x x x
Подъем ощущается, естественно, и в самой церковной жизни. Ни одно из минувших четырех столетий не знало столь популярного папы, каким был Иоанн XXIII. Созванный им Второй Ватиканский Собор открыл новые перспективы в диалоге между Церковью и миром, проложил новые пути в богословии, экуменизме, апостолате, богослужении и понимании Библии18. То, что Собор вызвал волну дискуссий и кризисов, которые по своему накалу напоминают о временах ранних Соборов, лишь доказывает силу и жизненность христианства. Смелая и свободная критика религиозных институтов со стороны самих верующих и теологов есть также признак полнокровной жизни Церкви.
Новых путей ищет и протестантизм. Огромный успех евангелического проповедника Билли Грема показал, как сильно в людях стремление к Слову Божиему. Протестантская инициатива, приведшая к созданию Всемирного Совета Церквей, говорит о такой жажде общехристианского единства, какой еще не знала история. И замечательно, что экуменизм зародился и живет именно тогда, когда в мире усилилась расовая нетерпимость и шовинизм.
Поразительной оказалась жизнеспособность Православной Церкви, которая за последние десятилетия выдержала в России ни с чем не сравнимые внешние и внутренние испытания. Правда, английский теолог Дж. Робинсон в своей нашумевшей книге пытается умалить значение этого факта, связывая его с так называемой "вторичной религиозностью", то есть усилением веры в исторически угасающих обществах19. Однако причислять Россию к такого рода обществам значит плохо понимать динамику современного мира.
В США, этом классическом образце "общества потребления", где погоня за комфортом уже стала угрозой для духовных ценностей, неожиданно возникло широкое движение обратившейся к Евангелию молодежи, движение, получившее название "Иисусовой революции". В Европе христианская община Тэзе привлекает к себе сотни тысяч молодых людей из разных стран, членов различных церквей20. В Африке и Азии множится число новых течений и проповедников.
О многом свидетельствует и судьба Библии в современном мире. Не только астрономические цифры ее тиражей, комментированные и иллюстрированные издания, не только популярность библейских тем в музыке, на экране и на телевидении говорят о ее неумирающей притягательности, об этом говорят сотни новых исследований и книг, появившихся в результате небывалого прежде расцвета библейской науки.
В XX веке впервые возникает серьезный диалог как между церквами, так и между религиями, между верующими и неверующими. Даже коммунисты вынуждены активно включаться в этот диалог21. Одновременно в ряде стран, например в Латинской Америке, епископат и духовенство становятся в ряды борцов за свободу и социальные преобразования22.
Если прежде коммунисты говорили о религии как о своем непримиримом враге, то теперь многие из них вынуждены изменить отношение к ней. Член ЦК чилийской компартии О. Мильяс, говоря о социальной борьбе христиан, подчеркивает, что они "видят смысл своей религиозности в горячей любви к ближнему, в безоговорочной вере в человека. Католикам такого рода их верования нисколько не мешают быть революционерами, но, напротив, помогают им в их борьбе". Учитывая именно это, Фидель Кастро писал, что его революция "никогда и ни в какой форме не была антирелигиозной".
Подобные же голоса раздаются и в Европе. Так, Жорж Марше открыто утверждает, что "у христиан есть основания, чтобы участвовать в движении за демократические перемены и содействовать построению более свободного общества"23. Это уже очень далеко от третирования религии как "опиума".
Нередко приходится слышать, что религия существует до сих пор лишь потому, что "приспосабливается" к нуждам и запросам любой эпохи. Но, признавая это, атеизм невольно свидетельствует в пользу религии. Ведь хорошо известно, что именно свойство приспособляемости означает жизнеспособность организма.
Говорят также, что обращение к религии есть "дань моде". Быть может, в отношении многих поверхностных умов это и справедливо. Но "мода" далеко не всегда играет только отрицательную роль. Разве не она помогла огромному числу людей понять и оценить иконопись и древнюю церковную архитектуру? И вообще, не примечательно ли, что "мода" возникла именно на то, что старались уничтожить так долго и упорно? А ведь мода часто есть не что иное, как упрощенное отражение глубинных процессов, протекающих в недрах общественного сознания.
Знаменитый физик Макс Борн, говоря о пропасти, в которую катится цивилизация, подчеркивал, что только религиозные идеи могут вернуть здоровье обществу. "В настоящее время, - писал он, - только один страх вынуждает людей сохранять мир. Однако такое положение неустойчиво и должно быть заменено чем-либо лучшим. Нет необходимости искать где-то далеко принцип, который мог бы стать более прочной основой для устройства наших дел... В нашей части мира этот принцип содержится в христианской доктрине, Мохандасу Ганди удалось воплотить его в жизнь"24.
Итак, можно считать очевидным, что люди, говорящие о "гибели религии", либо близоруки, либо намеренно закрывают глаза на действительность, либо, наконец, являются жертвой дезинформации.
Сегодня как никогда актуально звучат слова апостола Павла, сказанные две тысячи лет назад: "Нас почитали умершими, но вот - мы живы".
ПРИМЕЧАНИЯ
ВВЕДЕНИЕ
/1/. John Cogley. Religion in a Secular Age. New York, 1969. P. 135. См. также: M. Eliude. The Secred in a Secular World. - "Cultural Hermeneutics": 1973, P. 104. Об этом говорит даже такой "свободомыслящий" автор, как Эшли Монтегю (А. Montagy. Man: His First Million Years. New York, 1957. P. 181). Термины "религия" и "вера" настолько близки по смыслу, что их, как правило, считают синонимами. Психоаналитик Эрих Фромм пишет: "Под религией я понимаю любую разделяемую группой систему мышления и действия, позволяющую индивиду вести осмысленное существование и дающую объект для преданного служения" (Э. Фромм. Психоанализ и религия. - В сб.: Сумерки богов. М., 1989. С. 158). Однако речь здесь идет скорее о "вере" в широком смысле слова в то время как "религиозная вера" есть богопочитание, обращенное к высшем Началу (в отличие от неоязыческих верований, обожествляющих земные объекты).
/2/. A. Camus. Essais. Paris, 1965. P. 240.
/3/. Э. Фромм. Цит. соч. С. 161.
/4/. Об этом эпизоде см.: И. Вороницын. История атеизма. М.: 1930, с. 233.
/5/. О Конте и его "религии" см.: Bл. Соловьев. Собр. соч. Т. IX. С. 172; о "монистической церкви" см.: Н. М. Соловьев. "Научный" атеизм. М., 1915. С. 18 сл. и у самого Э. Геккеля (Мировые загадки/ Пер. с нем. СПб., 1906. С. 173); символ веры Дж. Хаксли изложен им в книге: J. Huxley. Religion Without Revelation 1957. P. 181.
/6/. См.: С. Булгаков. Два града. Т. 2. М., 1911. С. 176.
/7/. А. В. Луначарский. Письмо в редакцию.- "Образование". 1908. Номер 1. С. 163.
/8/. См.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94