- Наконец поднялся он.- Целоваться-то будете или, может, домой пойдём? Пока не поздно... Мы улыбнулись этой его нарочитой простоте... и поцеловались. Так нежно, осторожно и несмело, как это не могло быть и в первый раз. - Ну, слава Богу...- Вздохнул старик.- А я уже начал подумывать, что вы струсили...- Мы смотрели на него, обнявшись, и улыбались. Он в ответ тепло улыбался тоже. Наконец ему это надоело и он взглянул на солнце: - Пора, однако... - Что именно?- Буквально одним взглядом спросили его мы. - Приступать к завершающему этапу...- Улыбнулся он.- Итак - никто из вас не передумал? Не испугался? Пока ещё не поздно вернуться назад, чтобы избежать проклятия Раффы...- Мы тогда подумали, что он неудачно пошутил... Ну разве мы могли передумать? После всего того, что мы только что пережили, после того, как любовь наша буквально угасла и вдруг каким-то чудом возродилась вновь, обогатившись какой-то немыслимой, неизвестной раньше нам нежностью - разве могли мы остановиться на полпути? Или, тем более - повернуть назад? - Мы готовы...- Тихо сказал я, переглянувшись мимоходом с невестой: действительно ли готовы? 'Действительно',- подтвердила взглядом она. ...Старик снова отобрал у нас коврики и расположил их в длину - так, чтобы получилось подобие дорожки, в центре которой он расстелил вынутую из рюкзака простынку. Нам велел разуться и стать лицом друг к другу у противоположных её краёв. Затем подошёл к Алёне и, закрыв ей рукой глаза, спросил: - Любишь? - Да...- Прошептала она. Тогда старик убрал руку и сказал: - Сбрось с себя покрывало. Просто сбрось с плеч, чтобы оно соскользнуло на землю...- Добавил он, видя её нерешительность. Алёна несмело передёрнула плечами и покрывало оказалось на траве. - Теперь сбрось бретельку с одного плеча - не совсем, а лишь чуть-чуть... Чтобы она потом сама могла опадать дальше...- Алёна исполнила и это. Краска понемногу начала заливать её лицо, груди подтянулись и напряглись, соски выпирали очаровательнейшими пупырышками сквозь тонкую полупрозрачную ткань... - Теперь погладь себя...- Продолжал монах. - В смысле?- Не поняла Алёна. - Доставь себе удовольствие... И - покажи ему, как ты это делаешь...Улыбнулся старик. - Я не могу так...- Алёна замотала головой - казалось, она готова была расплакаться. - Нееет...- Доброжелательно прямо в глаза ей произнес старик:- Ты можешь. И - хочешь. Ты просто стесняешься. Но время стеснений уже прошло - поверь мне. Сейчас настало время оргий... И ты вправе не только не скрывать своих желаний, но и демонстрировать их, требуя их удовлетворения...- Алёна несмело улыбнулась. - Так что - давай, давай...- Приветливо подзадорил её старик.- Покажи ему, что ты умеешь с собой делать. Доставь ему удовольствие... - Правда?- Нерешительно спросила она. В это время опущенная бретелька упала, обнажив очаровательную, трепещущую грудь. - Ой...- Испугалась невеста, пытаясь прикрыть срам рукой. - Не надо...- Улыбнулся старик и сделал мне знак: подойди, мол. Я охотно приблизился. - Опусти её руку...- Тихо попросил он. Я сделал это. Алёна поддалась. Дыхание её участилось, полуобнажённая грудь в волнении вздымалась, выдавая быстро нарастающее волнение. Я нерешительно провёл руками по её плечам 'правильно, правильно',- подбодрил старик.- А теперь погладь её тело - всё - один раз - быстро - но очень осторожно, практически не касаясь - и отходи - пусть она сама продолжит...- Он оказался прав: Алёна не выдержала, и, постепенно забываясь, начал себя гладить - сначала несмело по бёдрам, потом по прикрытой груди, потом добралась до обнажённой, взяла пальцами соски... Выставив груди вперёд и полузакрыв глаза, она начала играть сосками, поглаживать груди... Дыхание стало неровным, прерывистым, частым... - Откинь полы плаща на плечи...- шепнул старик. Он был прав: мой член, не в силах снести такое зрелище, вновь взыграл и уверенно смотрел вверх... Алёна, увидев его, почти обезумела... - Не подходите...- предостерёг старик,- а то это будет слишком просто...Мы неистовствовали, готовые забыть обо всём и броситься друг другу в объятия. Алёна скользнула рукой в промежность... - Возьми его в руку...- Шепнул мне дед.- Возьми - пусть она тоже посмотрит... Сейчас ей это наверняка понравится... И сделай несколько движений рукой - туда, сюда... Только не спеши - ты ведь просто ей показываешь... Самоудовлетворяться теперь нет смысла: ведь тебя ждёт она... Спустя минут пять таких самоистязаний, показавшихся нам тогда вечностью, Алёна уже лежала на простыне, и, не в силах оторвать руку от живота, тихо постанывала. Другой рукой она потихоньку теребила сосок. Глаза её были прикрыты, губы подрагивали... -...А теперь поцелуй её пальцы... на ногах...- Прошептал старик.- Сначала нежно, едва касаясь губами, затем - возьми каждый в рот, и, нежно обхватив губами, сожми...- Я даже не мог себе представить, какой дикий, сладострастный стон может испустить при этом женщина... Теперь я это знаю... А старик не умолкал: - Пройдись губами по внутренней стороне ног - от ступней до колен, то по одной, то по другой ноге, только нежно - едва касаясь...- Я делал это, а Алёна сходила с ума, извиваясь... Неожиданно старик сказал: - А теперь поцелуй её... Туда... Да не туда,- улыбнувшись моей неопытности, он кивнул взглядом:- Вон туда...- Увидев мою нерешительность, он подтвердил:- Туда, туда... Чай - сам мыл всего час назад...- Я нерешительно приблизился к лобку - Алёна неожиданно сжала ноги и задрожала, как в столбняке... - Целуй, целуй...- подзадоривал монах.- Из вас двоих именно ты должен сделать это первым...- Я поцеловал. В волосы. Алёна дрожала.- Теперь рядом, то слева, то справа...- Подсказывал старец. Я послушно следовал его советам. Ноги девушки нерешительно разжались, она стала несмело подтягивать колени и разводить их в стороны. Монах, подбадривая меня взглядом, кивнул: туда, мол! - я повиновался. Несмело коснулись мои губы приоткрытых 'губ' девушки... Сладкий стон прокатился по округе... Ноги нерешительно раздвинулись ещё шире...- 'Смелее, смелее...'- подбадривал взглядом монах.- 'Языком...'- 'услышал' я очередной совет. Алёна лежала, уже попросту раскинув ноги и теребя соски... Я осторожно лизал влажную внутреннюю поверхность губ...- 'Языком... Глубже!'- снова почудился мне голос монаха. Я с силой вогнал язык в нежную глубину... Алёна в ответ взвыла и сжала мою голову ногами так, что ушам стало больно. Остановить проникновение я не посмел - сил не было... Уши горели, я выпученными глазами смотрел на монаха, ожидая следующей подсказки, а язык лихорадочно пытался проникнуть всё глубже и глубже... Наконец ноги невесты ослабли, движения языка стали, видимо, более желанными - она даже стала нерешительно сама подставлять себя так, чтобы ему было удобнее выполнять свою миссию... Всё тело невесты, казалось, источало вожделение; по нему перекатывались волны дрожи, лицо пылало, сквозь стиснутые губы вырывались стоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19