Сергей".
Вот такое письмо на хорошей почтовой бумаге держала я в руках.
Кажется, оно даже источало легкий запах духов.
Наверное, это тот случай, когда несчастной одинокой женщине, имеющей
двоих детей от разных отцов, полагалось бы поплакать. Хотя бы над тем,
какая она дура: до сих пор, в свои почти тридцать, не умеет разбираться в
людях.
Может быть, стоит поплакать. Но и смеюсь. Сначала тихо, потом громче,
падаю на траву, на желтые листья и хохочу.
Прибегает встревоженный Ионыч:
- Что случилось? Кто тебя развеселил?
Протягиваю ему письмо.
- Ты даешь мне прочитать? Кажется, это неприлично - читать чужие
письма.
- О господи, какое же оно чужое? Оно - достояние всего человечества.
Его нужно поместить во всех хрестоматиях, чтобы мальчики учились, какими
не нужно быть, а девочки чтобы знали, что их ждет, если они не будут
думать, прежде чем выйти замуж.
Ионыч берет письмо Пока он читает, поудобнее устраиваю дочь. Она и не
собирается просыпаться. Дома бы так спала, я бы и горя не знала. Ложусь
рядом с ней и смотрю в синее-синее, уже холодное небо. Ни облачка, ни
тучки. Вспоминаю: "На душе, как в чистом небе..." Если бы. На душе как раз
не очень.
Дочитал. Кладет письмо рядом со мной, быстро прячу его.
- Ну что я могу сказать, - голосом секретаря на летучке вещает Ионыч,
- многовато скобок, автор не вполне владеет материалом, порой
перескакивает с одного на другое. Но стилистически выдержано верно. А что
это еще за блудный сын и какой такой тучный телец?
- Ну как ты не понимаешь? Блудный сии - это он. Его родители,
конечно, были не в восторге, когда он собирался связать свою жизнь с
женщиной, у которой ребенок. Ну, а когда он одумался, на радостях отвалили
ему жирного тельца, золотого и тучного, - закидали подарками.
- А он не знает, что ты теперь женщина с двумя детьми?
- Откуда ему знать?
- Послушай, я никогда не спрашивал, почему ты решила Светку оставить?
Кажется, это так называется? Насколько я понимаю, ты могла этого и не
делать.
- Правильно понимаешь. Мужа нет, зарплата маленькая, на руках Антон.
Какие уж тут новые дети. Всем и все понятно, все объяснимо, и никаких
проблем. Оказывается, оправдать нерождение ребенка легче, чем его
появление на свет. Хотя по логике должно быть наоборот. Не могу я тебе
ответить. Родилась, значит, так надо.
- Кому надо? Ты фаталистка?
- Конечно, как всякая женщина. Все свои глупости на судьбу сваливаю.
Я снова откидываюсь на спинку и смотрю в небо. Но теперь вижу его
сквозь желтые листья. Поворачиваю голову, и вот уже только желтое перед
глазами, ветки густо сплелись, и неба почти не видно, один маленький
голубой кружок. Получается на желтом небе голубое солнце.
- Как на той планете.
- Что? - не понимает Ионыч.
- Если смотреть отсюда, из-под веток, то кажется, что это небо на той
планете, о которой ты рассказывал. Небо - желтое, солнце - голубое. И
Сережа тоже с той планеты. Он ни женщина, ни мужчина, существо без пола,
без обязанностей - или без обязательств. Как правильно?
- И то, и другое неправильно. У человека должны быть обязанности и
обязательства, на какой бы планете он ни жил. Скажи, а почему...
Я перебиваю:
- Нет, это ты скажи, зачем меня из дому вытащил? Чтобы вопросы
задавать? Пресс-конференцию устроил. Ничего не хочу говорить. Буду лежать
на спине и смотреть в небо.
Нет, не получается. Приподнимаюсь на локте, ищу Антона. На берегу
озера он строит что-то из круглых камней. Дети рядом, им хорошо. А мне
все-таки не очень. Беспокоит Ионыч. Он как-то стих, задумался. Если уж не
врать хотя бы себе самой, то мне совсем небезразлично его состояние.
Потому что... да не все ли равно почему?
Ионыч жует травинку, смотрит куда-то в сторону и вдруг снова
возвращается к той планете.
- Видишь, ты уже тоже поверила в существование других миров. А
когда-то возмущенно отвергала мое предположение о том, что инопланетяне
выбрали тебя для контактов.
- Я и сейчас не очень-то верю, что гожусь для этого.
- Разве кто-то может о себе точно знать, для чего он годится? Вот ты
можешь, например, представить, что это я тот самый инопланетянин с той
самой планеты, которая тебе снилась? Потому, наверное, и снилась, что тебя
хотели приучить к мысли о ее существовании. Можешь?
Сейчас Ионыч похож на моего Антона, когда он представляет себя вождем
краснокожих, или Маугли, или кем-нибудь еще. И я вхожу в его игру, мне
интересно продолжение этой сказки.
- Могу, конечно, представить тебя кем угодно. Что же тебе как
представителю другой цивилизации нужно от меня, простой машинистки? Мог бы
выбрать для контакта кого-нибудь поумней.
Ионыч смеется. У него открытое лицо, а когда смеется, оно становится
просто красивым. Мне нравится смотреть на него. И почему-то немного
грустно. Будто-я прощаюсь с ним. Будто он и вправду прилетел откуда-то
издалека и может исчезнуть в любую минуту...
Подходит Антон. Руки у него мокрые и красные. Так и есть, возился в
воде, теперь жди ангины. Я вытираю ему руки, ворчу. Наконец-то просыпается
Светка. Она уже проспала одно кормление и теперь не дождется очередного,
придется ломать график.
Раскладываю на салфетке бутерброды, наливаю из термоса чай в
пластмассовые чашки, которые тоже захватил мой хозяйственный сын. Пока
мужчины завтракают, мы со Светкой перебираемся в тень кизилового куста и
тоже кормимся.
Задумалась и не слышу, как сзади подходит Ионыч, вздрагиваю от его
голоса.
- А Светке кашу мы не захватили? - спрашивает он и застывает с
полуоткрытым ртом, увидев, чем питается Светка.
Я запахиваю блузку.
- Нехорошо, Ионыч, отвернись. А каша нам нужна только вечером, на
одно кормление, днем нам своего молока хватает. Ну что стоишь, разинув
рот? Ты что, не знаешь, почему ребенок называется грудным? Конечно, это
тебе не инкубатор.
Ионыч молча отходит к Антону. Все-таки странный он, хоть и очень мне
нравится, но все же... Или это уже у меня крест такой - влюбляться в
мужиков с какими-то отклонениями? Стоп, говорю я себе. Почему это слово
возникло? Никто ни в кого влюбляться не собирается.
Мы до самого вечера остаемся в лесу на берегу озера. Бродим вдоль
берега, забираемся в чащу, собираем кизил и шиповник, сушим на орешнике
Светкины пеленки. Антон перепачкался, порвал куртку, но доволен ужасно.
Светка почти все время спит, молчит даже в мокрых пеленках, случай
небывалый. Интересно, что эта спящая красавица устроит мне ночью?
Ионыч время от времени начинает увлеченно рассказывать о далекой
планете.
1 2 3 4 5 6 7 8