Все захлопали.
– Мы просто дожидаемся одного-двух опоздавших, – прокричал Фетровая Шляпа. – И тогда сразу начнем. Надеюсь, вам понравится сегодняшнее шоу, которое станет первой из многих постановок, запланированных любительской театральной труппой Хейзи Хассокса. Между первым и вторым актами будет антракт, и в дальнем конце зала будут стоять угощения для тех, кто…
Поздно. Митци закрыла глаза. Зрителей, промерзших до костей в очереди, не нужно было приглашать два раза. Тут же заскрипели кресла, и с радостными воплями все торопливо ринулись к столикам с закусками.
– В антракте! – беспомощно вопил Фетровая Шляпа. – Угощения предназначены для антракта, да черт возьми, что это такое!
Пока все толкались вокруг столов с едой, превращая свои картонные тарелки в мини-Эвересты, появились Тарния и Задавала Марк. Увидев их со сцены, Фетровая Шляпа спустился по расшатанным ступенькам и проводил их на зарезервированные для них места в конце ряда, где сидела Митци.
– «Волосы»? – прошептала Тарния, глядя на Митци. – Я думала, здесь будет представление для детей.
– Да оно и будет для детей, – прошептала в ответ Митци. – Можешь мне поверить.
Тарния, одетая в розовое и золотое, вся сверкала. Задавала Марк, который явно пришел против своей воли, был одет в черный костюм от Пола Смита, в котором он, со своими прилизанными гелем волосами, напоминал сотрудника похоронного бюро.
– Но… «Волосы»? – настойчиво повторила Тарния. – Разве это уместно? То есть, я хочу сказать, люди из комиссий по благотворительности думают, что это просто невинное развлечение для детишек нашей деревни. И я сомневаюсь, что такое использование помещения может считаться оправданным.
Митци пожала плечами. Ей было уже совершенно все равно.
– Бери булочку, голубушка, – Клайд Спрэггс, сидевший в следующем ряду, протянул Тарнии свою тарелку с горой закусок. – Тебе не помешает нарастить немного мякоти на твои косточки.
– Ну, мне, конечно, нельзя… я сейчас, в преддверие Рождества, сижу на диете доктора Пратта… но я умираю от голода, а одна булочка, я уверена, мне не повредит. – Мгновение Тарния колебалась, а потом взяла один из пышных коричневых кексиков, лежавших на самом верху. – Очень мило с вашей стороны. Митци, это ты испекла?
Митци кивнула, глядя, как Тарния впилась безупречными коронками в «Пудинг, позволяющий убеждать». Хоть и сомневаясь, что все сработает и на этот раз, она улыбнулась.
– Я уверена, что члены комиссий по благотворительности будут в полном восторге от сегодняшнего представления – и от всего остального, что мы проводим в этом зале. И я также совершенно уверена, что ты скажешь им, что постоянно поддерживаешь наши проекты, правда?
Митци заметила, что Долл смотрит на нее с подозрением, а Лу – одобряюще. Тарния доела убеждающий пудинг и легким движением отряхнула губки.
На малоподвижном лице ее появилась улыбка.
– Очень вкусно. Просто тает во рту. Ты не забыла мне принести рецепты, да?
Митци, кивнув, вытащила их из сумочки. Шей и Брет передали их в дальний конец ряда.
– Великолепно. – Тарния вытянула непослушные пухлые губки в улыбочку. – Конечно, я буду расхваливать «Волосы», когда встречусь с представителями комиссии. Нет проблем. Ты совершила с нашей деревней просто чудеса, Митци. Мы с маркизом с удовольствием предоставим тебе зал на любой срок, правда, дорогой?
Задавала Марк что-то проворчал. Лулу подмигнула Митци.
Тарния отряхнула крошки со своего костюма из розовой кожи.
– Ты все-таки выглядишь так же отвратительно, извини, что так прямо тебе это говорю. Какая жалость, что ты не занялась собой, но, с другой стороны, не всем дано эффектно выглядеть, правда?
Долл и Лулу захихикали.
Митци, к удивлению своему, очень порадовалась, что волшебная сила пудингов снова ее не подвела, и в ответ просто улыбнулась. Какое ей дело до того, что Тарния, или кто другой, думают о ее внешности. Да разве это теперь имеет значение?
Поскольку пудинги оказали свое обычное убеждающее действие, она задумалась, правда, без особого интереса, сколько человек в зале попробовали ее новые блюда («Поцелуи омелы» и «Помадки мечтаний», которые она надеялась подправить и довести до идеала ко дню свадьбы) и будут ли эти сладости иметь свое обычное действие.
Но размышлять ей пришлось недолго.
Раздалась барабанная дробь, свет погас, зажглись софиты, занавес с грохотом открылся, и все умолкли.
– А это что еще такое? – прошипела Долл так, что слышно было всему ряду. – Почему, черт возьми, посреди парка стоит огромный галеон?
Митци, которая не видела окончательного варианта декораций, которые делали Раймонд и Тимоти, озадаченно покачала головой.
– Это «Катти Сарк», – прошептал Шей. – На нем так и написано. А в программке сообщается, что действие происходит в Гринвиче…
Митци изо всех сил сдерживала смех. Только в Хейзи Хассоксе могли не разобраться, о котором Гринвиче идет речь. Если присмотреться повнимательнее, то, наверное, где-нибудь можно будет увидеть и гринвичский меридиан – о да! Вот и он! Длинной лентой меридиан шел между совершенно английских цветочных клумб с окрашенными бортиками. Ох, жалко, что этого не видит Джоэл.
Еще несколько человек громко засмеялись. К счастью, этого было не слышно на сцене, где по-турецки сидел семидесятилетний Сид, в роли Клода, завернутый в пуховое одеяло, один-одинешенек в свете прожекторов; он склонил голову, и его длинный акриловый парик слегка съехал набок. Сцена выглядела устрашающе, и пораженные зрители умолкли.
Однако тишина в зале сохранялась совсем недолго. Как только на сцене появилось «Племя» – друзья главного героя, – в зале началась массовая истерия.
Даже Митци, которая уже не надеялась когда-нибудь весело рассмеяться, подобающим образом хохотнула.
На сцену, шаркая, вышли беби-бумеры – лица у них были загримированы в духе Вудстока, одеты они были в разного рода халаты, головы украшали парики «афро», а довершали наряд бусы, цветы и колокольчики.
Лав и Лоб, у которых парики были надеты поверх велосипедных шлемов, весело помахали первому ряду.
Долл и Лулу рыдали от смеха, когда актеры, игравшие «Племя», неуклюже поставили на сцене алтарь, попытались зажечь огонь спичками, которые никак не хотели зажигаться, и были вынуждены воспользоваться зажигалкой Сида, после чего обнаружили, что у них нет ножниц, чтобы состричь символическую прядку его волос, поэтому его парик они кинули в огонь целиком.
Что-то заревело, засвистело, ослепительно вспыхнуло.
Сид, теперь уже лысый, который вечно плакался о своем артрите и двигался со скоростью похоронного кортежа, с диким воплем вскочил на ноги.
«Племя», казалось, несколько обеспокоило разгоревшееся пламя, и они, держась поближе к кулисам, робко стали исполнять «Водолея», и тогда Фетровая Шляпа неуклюже вылез на сцену и залил огонь чашкой кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89