Игорь очень четко чувствовал след. Повинуясь влечению маг повернул на лево, во дворы, и пройдя сквозь дворы приблизился к зданию краеведческого музея.
Зайдя в двери, Игорь поднялся на второй этаж. Отчетливо запахло магией, древней, тяжелой, боевой.
И тут он снова вспомнил. Как в детстве он боялся лежащую в стеклянном гробу шаманку. Её мумия много лет была одним из главных экспонатов Музея.
Игорь вспомнил, как после его посещения он, ночью с ужасом вспоминал оскал ее черепа, прижимаясь к горячему телу отца под одеялом. Ночевали они тогда у родственников, которые жили в Якутске постоянно.
Ещё вспомнился рассказ отца о том, как они с другом нашли такое же захоронение в низовьях реки Яна. И друг, несмотря на предупреждения отца, снял с пальца якутской шаманки серебряное кольцо и надел его на свою руку. На следующий день после этого он утонул.
- Любой, кто осмелиться взять, что нибудь из гроба шаманки умрет, говорил отец.
И вот Игорь напротив дверей зала, где лежала шаманка. В реальности гроб давно убрали, но его сумеречный образ остался. Шаманка лежала на том же месте. Только в сумраке ее ссохшиеся пальцы, на которых были одеты кольца, из почерневшего от времени серебра, сжимали меч.
Вдоль его покрытого рунами черненного лезвия шла витиеватая надпись "Морозная скорбь". Черная вороненая рукоятка завершалась вставленным в ее навершие громадным, сверкающим бриллиантом.
Тот, кто возьмет что-либо у шаманки умрет. Игорь ударом кулака разбил остекление гроба и бережно убрав ее пальцы с рукоятки сжал ее и взял меч.
Резко отодвинул гроб в сторону. Под ним, в небольшом углублении лежали пластинчатые полные доспехи из серого металла с барельефом волка на груди. Нюргун Боготур стремительный, гласила надпись под барельефом. Интересно, что за металл, подумал Игорь, похоже на титан, но явно не титан, в те времена титана еще не было.
- Это Адамантин, объяснил Гессер, когда доспехи грузили в самолет. Очень прочный, практически неразрушимый материал. Только не забывай, что оружие против тебя тоже будет зачарованное.
- Дальше ты летишь один, продолжил он. Мы не можем вмешиваться в битву Великого. Так говорит пророчество.
19.
И вот, колеса воздушного лимузина остановились на перроне аэропорта Анадырь.
Ночь Игорь провел в гостинице рядом со зданием аэровокзала, а утром в его комнату постучали.
Завтрак в поселковой столовой и вот уже старенький уазик катиться в сторону старого командного пункта войск ПВО. Из окна подполковник видит слепые окна заброшенного военного городка, рухнувшие трубы котельных, валяющиеся то тут то там антенны радиолокаторов. И вот, наконец, своротка на КП радиотехнической бригады ПВО.
Пустой флагшток, сорванная с петель бронированная дверь, сиротливо уходящие в темноту ступени.
Сиротливая надпись о том, что граница священна и неприкосновенна. Лозунг призывающий к бдительности, потому что подлетное время американских ядерных ракет 5 минут.
Ночной волк не торопился. Выгрузил из уазика свое снаряжение, отпустил водителя, приступил к надеванию доспехов. Сначала разделся до нижнего белья, не замечая пронизывающего северного ветра одел бронированные поножи, наручи, нагрудник. Достал из кармана куртки iPhone, положил во внутренний карман, вставил в уши наушники.
Взяв в руки меч и шлем он неторопливо пошел по направлению к заливу.
Посмотрел в сторону океана. Низкое северное солнце недобро светило в лицо Ночному волку.
Игорь подготовил и разместил на кончиках пальцев боевые заклинания, еще раз проверил подгонку лат. Размялся, сжал рукоятку меча рукой в покрытых броневыми пластинками перчатке.
И тут на него навалилось отчаянье. Неужели погибать придется. Черт, как не хочется умирать. Не может быть, что вот он и пришел последний день его жизни...
И тем не менее он знал, что никуда не уйдет.
20.
12.00, в небе вспыхнул, стремительно расширяясь портал. Его сияние на несколько секунд затмило солнце.
Неожиданно успокоившись, чуть прищурив глаза, Игорь спокойно смотрел как из портала выходит и разворачивается против него несметное войско внешнего мира.
Четыре линии насчитывал вражеский строй. Впереди лучники, на низеньких, крепких лошадках, за ними виднелись черные доспехи панцерной конницы, далее расположились бесчисленные пешие воины. В руках они сжимали устрашающие, большие секиры.
И замыкали строй рыцари стоящие плотной стеной перед, как понял Игорь, предводителем армии внешнего мира.
Подполковник включил и закольцевал на плейере песню Паллада Бюль Бюль оглы, надел на голову шлем.
Стороны стояли друг против друга на крутом берегу закованного льдом Анадырского залива, девственно белый наст сверкал в лучах рано заходящего солнца.
Зазвучали первые аккорды песни, в ушах у Игоря, предводитель армии внешнего мира дал знак. Завизжали, завыли черные всадники, как стая гончих собак бросились они на мага.
Не долетя до него сотни метров они разом подняли луки к небу и дали залп, одновременно расходясь в стороны.
Маг поднял левую руку. Стрелы посыпались снег не причиняя ему ни малейшего вреда. Тогда с места сдвинулась панцирная конница.
И так стою, у жизни на краю,
Но лик ее и в этот мир прекрасен.
Игорь прикоснулся силой к "Морозной скорби", лезвие меча охватило призрачное голубоватое пламя, рукоятка слегка завибрировала и как будто вплавилась в руку, стала ее продолжением.
И если ты со мной мой друг согласен,
Бессмертью жизни, жизнь отдай свою.
И в этот миг "Морозная скорбь" впервые встретилась с оружием черных рыцарей.
Как жили мы борясь и смерти не боясь,
Так и отныне жить тебе и мне,
В небесной вышине, и в горной тишине,
В морской волне и в яростном огне.
Почти каждый удар подполковника находил свою жертву. Полилась кровь. Через несколько минут боя снег покраснел, всюду валялись трупы людей, лошадей, отрубленные конечности, брошенное оружие.
А черные рыцари все шли и шли. Маг сдвинул брови под шлемом и одновременно сошлись, сгустились черные тучи над его головой и молнии ударили в самый центр атакующих. Запахло паленным мясом, десятками валились с мечущихся в панике коней люди втаптываемые в красный от крови наст.
А если ждут нас годы впереди,
То счастливо не смолкнет песня эта,
Пусть будет много в ней тепла и света,
До края жизни с песнею дойди.
Маг поднял левую руку. Из его пальцев вылетела струя магического огня, еще с десяток попавших под его действие всадников покатились по земле к его ногам, а всех кто успевал подняться настигала Морозная скорбь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Зайдя в двери, Игорь поднялся на второй этаж. Отчетливо запахло магией, древней, тяжелой, боевой.
И тут он снова вспомнил. Как в детстве он боялся лежащую в стеклянном гробу шаманку. Её мумия много лет была одним из главных экспонатов Музея.
Игорь вспомнил, как после его посещения он, ночью с ужасом вспоминал оскал ее черепа, прижимаясь к горячему телу отца под одеялом. Ночевали они тогда у родственников, которые жили в Якутске постоянно.
Ещё вспомнился рассказ отца о том, как они с другом нашли такое же захоронение в низовьях реки Яна. И друг, несмотря на предупреждения отца, снял с пальца якутской шаманки серебряное кольцо и надел его на свою руку. На следующий день после этого он утонул.
- Любой, кто осмелиться взять, что нибудь из гроба шаманки умрет, говорил отец.
И вот Игорь напротив дверей зала, где лежала шаманка. В реальности гроб давно убрали, но его сумеречный образ остался. Шаманка лежала на том же месте. Только в сумраке ее ссохшиеся пальцы, на которых были одеты кольца, из почерневшего от времени серебра, сжимали меч.
Вдоль его покрытого рунами черненного лезвия шла витиеватая надпись "Морозная скорбь". Черная вороненая рукоятка завершалась вставленным в ее навершие громадным, сверкающим бриллиантом.
Тот, кто возьмет что-либо у шаманки умрет. Игорь ударом кулака разбил остекление гроба и бережно убрав ее пальцы с рукоятки сжал ее и взял меч.
Резко отодвинул гроб в сторону. Под ним, в небольшом углублении лежали пластинчатые полные доспехи из серого металла с барельефом волка на груди. Нюргун Боготур стремительный, гласила надпись под барельефом. Интересно, что за металл, подумал Игорь, похоже на титан, но явно не титан, в те времена титана еще не было.
- Это Адамантин, объяснил Гессер, когда доспехи грузили в самолет. Очень прочный, практически неразрушимый материал. Только не забывай, что оружие против тебя тоже будет зачарованное.
- Дальше ты летишь один, продолжил он. Мы не можем вмешиваться в битву Великого. Так говорит пророчество.
19.
И вот, колеса воздушного лимузина остановились на перроне аэропорта Анадырь.
Ночь Игорь провел в гостинице рядом со зданием аэровокзала, а утром в его комнату постучали.
Завтрак в поселковой столовой и вот уже старенький уазик катиться в сторону старого командного пункта войск ПВО. Из окна подполковник видит слепые окна заброшенного военного городка, рухнувшие трубы котельных, валяющиеся то тут то там антенны радиолокаторов. И вот, наконец, своротка на КП радиотехнической бригады ПВО.
Пустой флагшток, сорванная с петель бронированная дверь, сиротливо уходящие в темноту ступени.
Сиротливая надпись о том, что граница священна и неприкосновенна. Лозунг призывающий к бдительности, потому что подлетное время американских ядерных ракет 5 минут.
Ночной волк не торопился. Выгрузил из уазика свое снаряжение, отпустил водителя, приступил к надеванию доспехов. Сначала разделся до нижнего белья, не замечая пронизывающего северного ветра одел бронированные поножи, наручи, нагрудник. Достал из кармана куртки iPhone, положил во внутренний карман, вставил в уши наушники.
Взяв в руки меч и шлем он неторопливо пошел по направлению к заливу.
Посмотрел в сторону океана. Низкое северное солнце недобро светило в лицо Ночному волку.
Игорь подготовил и разместил на кончиках пальцев боевые заклинания, еще раз проверил подгонку лат. Размялся, сжал рукоятку меча рукой в покрытых броневыми пластинками перчатке.
И тут на него навалилось отчаянье. Неужели погибать придется. Черт, как не хочется умирать. Не может быть, что вот он и пришел последний день его жизни...
И тем не менее он знал, что никуда не уйдет.
20.
12.00, в небе вспыхнул, стремительно расширяясь портал. Его сияние на несколько секунд затмило солнце.
Неожиданно успокоившись, чуть прищурив глаза, Игорь спокойно смотрел как из портала выходит и разворачивается против него несметное войско внешнего мира.
Четыре линии насчитывал вражеский строй. Впереди лучники, на низеньких, крепких лошадках, за ними виднелись черные доспехи панцерной конницы, далее расположились бесчисленные пешие воины. В руках они сжимали устрашающие, большие секиры.
И замыкали строй рыцари стоящие плотной стеной перед, как понял Игорь, предводителем армии внешнего мира.
Подполковник включил и закольцевал на плейере песню Паллада Бюль Бюль оглы, надел на голову шлем.
Стороны стояли друг против друга на крутом берегу закованного льдом Анадырского залива, девственно белый наст сверкал в лучах рано заходящего солнца.
Зазвучали первые аккорды песни, в ушах у Игоря, предводитель армии внешнего мира дал знак. Завизжали, завыли черные всадники, как стая гончих собак бросились они на мага.
Не долетя до него сотни метров они разом подняли луки к небу и дали залп, одновременно расходясь в стороны.
Маг поднял левую руку. Стрелы посыпались снег не причиняя ему ни малейшего вреда. Тогда с места сдвинулась панцирная конница.
И так стою, у жизни на краю,
Но лик ее и в этот мир прекрасен.
Игорь прикоснулся силой к "Морозной скорби", лезвие меча охватило призрачное голубоватое пламя, рукоятка слегка завибрировала и как будто вплавилась в руку, стала ее продолжением.
И если ты со мной мой друг согласен,
Бессмертью жизни, жизнь отдай свою.
И в этот миг "Морозная скорбь" впервые встретилась с оружием черных рыцарей.
Как жили мы борясь и смерти не боясь,
Так и отныне жить тебе и мне,
В небесной вышине, и в горной тишине,
В морской волне и в яростном огне.
Почти каждый удар подполковника находил свою жертву. Полилась кровь. Через несколько минут боя снег покраснел, всюду валялись трупы людей, лошадей, отрубленные конечности, брошенное оружие.
А черные рыцари все шли и шли. Маг сдвинул брови под шлемом и одновременно сошлись, сгустились черные тучи над его головой и молнии ударили в самый центр атакующих. Запахло паленным мясом, десятками валились с мечущихся в панике коней люди втаптываемые в красный от крови наст.
А если ждут нас годы впереди,
То счастливо не смолкнет песня эта,
Пусть будет много в ней тепла и света,
До края жизни с песнею дойди.
Маг поднял левую руку. Из его пальцев вылетела струя магического огня, еще с десяток попавших под его действие всадников покатились по земле к его ногам, а всех кто успевал подняться настигала Морозная скорбь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18