– Вот мы и приехали. Гексхэм.
Я выпрямилась и стала взволнованно смотреть по сторонам. Мы медленно тарахтели по живописной деревеньке: здесь был и паб «Грязная утка», и деревенское поле для гольфа. Я судорожно озиралась, изучая вывески на воротах. «Яблоневый дом», «Коттедж Тюдоров», но никакого…
– Почему мы так медленно едем? – возмутился Бен.
– Я проголодался, может, конфеток купим? – заныл Макс.
– Купим, дорогой, только вот, похоже, здесь нет магазина. Хотя есть церковь.
– Ну и что.
– Значит, «ферма у церкви» должна быть где-то здесь, – сквозь зубы пробормотала я. – Ага! Бинго.
Рядом с церковью, как и следовало ожидать. Я тут же притормозила и уставилась на дом. Продолговатый, низкий и старый на вид фермерский коттедж, вероятно, семнадцатого века, с белеными стенами и деревянными балками под потолком; позади был ухоженный сад и пруд с утками. У входа же – непременная подъездная дорожка с хрустящим гравием, а вокруг – белый частокол. Удобный дом, но вовсе не шикарный и не помпезный – а очень, даже очень симпатичный. Я восторженно застонала.
– Какая прелесть, – вздохнула я, остановившись на противоположной стороне дороги и выглядывая в окно. – Просто сказка.
– Что? – спросил Бен.
– Деревушка эта, – как ни в чем не бывало прощебетала я. – Тебе не кажется?
Бен пожал плечами и оглянулся.
– Нормальная деревня. И почему мы остановились?
– О, это потому, что мне надо отправить письмо, дорогой.
А что, хорошо. Очень даже хорошо я придумала – как раз через дорогу стоит красный почтовый ящик, прямо у частокола. Интересно, он дома? Просто поразительно, как же мне хорошо оттого, что он снова рядом, оттого, что я просто знаю, что он здесь проводит время, что он здесь живет! От этой мысли по артериям опять заструилась кровь – а ведь еще десять минут назад я готова была их вскрыть! Но сейчас уже нет. Сейчас мое сердце бьется аж в кончиках пальцев, колотится, как африканский тамтам. Я снова чувствую себя живой, я чувствую… Упс! Ой-ой-ой, открывается дверь. И из нее выходит молодая женщина…
– Ма-а-а-ма-а-а! – раздался крик с заднего сиденья.
– Еще минуту. Шнурки развязались, – прошипела я, наклонившись к самым педалям.
Приподняв голову всего на дюйм, я присмотрелась. Да, все точно: молодая женщина в джинсовом платье, с сумочкой в руке, с длинными светлыми сияющими волосами обернулась и говорила с кем-то на дорожке, и этот кто-то… Черт! Это был он! Он был там! Застыв от чувства вины и восторга, я смотрела, как он положил руку ей на плечо и торопливо ее обнял, а потом она повернулась и пошла к машине. Я не могла видеть их обоих, и сначала косилась то на нее, то на него, но потом решила все-таки полюбоваться им.
Выглядел он шикарно, разумеется: смуглый, широкоплечий, темные волосы взъерошены. На нем была темно-синяя футболка и летние брюки. Одной рукой он облокотился о дверь, глядя, как она садится в машину. Девушку мне уже почти не было видно, к тому же она стояла ко мне спиной, но я достаточно хорошо ее рассмотрела, чтобы понять, что она стройная красивая блондинка с копной блестящих волос. Она завела мотор и высунула голову в окно.
– Нам еще что-нибудь нужно?
– Пару пива можешь купить, – выкрикнул Чарли. – И молоко кончается.
Она кивнула, ловко развернулась и выехала по гравийной дорожке, направившись прямо в мою сторону. Я моментально нырнула под сиденье.
– Ты же вроде говорила, что хочешь письмо отправить? – спросил Бен.
– Да, да, точно. Сейчас только завяжу шнурки…
– Мам, ты в босоножках. И где это письмо?
Я села, потянулась к сумке и тут поняла, что Чарли все еще стоит в дверях и теперь, когда она уехала, с любопытством смотрит на нашу машину. Наверное, думает, кому это взбрело в голову остановиться против его дома на пустынной деревенской улице безо всякой явной причины.
– Скорее, Бен, держи. – Я порылась в сумочке и сунула ему в руку письмо. – Беги и отправь письмо, только быстро.
Он вытаращился на конверт.
– Но тут уже есть штамп, мам. Тебе нужна новая марка.
– Без разницы, просто пойди и опусти.
– Это же старый счет за газ, мам. И адресован тебе. Он не дойдет!
– Просто отправь его, Бен, прошу!
Ну вот, теперь Чарли уже вовсю на нас пялится и закрывает глаза от солнца, чтобы рассмотреть получше.
Я вся взмокла. У нас должна быть причина, чтобы здесь находиться: вдруг он потом заметит машину и поймет, что я за ним слежу? И еще он не должен меня узнать, а то еще подумает: «Боже, как странно, я же ее в Лондоне видел, а теперь она здесь, прямо напротив моего дома!»
– И конверт открыт, мам. Это просто старое письмо, которое ты нашла в сумке! Оно никуда не дойдет!
Я глубоко вздохнула.
– Дойдет. Такой большой счет, они будут рады получить чек!
– Но это же счет для тебя, – не унимался Бен, – а не для них.
– А НУ ИДИ ОТПРАВЬ ЭТО ЧЕРТОВО ПИСЬМО, БЕН, А НЕ ТО Я ТЕБЯ ПРИКОНЧУ!
Повисла зловещая тишина. Через секунду Бен выскользнул из машины, перешел дорогу, положил письмо в ящик и молча вернулся. Мы на полной скорости сорвались с места, как раз когда Чарли хотел сойти с крылечка и двинуться по дорожке к нашей машине.
Воцарилась жуткая тишина. Даже Макс онемел.
– Извини, дорогой, – наконец промямлила я, вытирая лоб, с которого капал пот. – Мне правда очень жаль.
– Ты на меня ругалась! – тихо возмутился Бен.
– И сказала «чертов», – напыщенно добавил Макс. – Два раза!
– Знаю, знаю, но понимаешь, Бен, иногда взрослым людям надо… ну… выпустить пар, короче.
– И ты нарочно послала старое письмо, чтобы у почтальона прибавилось работы, – холодно произнес Бен. – Как тебе не стыдно! Ты плохая.
Он рассерженно отвернулся и уставился в окно. Я мысленно съежилась. Ну да, мне стыдно. Мне тридцать два года, а я с двумя маленькими детьми на заднем сиденье преследую мужчин. Черт. И я же клялась, что больше не буду этого делать. Говорила же: больше никогда! Но если бы вы знали, как мне это необходимо!
Он мне просто необходим. И рядом с ним я испытываю такой подъем. Он – моя мечта, моя фантазия, пусть и неподобающая и недоступная. Ведь теперь я даже ее видела – и в глубине души, без капли сомнения, знала, что это его жена. Что это не подруга, не няня. Больше ничего объяснять было не нужно. Но даже это не остановило меня и не подкосило мою решимость! И что я в нем такого нашла? Неужели дальше будет хуже? Неужели я превращаюсь в маньяка?
Я задрожала, а потом расправила плечи. «Ну уж нет, – фыркнула я. – Просто мы немножко заблудились, только и всего! Проехали через деревню – тоже мне преступление! И откуда я знала, что он там окажется?»
Я выехала на главную дорогу и направилась в Незерби-Холл. «И все же было приятно его увидеть, – мечтательно подумала я. – Можно сказать, незапланированная радость. Правда, неожиданное удовольствие».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Я выпрямилась и стала взволнованно смотреть по сторонам. Мы медленно тарахтели по живописной деревеньке: здесь был и паб «Грязная утка», и деревенское поле для гольфа. Я судорожно озиралась, изучая вывески на воротах. «Яблоневый дом», «Коттедж Тюдоров», но никакого…
– Почему мы так медленно едем? – возмутился Бен.
– Я проголодался, может, конфеток купим? – заныл Макс.
– Купим, дорогой, только вот, похоже, здесь нет магазина. Хотя есть церковь.
– Ну и что.
– Значит, «ферма у церкви» должна быть где-то здесь, – сквозь зубы пробормотала я. – Ага! Бинго.
Рядом с церковью, как и следовало ожидать. Я тут же притормозила и уставилась на дом. Продолговатый, низкий и старый на вид фермерский коттедж, вероятно, семнадцатого века, с белеными стенами и деревянными балками под потолком; позади был ухоженный сад и пруд с утками. У входа же – непременная подъездная дорожка с хрустящим гравием, а вокруг – белый частокол. Удобный дом, но вовсе не шикарный и не помпезный – а очень, даже очень симпатичный. Я восторженно застонала.
– Какая прелесть, – вздохнула я, остановившись на противоположной стороне дороги и выглядывая в окно. – Просто сказка.
– Что? – спросил Бен.
– Деревушка эта, – как ни в чем не бывало прощебетала я. – Тебе не кажется?
Бен пожал плечами и оглянулся.
– Нормальная деревня. И почему мы остановились?
– О, это потому, что мне надо отправить письмо, дорогой.
А что, хорошо. Очень даже хорошо я придумала – как раз через дорогу стоит красный почтовый ящик, прямо у частокола. Интересно, он дома? Просто поразительно, как же мне хорошо оттого, что он снова рядом, оттого, что я просто знаю, что он здесь проводит время, что он здесь живет! От этой мысли по артериям опять заструилась кровь – а ведь еще десять минут назад я готова была их вскрыть! Но сейчас уже нет. Сейчас мое сердце бьется аж в кончиках пальцев, колотится, как африканский тамтам. Я снова чувствую себя живой, я чувствую… Упс! Ой-ой-ой, открывается дверь. И из нее выходит молодая женщина…
– Ма-а-а-ма-а-а! – раздался крик с заднего сиденья.
– Еще минуту. Шнурки развязались, – прошипела я, наклонившись к самым педалям.
Приподняв голову всего на дюйм, я присмотрелась. Да, все точно: молодая женщина в джинсовом платье, с сумочкой в руке, с длинными светлыми сияющими волосами обернулась и говорила с кем-то на дорожке, и этот кто-то… Черт! Это был он! Он был там! Застыв от чувства вины и восторга, я смотрела, как он положил руку ей на плечо и торопливо ее обнял, а потом она повернулась и пошла к машине. Я не могла видеть их обоих, и сначала косилась то на нее, то на него, но потом решила все-таки полюбоваться им.
Выглядел он шикарно, разумеется: смуглый, широкоплечий, темные волосы взъерошены. На нем была темно-синяя футболка и летние брюки. Одной рукой он облокотился о дверь, глядя, как она садится в машину. Девушку мне уже почти не было видно, к тому же она стояла ко мне спиной, но я достаточно хорошо ее рассмотрела, чтобы понять, что она стройная красивая блондинка с копной блестящих волос. Она завела мотор и высунула голову в окно.
– Нам еще что-нибудь нужно?
– Пару пива можешь купить, – выкрикнул Чарли. – И молоко кончается.
Она кивнула, ловко развернулась и выехала по гравийной дорожке, направившись прямо в мою сторону. Я моментально нырнула под сиденье.
– Ты же вроде говорила, что хочешь письмо отправить? – спросил Бен.
– Да, да, точно. Сейчас только завяжу шнурки…
– Мам, ты в босоножках. И где это письмо?
Я села, потянулась к сумке и тут поняла, что Чарли все еще стоит в дверях и теперь, когда она уехала, с любопытством смотрит на нашу машину. Наверное, думает, кому это взбрело в голову остановиться против его дома на пустынной деревенской улице безо всякой явной причины.
– Скорее, Бен, держи. – Я порылась в сумочке и сунула ему в руку письмо. – Беги и отправь письмо, только быстро.
Он вытаращился на конверт.
– Но тут уже есть штамп, мам. Тебе нужна новая марка.
– Без разницы, просто пойди и опусти.
– Это же старый счет за газ, мам. И адресован тебе. Он не дойдет!
– Просто отправь его, Бен, прошу!
Ну вот, теперь Чарли уже вовсю на нас пялится и закрывает глаза от солнца, чтобы рассмотреть получше.
Я вся взмокла. У нас должна быть причина, чтобы здесь находиться: вдруг он потом заметит машину и поймет, что я за ним слежу? И еще он не должен меня узнать, а то еще подумает: «Боже, как странно, я же ее в Лондоне видел, а теперь она здесь, прямо напротив моего дома!»
– И конверт открыт, мам. Это просто старое письмо, которое ты нашла в сумке! Оно никуда не дойдет!
Я глубоко вздохнула.
– Дойдет. Такой большой счет, они будут рады получить чек!
– Но это же счет для тебя, – не унимался Бен, – а не для них.
– А НУ ИДИ ОТПРАВЬ ЭТО ЧЕРТОВО ПИСЬМО, БЕН, А НЕ ТО Я ТЕБЯ ПРИКОНЧУ!
Повисла зловещая тишина. Через секунду Бен выскользнул из машины, перешел дорогу, положил письмо в ящик и молча вернулся. Мы на полной скорости сорвались с места, как раз когда Чарли хотел сойти с крылечка и двинуться по дорожке к нашей машине.
Воцарилась жуткая тишина. Даже Макс онемел.
– Извини, дорогой, – наконец промямлила я, вытирая лоб, с которого капал пот. – Мне правда очень жаль.
– Ты на меня ругалась! – тихо возмутился Бен.
– И сказала «чертов», – напыщенно добавил Макс. – Два раза!
– Знаю, знаю, но понимаешь, Бен, иногда взрослым людям надо… ну… выпустить пар, короче.
– И ты нарочно послала старое письмо, чтобы у почтальона прибавилось работы, – холодно произнес Бен. – Как тебе не стыдно! Ты плохая.
Он рассерженно отвернулся и уставился в окно. Я мысленно съежилась. Ну да, мне стыдно. Мне тридцать два года, а я с двумя маленькими детьми на заднем сиденье преследую мужчин. Черт. И я же клялась, что больше не буду этого делать. Говорила же: больше никогда! Но если бы вы знали, как мне это необходимо!
Он мне просто необходим. И рядом с ним я испытываю такой подъем. Он – моя мечта, моя фантазия, пусть и неподобающая и недоступная. Ведь теперь я даже ее видела – и в глубине души, без капли сомнения, знала, что это его жена. Что это не подруга, не няня. Больше ничего объяснять было не нужно. Но даже это не остановило меня и не подкосило мою решимость! И что я в нем такого нашла? Неужели дальше будет хуже? Неужели я превращаюсь в маньяка?
Я задрожала, а потом расправила плечи. «Ну уж нет, – фыркнула я. – Просто мы немножко заблудились, только и всего! Проехали через деревню – тоже мне преступление! И откуда я знала, что он там окажется?»
Я выехала на главную дорогу и направилась в Незерби-Холл. «И все же было приятно его увидеть, – мечтательно подумала я. – Можно сказать, незапланированная радость. Правда, неожиданное удовольствие».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108