А уж как бешено колотит и сечет тебя этим своим орудием! Будто ласточка снует над гнездом. Много у него способов. Иной раз, кажется, и душа вот-вот от тебя отлетит. Дивное это было чувство! Вот такая у него эта вещь – никто с ним не сравнится, и ни у кого ничего подобного нет. Скажу одно – это подлинная драгоценность сего мира. Пойдите к нему и испросите у него, что за искусством он владеет. Вашей наложнице это показалось очень странным, и я ни о чем более не мечтаю, только бы он вернулся. Ибо не могу более без него жить. Одного боюсь – гнева вашего, но готова нести наказание за проступок.
– Так вот оно что! – воскликнул Цю Чунь. – Ума не приложу, где же это мой побратим овладел этим колдовским искусством! Может, от кого из ветреников, повес и охотников до баб, а может, от содержательницы в Цветочном квартале и Ивовом переулке? Рассказывал он мне о своем путешествии в Цзиньлин. Как раз после Сюэ Мяонян и прилепилась к нему, а это возможно, если он доподлинно был хорош с ней в постели.
Они еще поговорили, и этот разговор так вдохновил обоих, что Хаохао задрала юбку и прижалась к нему. Стала перед ним – лицом к лицу. Тот обнял ее, прижал и всадил свое орудие прямо в лоно. Он прижимал ее к себе и отпускал, и это чрезвычайно радовало обоих. Потом Цю Чунь спустил тетиву, и они улеглись спать.
Глава VII
Посетив «Сад наслаждений» в Парчовом переулке,
где красавицы одаряют любовью,
три сюцая предаются блуду
Только к полудню студент появился в усадьбе госпожи Лань. Повидался с теткой. Та спросила его:
– Вчера мой драгоценный племянник ходил смотреть на лодочные гонки, но в какой компании провел он ночь?
– Один лоянец по имени Цю Чунь пригласил меня разделить его вечернюю трапезу. Мы долго беседовали о разном, потом расстались.
– В Лояне этот Цю Чунь первый среди молодцов и забияк. Местные его называют не иначе как справедливым Сай Мэнчаном. А где ты с ним познакомился?
– Несколько лет назад он имел в Вэйяне торговое дело. Мы познакомились, совершили друг перед другом восьмикратный поклон и заключили союз побратимства. Много лет не виделись, а вчера, когда я гулял по берегу, наблюдая лодочные гонки, он как раз плыл по реке. Увидел меня и велел лодочнику причалить. Сошел на берег поприветствовать меня. Так без вашего ведома я оказался его гостем.
– Если так, то ладно.
Их разговор слышала Чжэньнян. «Один вертопрах встретился с другим, – подумала она в сердечной досаде, – вот уж не ведаю, какое в том удовольствие!»
По поводу происшедшего скажу от себя так:
У лоянских мостов красоток,
что цветов на парче узорной.
Завидев молодца, мечтают об одном –
чтобы прошелся он дорогой торной.
Тем временем тетка быстро плошала, к тому же отказалась принимать лекарства. Она лежала на циновках, беспрестанно стонала и просила пить. Подле нее дежурили сестры и студент. В полдень они здесь же в спальне собрались вместе отобедать. Но тут появился слуга студента Фынлу:
– Господин Цю Чунь прислал записку. Еще он прислал человека с приглашением, – доложил он.
Тотчас вошла Гуйпин и передала приглашение от Цю Чуня. Студент взял из ее рук приглашение и прочел.
– От кого приглашение? – спросила госпожа Лань.
– Цю Чунь прислал.
Студент снова кликнул Фынлу, велел тому спуститься и переговорить с посланцем Цю Чуня. Тот понимающе кивнул, вышел и передал тому, что «господин принимает приглашение». Посланец вскоре ушел. Чжэньнян тихонько развернула записку и прочла: «После того как мы так весело провели время на лодке, хотел бы продолжить наше знакомство. Мы с вами побратимы, и я горю желанием осушить бокал за то, чтобы внимать вашим наставлениям в «Саду наслаждений». Жду вас, сияющему нефриту подобного, гостя».
– Собрались устроить пирование в «Саду наслаждений»? – спросила Чжэньнян.
Видя, что Чжэньнян сурово насупила брови, студент притворился, будто вовсе и не рад этому предложению:
– Да я вовсе и не хочу туда идти.
– Этому человеку надо послать ответное приглашение, – заметила госпожа Лань. – Нельзя не пойти, когда друзья приглашают. Среди именитых людей нашего города нет более удалого, чем Цю Чунь. Потому не стоит пренебрегать приглашением. Надо пойти на пирушку.
Замечание матери совершенно не понравилось Чжэньнян.
– Брату лучше было бы вернуться пораньше. Некому присмотреть за домом, – сказала она недовольным тоном. – Да и жара нынче! А вы там наверняка напьетесь.
– Сделаем, как лучше.
– Но ведь праздник, – заметила госпожа Лань, – а в эту пору всегда пьют вино.
Студент поблагодарил тетку за разрешение:
– Кланяюсь вам и кланяюсь сестричкам, – сказал он и, полный сладостных предвкушений и радостных надежд, вышел из дому. Позвал Фынлу и велел ему шествовать впереди, неся в руках приглашение. Миновав главный тракт, они прибавили шагу и скоро уже были в Парчовом квартале. Едва вошли в заведение, навстречу им, приподняв занавески, уже шли знакомые красавицы.
– Господин Фын прибыл! Прибыл господин Фын! – поочередно приветствовали они его.
Вся компания – Цю Чунь, Ван Шичунь, Хаохао, Паньпань и студент – поднялись на башню. Студент склонился перед ними в глубоком поклоне:
– Много благодарен своим побратимам за это лестное для меня приглашение. Всем сердцем расположен к ним и готов выслушать их наставления. Премного благодарен и непременно отплачу за приглашение сторицей.
– Горели желанием видеть вас, благодарим, что не отвергли приглашение.
– Как я посмел бы не принять ваше приглашение? – ответил студент.
После того как взаимные приветствия были сказаны и сделаны все поклоны, красавицы, соблюдая чин, расселись, студент обратился к Хаохао:
– Вчера провинился перед вами.
– Провинились? Да вы и вовсе забыли о приличиях. – Не успела она договорить, как на столе уже были выставлены блюда, а на них мясо горной косули, дикой утки, золотого карпа, корочки свинины, жареные голуби и еще многое другое. В вазах горой лежали фрукты всех времен года. Короче, здесь было все лучшее, что бегает по суше и плавает в море. Подали и вино, душистое и изысканного вкуса, и нарядные гости скоро воздали должное этому изобилию: и изысканным напиткам, и душистому мясу, и разнообразным плодам и злакам. Так вкушали они яства и вино несколько страж кряду, и вот уже зажглось высокое пламя красных свечей в серебряных подсвечниках. И как сказал бы поэт, «когда стрелы ночи – закатные лучи – потонули в бронзовом сосуде земли…», иными словами, когда погас закат и на землю опустилась мгла, пир закончился. Едва передвигая ноги, собравшиеся спустились с башни, и, не имея сил идти дальше, расселись на ступеньках, ведущих в сад, подставляя разгоряченные лица освежающему ветру. Сияла ночь, заливая лунным светом все окрест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Так вот оно что! – воскликнул Цю Чунь. – Ума не приложу, где же это мой побратим овладел этим колдовским искусством! Может, от кого из ветреников, повес и охотников до баб, а может, от содержательницы в Цветочном квартале и Ивовом переулке? Рассказывал он мне о своем путешествии в Цзиньлин. Как раз после Сюэ Мяонян и прилепилась к нему, а это возможно, если он доподлинно был хорош с ней в постели.
Они еще поговорили, и этот разговор так вдохновил обоих, что Хаохао задрала юбку и прижалась к нему. Стала перед ним – лицом к лицу. Тот обнял ее, прижал и всадил свое орудие прямо в лоно. Он прижимал ее к себе и отпускал, и это чрезвычайно радовало обоих. Потом Цю Чунь спустил тетиву, и они улеглись спать.
Глава VII
Посетив «Сад наслаждений» в Парчовом переулке,
где красавицы одаряют любовью,
три сюцая предаются блуду
Только к полудню студент появился в усадьбе госпожи Лань. Повидался с теткой. Та спросила его:
– Вчера мой драгоценный племянник ходил смотреть на лодочные гонки, но в какой компании провел он ночь?
– Один лоянец по имени Цю Чунь пригласил меня разделить его вечернюю трапезу. Мы долго беседовали о разном, потом расстались.
– В Лояне этот Цю Чунь первый среди молодцов и забияк. Местные его называют не иначе как справедливым Сай Мэнчаном. А где ты с ним познакомился?
– Несколько лет назад он имел в Вэйяне торговое дело. Мы познакомились, совершили друг перед другом восьмикратный поклон и заключили союз побратимства. Много лет не виделись, а вчера, когда я гулял по берегу, наблюдая лодочные гонки, он как раз плыл по реке. Увидел меня и велел лодочнику причалить. Сошел на берег поприветствовать меня. Так без вашего ведома я оказался его гостем.
– Если так, то ладно.
Их разговор слышала Чжэньнян. «Один вертопрах встретился с другим, – подумала она в сердечной досаде, – вот уж не ведаю, какое в том удовольствие!»
По поводу происшедшего скажу от себя так:
У лоянских мостов красоток,
что цветов на парче узорной.
Завидев молодца, мечтают об одном –
чтобы прошелся он дорогой торной.
Тем временем тетка быстро плошала, к тому же отказалась принимать лекарства. Она лежала на циновках, беспрестанно стонала и просила пить. Подле нее дежурили сестры и студент. В полдень они здесь же в спальне собрались вместе отобедать. Но тут появился слуга студента Фынлу:
– Господин Цю Чунь прислал записку. Еще он прислал человека с приглашением, – доложил он.
Тотчас вошла Гуйпин и передала приглашение от Цю Чуня. Студент взял из ее рук приглашение и прочел.
– От кого приглашение? – спросила госпожа Лань.
– Цю Чунь прислал.
Студент снова кликнул Фынлу, велел тому спуститься и переговорить с посланцем Цю Чуня. Тот понимающе кивнул, вышел и передал тому, что «господин принимает приглашение». Посланец вскоре ушел. Чжэньнян тихонько развернула записку и прочла: «После того как мы так весело провели время на лодке, хотел бы продолжить наше знакомство. Мы с вами побратимы, и я горю желанием осушить бокал за то, чтобы внимать вашим наставлениям в «Саду наслаждений». Жду вас, сияющему нефриту подобного, гостя».
– Собрались устроить пирование в «Саду наслаждений»? – спросила Чжэньнян.
Видя, что Чжэньнян сурово насупила брови, студент притворился, будто вовсе и не рад этому предложению:
– Да я вовсе и не хочу туда идти.
– Этому человеку надо послать ответное приглашение, – заметила госпожа Лань. – Нельзя не пойти, когда друзья приглашают. Среди именитых людей нашего города нет более удалого, чем Цю Чунь. Потому не стоит пренебрегать приглашением. Надо пойти на пирушку.
Замечание матери совершенно не понравилось Чжэньнян.
– Брату лучше было бы вернуться пораньше. Некому присмотреть за домом, – сказала она недовольным тоном. – Да и жара нынче! А вы там наверняка напьетесь.
– Сделаем, как лучше.
– Но ведь праздник, – заметила госпожа Лань, – а в эту пору всегда пьют вино.
Студент поблагодарил тетку за разрешение:
– Кланяюсь вам и кланяюсь сестричкам, – сказал он и, полный сладостных предвкушений и радостных надежд, вышел из дому. Позвал Фынлу и велел ему шествовать впереди, неся в руках приглашение. Миновав главный тракт, они прибавили шагу и скоро уже были в Парчовом квартале. Едва вошли в заведение, навстречу им, приподняв занавески, уже шли знакомые красавицы.
– Господин Фын прибыл! Прибыл господин Фын! – поочередно приветствовали они его.
Вся компания – Цю Чунь, Ван Шичунь, Хаохао, Паньпань и студент – поднялись на башню. Студент склонился перед ними в глубоком поклоне:
– Много благодарен своим побратимам за это лестное для меня приглашение. Всем сердцем расположен к ним и готов выслушать их наставления. Премного благодарен и непременно отплачу за приглашение сторицей.
– Горели желанием видеть вас, благодарим, что не отвергли приглашение.
– Как я посмел бы не принять ваше приглашение? – ответил студент.
После того как взаимные приветствия были сказаны и сделаны все поклоны, красавицы, соблюдая чин, расселись, студент обратился к Хаохао:
– Вчера провинился перед вами.
– Провинились? Да вы и вовсе забыли о приличиях. – Не успела она договорить, как на столе уже были выставлены блюда, а на них мясо горной косули, дикой утки, золотого карпа, корочки свинины, жареные голуби и еще многое другое. В вазах горой лежали фрукты всех времен года. Короче, здесь было все лучшее, что бегает по суше и плавает в море. Подали и вино, душистое и изысканного вкуса, и нарядные гости скоро воздали должное этому изобилию: и изысканным напиткам, и душистому мясу, и разнообразным плодам и злакам. Так вкушали они яства и вино несколько страж кряду, и вот уже зажглось высокое пламя красных свечей в серебряных подсвечниках. И как сказал бы поэт, «когда стрелы ночи – закатные лучи – потонули в бронзовом сосуде земли…», иными словами, когда погас закат и на землю опустилась мгла, пир закончился. Едва передвигая ноги, собравшиеся спустились с башни, и, не имея сил идти дальше, расселись на ступеньках, ведущих в сад, подставляя разгоряченные лица освежающему ветру. Сияла ночь, заливая лунным светом все окрест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50