И тут же покинул Монастырь по просьбе матери. Обстановка вокруг самого странного из известных монахам мутанта накалялась, особенно после того, как Мост отказался его признать. Что ж, Бияш и не держался за Святые стены, они больше ничего не могли ему дать. Подземелье оказалось вполне подходящим местом для того, кто не горел желанием общаться с себе подобными - тем более, что подобных не было и никогда быть не могло.
Бияш не задавался вопросом о смысле жизни и очень удивился бы, узнав о его важности для части обычного человечества. Он жил так же, как жили рыбы в воде, пчелы в воздухе и кролики на лугу. Единственный орган, который ему трудно было насытить - мозг - предоставлял достаточную возможность тратить бесконечное время. Бияш познавал. В его познании было немного от жадной человеческой гонки за знаниями. Бияш получал и оценивал все новую информацию не ради них, а просто потому, что не мог иначе. Он изучил воду и траву, воздух и камни, он больше всех узнал о мутантах и годами проникал в сущность Зеленого Огня. Длительные путешествия бессмертного позволили узнать кое-что и об окружающем мире. Растения перерабатывали углекислоту в кислород, а Бияш накапливал знания, чтобы их забыть.
Накапливал и забывал, накапливал и забывал, так же, как забыл имя матери. Все однажды познанное было как бы съедено им и больше уже никогда не интересовало. Как это происходило? Чтобы понять, надо быть бессмертным. Бияш пожирал мир и подозревал, что когда-то, через бесконечное количество времени, познает его весь. Что произойдет тогда? Ну, что ж, он был однажды рожден, возможно, найдется время и для смерти. Это не беспокоило странное существо.
Периоды познавания чередовались с перевариванием фактов. В это время бессмертный желал покоя и не знал лучшего места, чем подземелье - особенно после того, как населявших его мутантов удалось... упорядочить. В большинстве видов Бияш просто не нуждался, но некоторых сохранил для охраны помещения и решения кое-каких бытовых задач - таких, например, как бесперебойное и не хлопотное получение белковой пищи.
Вернувшись после очередного долгого отсутствия, Бияш нашел в своем убежище следы чужаков. Нельзя сказать, чтобы это его сильно потревожило, но раздражала сама необходимость разбираться с этой неприятностью. Бессмертный был сыт - но собранное знание требовало сортировки и обдумывания в тишине и покое.
Никогда не отличавшийся излишней свирепостью, Бияш терпеливо привел все в порядок и усилил меры безопасности, но вскоре неведомые пришельцы снова посетили подземелье. Чувство, испытываемое бессмертным, более всего походило на человеческое огорчение. Его не было почти десять лет - неужели людям за такой период нельзя было уладить все свои недолговечные проблемы, если уж нужно делать это именно здесь?
Крепкие мышцы перекатывались на абсолютно безволосом, бронзовом теле Бияша, когда он почти взбежал по отвесной скале наверх, чтобы через известную путешественникам пещеру вернуться под землю. Может быть, там его больше никто не потревожит? Бессмертный очень на это надеялся. Убиение пришельцев для него было делом неприятным, как и все, не способствующее ни получению, ни перевариванию знаний.
* * *
- Этот, как его называл Шехш, Источник, принес монахам одни неприятности! - доказывал Клас за завтраком из крольчатины. - Они превратились в чудовищ, и Монастырь погиб! Неужели этого мало, чтобы понять: нам не нужна эта штуковина!
- Ты торопишься, - возразил Питти. - Люди проиграли смертоносцам битву за землю, разве не так? Пауки победили за счет мутаций. Поэтому человек тоже стал искать возможности мутировать и нашел Зеленый Огонь. Хорошо бы еще знать, где... Но это сейчас не важно.
- Я не желаю, чтобы мое племя превратилось в уродов! - продолжал бушевать Клас. - Пусть мы вырождаемся, пусть мы вымираем, но лучше остаться людьми. Я не приведу сюда Пожирателей Гусениц, пока Зеленый Огонь находится здесь!
- С монахами это произошло не сразу, а через несколько поколений, - заметил шаман. -Поначалу-то все явно шло не так уж плохо. Так что времени на раздумья у нас предостаточно. Мне еще очень хотелось бы узнать, как отреагируют смертоносцы на близость к Источнику...
- Если ты уберешь отсюда Зеленый Огонь, мы тоже уйдем, я и мои змеи! - вдруг вмешался в спор Стэфи. - Это их святыня, она сделала их народом!
- Вот, видишь как! - поднял кверху палец Питти. - Все не так просто! Ну, а если ты не хочешь, чтобы мы смотрели на него перед сном, то это, я думаю, будет легко устроить. Давайте лучше займемся более полезным делом, чем все эти разговоры: я расскажу вам о буквах.
К полудню одна из стен зала была почти сплошь исписана черными буквами. Все трое имели возможность общаться ментально, что сильно упрощало обучение, и все-таки запомнить все сорок шесть символов древнего языка было непростой задачей. Клас с обидой замечал, что как ученик сильно отстает от Стэфи, делающего просто громадные успехи.
- Что делать, - усмехался шаман. - Ты немного запоздал с обучением. Впрочем, я видывал учеников и похуже.
Работа продолжалась, костер не успевал выдавать достаточно углей, и к вечеру самостоятельные упражнения Стэфи и Класа заполнили еще две стены. Третью Питти попросил не трогать, обещая скоро приготовить на ней текст для «проверочного чтения». Каракули учеников мало-помалу приближались к требуемым учителем формам, память все легче подсказывала нужные звуки.
- Молодцы, - похвалил их вечером шаман. - Сегодня в вашей жизни первый день, который вы провели не совсем зря. Шехш, а владеешь ли грамотой ты? - вдруг обратился он к свернувшемуся у огня змею.
«Да, - с достоинством ответил тот. - Как и весь мой народ. Мы не нуждаемся в записях, но с интересом читаем летописи Монастыря».
- Вот с кого надо брать пример, - торжественно провозгласил Белка. - Меньше пиши, больше читай! Запомните это, братья-шаманы. Младшие, малограмотные братья...
Ночью Класу снова снилось племя. Пожиратели Гусениц брели по Степи, всматриваясь в горизонт не в поисках Следа, а выглядывая людей, которые ушли и обещали вернуться. Юноша видел, что степняков стало меньше, что все они заметно похудели и осунулись. Сердце заныло от неисполненного долга, захотелось бежать к ним прямо сейчас, сказать, что он ни о чем не забыл, что обязательно будут у маленького народа новые, сытые и спокойные времена. Человек не должен каждый миг сражаться за свою жизнь и разыскивать пропитание, разумное существо нуждается во времени на раздумья. Хотя у охотников, день-деньской бредущих по траве, времени хоть отбавляй... Может быть, процесс вырождения, о котором говорил Питти, зашел слишком далеко? Что, если в спасении остатков племени нет никакого смысла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74