосков! Я сам видел!
Питер нахмурился:
— Тебе не следует кричать об этом, Гин. У здешней публики традиционный взгляд на вещи, общепринятое представление о мире, не надо нарушать их ментальное равновесие.
— Ну, а ты что же? Мне кажется, у тебя тоже традиционное представление о мире. Ведь ты не веришь мне? Ты думаешь, что перед тобой интересный случай, и прямо сейчас пытаешься определить, что за синдром вызывает бред и галлюцинации, когда человеку в первую брачную ночь кажется, что у его жены целых три пары грудей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Эти люди-львы поклоняются своему богу Басту — демоническому существу. Их ритуалы требуют человеческих жертвоприношений и половых извращений, не доступных пониманию христианина. Они живут в городе Тель-Баст, и даже сегодня ни один проводник, включая и моего, ни за что не согласится показать вам эти развалины, боясь возмездия тех, кого он называл «эти люди».
Гин выронил лист. Он был в шоке и уставился на Мэгги так, словно она была пришельцем с того света, он долго не мог ничего сказать.
— Гин, ты в порядке? Может, тебе стоит показаться врачу? Ты ужасно выглядишь!
Он покачал головой, во рту у него пересохло, чувствовался кислый привкус сигарет.
— "Эти люди"! — прошептал он. — Это невероятно.
— Гин, что невероятно?
Он протянул ей листок и указал фразу в конце страницы.
— Читай, все здесь, — сказал он, — это безумно, это страшно, но это все здесь.
Мэгги прочла и только пожала плечами:
— Я не понимаю, почему это безумно и страшно. Мне кажется, это просто легенда. А что же еще?
Гин подошел к окну и долго смотрел на улицу. Наконец он заговорил:
— Во время нашего первого с Лори свидания она сказала мне, что принадлежит к египетскому племени убасти. Тогда, естественно, я не придал этому значения. Ведь я никогда ничего не слышал об этом. Затем она рассказала, что феллахи называли ее соплеменников «эти люди». Вероятно, они, эти убасти, были настолько ужасными, что никто не осмеливался произнести это слово вслух.
Он отошел от окна и сел в свое кресло, глядя Мэгги прямо в глаза.
— Вчера, в нашу первую брачную ночь, когда Лори разделась…
— Гин! — перебила его Мэгги.
— Выслушай меня.
— Но Гин, это очень личное. Я не могу…
— Ну пожалуйста, ради Бога, выслушай! Когда Лори разделась, а она долго отказывалась сделать это, она повернулась ко мне лицом, и я увидел, что у нее три груди. И волосы, коричневые курчавые волосы, растущие до самого живота.
Потрясенная, Мэгги стояла, открыв рот.
— Гин, — сказала она, моргая, — ты меня разыгрываешь.
Он глотнул.
— Это правда, Мэгги. Здесь у нее нормальная грудь, а под ней еще одна, поменьше, и еще ниже — два соска. Она говорит… говорит, что американские врачи называют это рудиментарной грудью. Это один из атавизмов, который проявляется время от времени.
Мэгги только сочувственно кивала головой:
— О, Гин, мне так жаль. Боже, теперь я понимаю, почему ты такой грустный. Послушай, разве нельзя сделать операцию или, может, провести курс гормональной терапии?
— Она не хочет, — сказал он уныло.
— Она не хочет?! Как это не хочет?
— Именно так. Она думает, что грудь у нее нормальная и красивая. Она так уверена в этом, что я сам чуть не согласился, что она нормальная.
— Как это может быть нормальным? Три груди! Это совершенно ненормально!
Он хлопнул листком с ксерокопией по столу.
— Это ненормально для того, у кого отец и мать — обычные люди. Но в этой книге написано, что убасти — потомки существ, происходящих от плотского союза женщины и льва. Девушка, в жилах которой течет львиная кровь, должна иметь несколько львиных характеристик, таких, например, как куча сосков, чтобы вскармливать свое многочисленное потомство. А вспомни ее глаза — зеленые с желтым отливом. Как у львицы.
— Гин, — сказала Мэгги в отчаянии, — ты должен что-то придумать.
Он закурил сигарету.
— Если бы я знал, что делать, я бы не сидел в офисе на следующий день после свадьбы.
Она тихо покачала головой.
— Мэгги, я ценю все, что ты для меня сделала. Я хочу примириться с этим и узнать, что за всем этим скрывается. Как бы там ни было, Лори — моя жена, и я в ответе за нее.
— А ты не подумал, что она может быть опасна?
— Опасна? Что ты имеешь в виду?
— Ведь львы же опасны,
— Да, но…
Мэгги опустила глаза.
— Я подумала о том, что сказал французский дипломат.
— Какой дипломат?
— Тот, который предупреждал: «Остерегайтесь танцев».
— Ну?
— Я вдруг поняла, он же говорил по-французски. Знаешь, как эти дипломаты, не задумываясь, переходят с одного языка на другой. Возможно он сказал «ле дантс», а не «ле данс», то есть «остерегайтесь зубов»!
— "Ле дантс"?
— Да, остерегайтесь зубов!
Он нашел Питера Грейвза в баре арлингтонского гольф-клуба. Это было строгое солидное заведение с зеркалами в тяжелых рамах; приглушенные интеллектуальные беседы иногда прерывались взрывами смеха. Гин заказал неразбавленный коктейль «Джек Дэниэлс» и зачерпнул пригоршню сырного печенья: было время обеда, а он до сих пор ничего не ел.
Они пожали друг другу руки. Гин очень устал, не хотелось ни с кем разговаривать, но он понимал, что должен сделать над собой усилие и поговорить с Питером перед тем, как он вернется к Сэмплам.
Он закурил.
— Неплохое местечко. Здесь собираются ученые мужи?
Питер покачал головой:
— Мм… В основном военные. Одна бомба, сброшенная сюда во время обеда, могла бы за пару секунд уничтожить большую часть офицерской верхушки Пентагона.
— Я это запомню и в следующий раз заработаю несколько баксов, продавая военные секреты.
Питер пил коктейль. Он то поднимал, то опускал вишенку в пенистую жидкость.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— У тебя был ужасный голос по телефону. Я тогда подумал, что у тебя нервный срыв.
— Срыв? У меня?!
Наконец Питер перестал терзать вишню и съел ее. Но оставшимся черешком он принялся водить по пепельнице и тыкать в пепел от сигареты Гина.
— Нервным срывам подвержены даже люди с хорошо отлаженной психикой. Фактически они-то как раз больше подвержены стрессам, чем те, у кого куриные мозги. В этом баре можно насчитать пять или шесть человек, все они — высшие военные чины, — которые страдают от нервных срывов. Я лично помогал двум из них.
— Надеюсь, успешно? Не хотелось бы, чтобы из-за их срывов началась третья мировая война.
— Кто знает? Истерия, о которой я говорю, может охватить человека неожиданно.
— Да, наверное. Но лично я, и это правда, не подвержен истерии.
— Итак, ты думаешь, что девушка, на которой ты женился, — помесь льва и человека, — прокомментировал Питер.
— Я не думаю, Питер, я знаю.
— Откуда ты знаешь? Какие у тебя доказательства?
— О Боже, Питер, у нее же шесть сосков! Я сам видел!
Питер нахмурился:
— Тебе не следует кричать об этом, Гин. У здешней публики традиционный взгляд на вещи, общепринятое представление о мире, не надо нарушать их ментальное равновесие.
— Ну, а ты что же? Мне кажется, у тебя тоже традиционное представление о мире. Ведь ты не веришь мне? Ты думаешь, что перед тобой интересный случай, и прямо сейчас пытаешься определить, что за синдром вызывает бред и галлюцинации, когда человеку в первую брачную ночь кажется, что у его жены целых три пары грудей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43