Он сел и погрузился в глубокое раздумье. Долго сидел, точно деревянный истукан.
Прослышав, что студент обеспокоен каким-то делом, сестры пришли к нему. Хором спросили:
– Господин, отчего вы в такой растерянности? Ваши наложницы хотели бы, чтобы вы рассказали им все подробно.
– Благоуханные мои! – так начал студент. – Дело таково, что вряд ли мы можем поставить обороту событий препоны. Идите и отдыхайте, ибо какой резон впутывать мне вас?
Чжэньнян пожелала уяснить суть происходящего:
– А в чем дело? И почему столько беспокойств и шума?
Студент пояснил:
– Эту кашу заварили Цю Чунь и Ван Шичунь. Похоже, пошли неправедной стезей суйского государя Ян-ди: взбунтовали солдат, и теперь, как говорится, «меж четырех морей гремят громы». Планируют осуществить мятежные замыслы Ван Ба, короче, захватить власть в свои руки. Я состою с ними в союзе побратимства, и они непременно попытаются вовлечь меня в свои преступные замыслы. Чуть ранее я посылал секретаря в город, он посетил Ван Шичуня и видел у него некоего господина, который в сговоре с князем Сюэ. Тот собрал в крепости, где поставлен начальствовать над гарнизоном, пятьдесят тысяч солдат, Цю Чунь также сообщил, что скоро он и Хань будут здесь. Потому не лучше ли нам покинуть усадьбу? Хотя понимаю, что это ваше родовое гнездо. Мне так трудно решиться на отъезд.
– Вы приняли мудрое решение, – сказала ему Чжэньнян. – Зачем ждать, когда нас сбросят на дно ближайшего колодца? Так поступил бы только глупец.
– Не беспокойтесь, ведь бояться бед – не стезя великого мужа, – постаралась ободрить студента Юйнян. – Полагаю, что нам остается одно – бежать из этих мест.
– Бросим все, лишь бы уйти от бандитов. Мы не сможем забрать с собой имущество. Лишь добродетель и честь можем унести с собой.
– Но где отыщем землю, где не горит пламя мятежа и нет бедствий войны? Одно нам остается – взмыть в небеса, – заключила Юйнян.
Не успела она договорить, как во дворе появились паланкины. Девушки из «Сада наслаждений» – Мю десятая, Фэн Хаохао и Фан Паньпань прибыли в усадьбу. Сестры вышли встретить их.
– Нежданные гостьи посетили мое жилище! Но не ведаю, какого наставления ждут они от меня? – спросил их студент.
– Прибежали, опасаясь за жизнь свою, – ответила за всех Мю десятая. – Не хотим попасть в расставленные сети. Но не знаем, согласятся ли господин и сестры явить нам милосердие и взять под покровительство. Вовек не забудем вашего благодеяния.
Студент был поражен и удивленно спросил:
– Объясните по порядку, чего опасаетесь. Тогда и придумаем что-нибудь.
Растолковала все Хаохао:
– Этот Цю Чунь, как оказалось, предал забвению добродетель, так же, как и те, кто обретается подле его ворот. Помните тот день, когда вы оказались с нами в лодке в праздник Дуаньу? Тогда среди гостей были еще двое – Сюэ и Хань, люди с сильной рукой, под началом коих три армии. Короче, это храбрецы, способные обрушить и гору. Все они приятели Ван Шичуня. Ныне сзывают солдат, прикупают лошадей, на что жертвуют немалые деньги, и отправляют солдат и оружие к крепости Цзиньдоугуань, что у горы Нефритовый источник. Они заключили меж собой тайный союз и теперь ищут поддержки как в городе, так и вне его. В городе уже началась резня, ибо не все хотят ходить под их началом. Сейчас самый разгар беспорядков. Позавчера Цю Чунь был у нас в заведении. Перед тем как ехать, он, основательно напившись, обронил слово о том, что взбунтует солдат, а нас, вольных девиц, сделают певичками при управе. Мы, хотя и считаемся грязью и пылью, гонимой ветром, предпочтем остаться без хозяев, нежели идти в управу. Один лишь вы человек чести и порядочности и не пойдете против устоев государства. Хотели бы прислуживать вам за пологом. Готовы быть слугами – разносить вино и мести полы, но ни за что не пойдем в управу певичками. О том, что грядет мятеж, еще никто не ведает, ибо только я одна слышала, что они замыслили. Потому и поспешила к вам, ища защиты.
– Сколько лиха выпало на вашу долю, – пожалела их Чжэньнян. – Но скажу одно – из мрака вы выбрались на свет и хорошо сделали, что пришли к господину. Я не буду чинить вам препоны и гнать вас за тысячу ли. Но если хотите служить господину и быть в нашем доме наложницами, то прежде должны бросить замашки квартала Пинкан. Сможете быть благонравны, как девушки из добрых семей, оставайтесь у нас.
– Благодарим за золотые слова. Готовы покончить с дурным и пойти по стезе благочиния. В ином разе одно нам остается – броситься под колеса экипажа и проститься с вечным небом. Верно сказано: «Когда небо – не крыша, земля не носит». И тогда кости наши обретут покой лишь на чужбине. Мы, три певички, всей душой готовы служить господину с полотенцем и нет у нас никаких иных помыслов.
Студент был в несказанном восторге. У него нашлась бы не одна сотня доводов в пользу девушек, но он даже рта не раскрыл. Про себя подумал: «Ну и семейка у меня складывается. Вот уж поистине заячье племя!» Он еще раз уверился, как благонравна его супруга и сколь преисполнена всяческих добродетелей.
Студент был рад донельзя, решив, что Чжэньнян воистину способна понять его и прочитать тайные мысли. И вот, когда все собрались, он подумал: «Десять тысяч против одного, что этот Ван Шичунь и другие, затеявшие мятеж, придут сюда за мной и, конечно, найдут здесь своих красоток, что вовсе ни к чему…» Но тут его мысли прервала Чжэньнян:
– Не лучше ли нам покинуть поместье и вернуться в Янчжоу?
Сообща обсудив предложение, в конце концов пришли к решению, что надо ехать. Тотчас послали Фынлу за четырьмя паланкинами и четырьмя телегами, но, прикинув, решили нанять семь паланкинов. Женщины пошли укладывать вещи, ибо положили завтрашним же днем выехать.
Но в самый полдень во дворе появились два паланкина – то прибыли девушки из харчевни благодарить студента за оказанную благостыню.
Чжэньнян и остальные жены вышли встретить гостей. Юйин, увидев в беспорядке разбросанные вещи, испугалась. Цяонян догадалась, что, по-видимому, студент собирается уехать. Подумала: «Если бы сегодня не приехали сюда, завтра бы уже не увиделись».
– Еще не прошло и ста дней, как ушел из жизни хозяин, а его супруга стала подсчитывать деньги, и, похоже, харчевня скоро будет продана. Потому негде нам прилепиться. – Сказав так, Юйин протянула руки в направлении Чжэньнян и горько разрыдалась: – Дорогая сестрица, вспоминайте вашу рабыню. Пришли просить вас о помощи, ибо не ведаем, чем прокормить себя. Оставь нас при себе хотя бы слугами! Это будет для нас высшим благодеянием. Милосердная благостыня ваша навеки будет запечатлена в наших сердцах. Живота не пощадим, чтобы отплатить добром за доброту.
Видя их неприкаянность, Чжэньнян преисполнилась к девушкам жалостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Прослышав, что студент обеспокоен каким-то делом, сестры пришли к нему. Хором спросили:
– Господин, отчего вы в такой растерянности? Ваши наложницы хотели бы, чтобы вы рассказали им все подробно.
– Благоуханные мои! – так начал студент. – Дело таково, что вряд ли мы можем поставить обороту событий препоны. Идите и отдыхайте, ибо какой резон впутывать мне вас?
Чжэньнян пожелала уяснить суть происходящего:
– А в чем дело? И почему столько беспокойств и шума?
Студент пояснил:
– Эту кашу заварили Цю Чунь и Ван Шичунь. Похоже, пошли неправедной стезей суйского государя Ян-ди: взбунтовали солдат, и теперь, как говорится, «меж четырех морей гремят громы». Планируют осуществить мятежные замыслы Ван Ба, короче, захватить власть в свои руки. Я состою с ними в союзе побратимства, и они непременно попытаются вовлечь меня в свои преступные замыслы. Чуть ранее я посылал секретаря в город, он посетил Ван Шичуня и видел у него некоего господина, который в сговоре с князем Сюэ. Тот собрал в крепости, где поставлен начальствовать над гарнизоном, пятьдесят тысяч солдат, Цю Чунь также сообщил, что скоро он и Хань будут здесь. Потому не лучше ли нам покинуть усадьбу? Хотя понимаю, что это ваше родовое гнездо. Мне так трудно решиться на отъезд.
– Вы приняли мудрое решение, – сказала ему Чжэньнян. – Зачем ждать, когда нас сбросят на дно ближайшего колодца? Так поступил бы только глупец.
– Не беспокойтесь, ведь бояться бед – не стезя великого мужа, – постаралась ободрить студента Юйнян. – Полагаю, что нам остается одно – бежать из этих мест.
– Бросим все, лишь бы уйти от бандитов. Мы не сможем забрать с собой имущество. Лишь добродетель и честь можем унести с собой.
– Но где отыщем землю, где не горит пламя мятежа и нет бедствий войны? Одно нам остается – взмыть в небеса, – заключила Юйнян.
Не успела она договорить, как во дворе появились паланкины. Девушки из «Сада наслаждений» – Мю десятая, Фэн Хаохао и Фан Паньпань прибыли в усадьбу. Сестры вышли встретить их.
– Нежданные гостьи посетили мое жилище! Но не ведаю, какого наставления ждут они от меня? – спросил их студент.
– Прибежали, опасаясь за жизнь свою, – ответила за всех Мю десятая. – Не хотим попасть в расставленные сети. Но не знаем, согласятся ли господин и сестры явить нам милосердие и взять под покровительство. Вовек не забудем вашего благодеяния.
Студент был поражен и удивленно спросил:
– Объясните по порядку, чего опасаетесь. Тогда и придумаем что-нибудь.
Растолковала все Хаохао:
– Этот Цю Чунь, как оказалось, предал забвению добродетель, так же, как и те, кто обретается подле его ворот. Помните тот день, когда вы оказались с нами в лодке в праздник Дуаньу? Тогда среди гостей были еще двое – Сюэ и Хань, люди с сильной рукой, под началом коих три армии. Короче, это храбрецы, способные обрушить и гору. Все они приятели Ван Шичуня. Ныне сзывают солдат, прикупают лошадей, на что жертвуют немалые деньги, и отправляют солдат и оружие к крепости Цзиньдоугуань, что у горы Нефритовый источник. Они заключили меж собой тайный союз и теперь ищут поддержки как в городе, так и вне его. В городе уже началась резня, ибо не все хотят ходить под их началом. Сейчас самый разгар беспорядков. Позавчера Цю Чунь был у нас в заведении. Перед тем как ехать, он, основательно напившись, обронил слово о том, что взбунтует солдат, а нас, вольных девиц, сделают певичками при управе. Мы, хотя и считаемся грязью и пылью, гонимой ветром, предпочтем остаться без хозяев, нежели идти в управу. Один лишь вы человек чести и порядочности и не пойдете против устоев государства. Хотели бы прислуживать вам за пологом. Готовы быть слугами – разносить вино и мести полы, но ни за что не пойдем в управу певичками. О том, что грядет мятеж, еще никто не ведает, ибо только я одна слышала, что они замыслили. Потому и поспешила к вам, ища защиты.
– Сколько лиха выпало на вашу долю, – пожалела их Чжэньнян. – Но скажу одно – из мрака вы выбрались на свет и хорошо сделали, что пришли к господину. Я не буду чинить вам препоны и гнать вас за тысячу ли. Но если хотите служить господину и быть в нашем доме наложницами, то прежде должны бросить замашки квартала Пинкан. Сможете быть благонравны, как девушки из добрых семей, оставайтесь у нас.
– Благодарим за золотые слова. Готовы покончить с дурным и пойти по стезе благочиния. В ином разе одно нам остается – броситься под колеса экипажа и проститься с вечным небом. Верно сказано: «Когда небо – не крыша, земля не носит». И тогда кости наши обретут покой лишь на чужбине. Мы, три певички, всей душой готовы служить господину с полотенцем и нет у нас никаких иных помыслов.
Студент был в несказанном восторге. У него нашлась бы не одна сотня доводов в пользу девушек, но он даже рта не раскрыл. Про себя подумал: «Ну и семейка у меня складывается. Вот уж поистине заячье племя!» Он еще раз уверился, как благонравна его супруга и сколь преисполнена всяческих добродетелей.
Студент был рад донельзя, решив, что Чжэньнян воистину способна понять его и прочитать тайные мысли. И вот, когда все собрались, он подумал: «Десять тысяч против одного, что этот Ван Шичунь и другие, затеявшие мятеж, придут сюда за мной и, конечно, найдут здесь своих красоток, что вовсе ни к чему…» Но тут его мысли прервала Чжэньнян:
– Не лучше ли нам покинуть поместье и вернуться в Янчжоу?
Сообща обсудив предложение, в конце концов пришли к решению, что надо ехать. Тотчас послали Фынлу за четырьмя паланкинами и четырьмя телегами, но, прикинув, решили нанять семь паланкинов. Женщины пошли укладывать вещи, ибо положили завтрашним же днем выехать.
Но в самый полдень во дворе появились два паланкина – то прибыли девушки из харчевни благодарить студента за оказанную благостыню.
Чжэньнян и остальные жены вышли встретить гостей. Юйин, увидев в беспорядке разбросанные вещи, испугалась. Цяонян догадалась, что, по-видимому, студент собирается уехать. Подумала: «Если бы сегодня не приехали сюда, завтра бы уже не увиделись».
– Еще не прошло и ста дней, как ушел из жизни хозяин, а его супруга стала подсчитывать деньги, и, похоже, харчевня скоро будет продана. Потому негде нам прилепиться. – Сказав так, Юйин протянула руки в направлении Чжэньнян и горько разрыдалась: – Дорогая сестрица, вспоминайте вашу рабыню. Пришли просить вас о помощи, ибо не ведаем, чем прокормить себя. Оставь нас при себе хотя бы слугами! Это будет для нас высшим благодеянием. Милосердная благостыня ваша навеки будет запечатлена в наших сердцах. Живота не пощадим, чтобы отплатить добром за доброту.
Видя их неприкаянность, Чжэньнян преисполнилась к девушкам жалостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50