Этих русских и предсташыл Эдуард фитцжеральд. А Сеня Император...
Сене предлагали сотрудничество, но заокеанским соотечественникам он предпочел итальянца Джакомо Лича. Это сулило большие и скорые барыши, а национальную солидарность Сеня похерил, тем более что был чистых кровей евреем.
Одного Сеня не учел: это здесь, в Южанске, он был крутой пахан, а в международных масштабах - едва до уровня "шестерки" дотянул. Ну и ухлопали Сеню, красиво и непринужденно, руками Сергея Надеждина.
Все это кратко и изложил Фитцжеральд.
Сергей внимательно выслушал, а когда Эдуард умолк, недоуменно пожал плечами с какой-то безнадежностью в голосе, почти безразлично вопросил:
- Ну а чего же вы все-таки от нас-то хотите? - и потянулся за очередной сигаретой.
Эдуард услужливо щелкнул зажигалкой, прищурился:
- Чего хотим? Видишь ли... Это не совсем обычное предложение к сотрудничеству...
- Я так и предполагал, - уныло вздохнул Сергей, - не пойдет...
- Почему? - испытующе уставился на него Фитцжеральд.
Сергей выпрямился и, глядя ему прямо в глаза, решительно отрезал:
- При первой же возможности вывернемся и уцарим, больно ударим, в способах стесняться не будем - ты это должен понимать.
- Верно, - снисходительно закивал Эдуард. - И это мы тоже просчитали, потому-то и предполагаем вас использовать вовсе не так, как ты представляешь.
- Акак?
- Ну... Если честно, поначалу у нас никаких видов на тебя и твоих ребят не было, но когда понаблюдали, проанализировали... Поначалу были несколько шокированы, а потом пришла мысль.
Почему бы "нет"? Вай ноу?
- Что "нет"? - упрямо уточнил Сергей.
- Почему бы не использовать вас в Штатах?
- Да... - вытаращился Сергей. - Крыша у вас, по-моему, точно поехала гораздо дальше Штатов.
- Что значит: "крыша поехала"? - нахмурился Фитцжеральд, пытаясь понять смысл не слышанного доселе выражения.
- Это значит, что тебе и твоим... э-э... коллегам следует обратиться к семейному психиатру, и как можно быстрей, - ласково пояснил Сергей.
Но Фитцжеральд не обиделся.
- Вот ты послушай, - он подался к нему всем телом. - Вы же тут особые, вы не такие, как те же русские эмигранты. В большинстве подавляющем - это трусливое дерьмо. Достигли заветной мечты, райских заокеанских кущей и боятся нос высунуть. Подданство - предел желаний, а в результате и мозги их, и руки стоят гораздо дешевле, чем руки и голова распоследнего тупого янки. Это с одной стороны. С другой стороны, есть, конечно, и в избытке, обычная уголовная шушера, вроде Сени Императора. Шуфутинские и Токаревы слюнями восторга захлебываются от блатной романтики. Нашли, можно сказать, идеал. Да только мразь - она и есть мразь, и принципов у нее нет.
А мафия - это не блатное братство, это "семья".
В этом и сила итальянцев.
Теперь о вас. Только вы тут, и никто другой в мире, не разучились держать зубами и когтями свое место под солнцем, драться не разучились и мыслить в драке. Вы единственные, кто еще способен разорвать в клочья любого - американца, итальянца, пуэрториканца, встань он только в драке на вашем пути. Потому что голова ваша не забита цивилизацией и демократическим дерьмом. "Совок" и страшен потому, что мозги, его изощрились в постоянной борьбе не за повышение жизненного уровня, и за элементарное выживание. И это непостижимо западному человеку.
А еще "совок" патологически упрям и принципиален. Разве не так?
- Не патологически, а генетически, - жестко поправил Надеждин, глядя в карие глаза русского американца. - Если точнее, то упорен, а не упрям, - а насчет принципиальности... Да, наверное, принципы должны быть. Идея.
- Вот, вот, - продолжил Эдуард. - Это как раз та черта, которую никак не могли уразуметь цивилизованные европейцы в войнах. Есть, правда, одно "но". Вы потрясающе ленивы, чтобы втянуть вас в драку, вас нужно хорошенько раздрочить. Что мы и сделали.
- Вы? - спокойно поинтересовался Сергей. - Разве? Дело не с вас началось и, надеюсь, не вами закончится. Мы пришли в милицию, в наше подразделение по своей воле... Можно сказать, в соответствии со своими принципами.
- Я это не собираюсь оспаривать. Но дело не в мотивации. Дело в результатах.
Сергей обвел глазами столики.
Залужный заказал еще одну коку и минералку, и на двоих с Володей разводили некую смесь в бокалах, а за другими столиками угощались достаточно скромными десертами простые горожане, взглянул Сергей на залитый полуденным солнцем тротуар, где торопились по делам или праздно фланировали десятки и сотни незнакомых людей, среди которых наверняка окажется кто-то, чье будущее, чье здоровье, чья жизнь спасены благодаря... Благодаря всему, что они сделали за эти месяцы.
- Есть и результаты, - бросил Надеждин.
- Да, есть, - согласился Эдуард, - с моей точки зрения, вы дело сделали и доказали свою пригодность. Для нас. Для работы в Штатах.
- У нас английский - со словарем навпрысядки, - усмехнулся Надеждин, думая о другом.
- Языковой барьер - ерунда. Научим в два месяца. И то, что вы не знаете американских отношений и жизни - так именно это нам и нужно.
Вот такой эксперимент. У нас есть головы и деньги, но бойцов мало.
- Бойцов? - спросил Надеждин, невольно переводя взгляд на друзей.
- Да, - подтвердил Фитцжеральд, - бойцов.
Не просто киллеров, хотя поганой крови тоже придется пролить немало впрочем, не меньше, чем ваш Владимир... или ваш покойный отец пролили в Афганистане.
- Ты Афган не трожь, - коротко припечатал Сергей, совершенно ясно вдруг почувствовав, что способен вот прямо сейчас выхватить служебный "макар" и разрядить обойму в эмигрантскую рожу.
- Не заводись, - вдруг очень по-русски и очень проникновенно сказал Эдуард, - я не политик и не правозащитник сраный и знаю, что такое война. Возможно, я употребил не совсем правильное слово: "бойцы". Нужны воины, настоящие, сильные и умелые воины. Русские.
Нигде у нас не засвеченные, не числящиеся ни в одной картотеке...
- И такие, которым некуда отступать и не к кому переметнуться, - вдруг четко осознал и договорил за Фитцжеральда Сергей.
- Естественно, - согласился после паузы Эдуард, - и могу сказать откровенно, что многие... э-э... нюансы, да? - нами хорошо продуманы.
- Вы что же, с моего первого милицейского дня меня "пасли"?
- Ничуть. Но мы смотрим и думаем, и надеюсь, достаточно быстро. И очень, - Фицжеральд акцентировал это слово, - надеюсь, не в ущерб вашему и нашему Отечеству. Пока, во всяком случае. Наше предложение - скорее, впрочем, требование - плод точного расчета.
Сергей бы назвал это скорее авантюрой. Впрочем, доводы Фитцжеральда были не столь уж фантастичны и надуманны, как казалось на первый взгляд. В чем-то Фитцжеральд и умники, которые стояли за его спиной, были и правы.
- А если мы все же откажемся? - Сергей устало потер переносицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Сене предлагали сотрудничество, но заокеанским соотечественникам он предпочел итальянца Джакомо Лича. Это сулило большие и скорые барыши, а национальную солидарность Сеня похерил, тем более что был чистых кровей евреем.
Одного Сеня не учел: это здесь, в Южанске, он был крутой пахан, а в международных масштабах - едва до уровня "шестерки" дотянул. Ну и ухлопали Сеню, красиво и непринужденно, руками Сергея Надеждина.
Все это кратко и изложил Фитцжеральд.
Сергей внимательно выслушал, а когда Эдуард умолк, недоуменно пожал плечами с какой-то безнадежностью в голосе, почти безразлично вопросил:
- Ну а чего же вы все-таки от нас-то хотите? - и потянулся за очередной сигаретой.
Эдуард услужливо щелкнул зажигалкой, прищурился:
- Чего хотим? Видишь ли... Это не совсем обычное предложение к сотрудничеству...
- Я так и предполагал, - уныло вздохнул Сергей, - не пойдет...
- Почему? - испытующе уставился на него Фитцжеральд.
Сергей выпрямился и, глядя ему прямо в глаза, решительно отрезал:
- При первой же возможности вывернемся и уцарим, больно ударим, в способах стесняться не будем - ты это должен понимать.
- Верно, - снисходительно закивал Эдуард. - И это мы тоже просчитали, потому-то и предполагаем вас использовать вовсе не так, как ты представляешь.
- Акак?
- Ну... Если честно, поначалу у нас никаких видов на тебя и твоих ребят не было, но когда понаблюдали, проанализировали... Поначалу были несколько шокированы, а потом пришла мысль.
Почему бы "нет"? Вай ноу?
- Что "нет"? - упрямо уточнил Сергей.
- Почему бы не использовать вас в Штатах?
- Да... - вытаращился Сергей. - Крыша у вас, по-моему, точно поехала гораздо дальше Штатов.
- Что значит: "крыша поехала"? - нахмурился Фитцжеральд, пытаясь понять смысл не слышанного доселе выражения.
- Это значит, что тебе и твоим... э-э... коллегам следует обратиться к семейному психиатру, и как можно быстрей, - ласково пояснил Сергей.
Но Фитцжеральд не обиделся.
- Вот ты послушай, - он подался к нему всем телом. - Вы же тут особые, вы не такие, как те же русские эмигранты. В большинстве подавляющем - это трусливое дерьмо. Достигли заветной мечты, райских заокеанских кущей и боятся нос высунуть. Подданство - предел желаний, а в результате и мозги их, и руки стоят гораздо дешевле, чем руки и голова распоследнего тупого янки. Это с одной стороны. С другой стороны, есть, конечно, и в избытке, обычная уголовная шушера, вроде Сени Императора. Шуфутинские и Токаревы слюнями восторга захлебываются от блатной романтики. Нашли, можно сказать, идеал. Да только мразь - она и есть мразь, и принципов у нее нет.
А мафия - это не блатное братство, это "семья".
В этом и сила итальянцев.
Теперь о вас. Только вы тут, и никто другой в мире, не разучились держать зубами и когтями свое место под солнцем, драться не разучились и мыслить в драке. Вы единственные, кто еще способен разорвать в клочья любого - американца, итальянца, пуэрториканца, встань он только в драке на вашем пути. Потому что голова ваша не забита цивилизацией и демократическим дерьмом. "Совок" и страшен потому, что мозги, его изощрились в постоянной борьбе не за повышение жизненного уровня, и за элементарное выживание. И это непостижимо западному человеку.
А еще "совок" патологически упрям и принципиален. Разве не так?
- Не патологически, а генетически, - жестко поправил Надеждин, глядя в карие глаза русского американца. - Если точнее, то упорен, а не упрям, - а насчет принципиальности... Да, наверное, принципы должны быть. Идея.
- Вот, вот, - продолжил Эдуард. - Это как раз та черта, которую никак не могли уразуметь цивилизованные европейцы в войнах. Есть, правда, одно "но". Вы потрясающе ленивы, чтобы втянуть вас в драку, вас нужно хорошенько раздрочить. Что мы и сделали.
- Вы? - спокойно поинтересовался Сергей. - Разве? Дело не с вас началось и, надеюсь, не вами закончится. Мы пришли в милицию, в наше подразделение по своей воле... Можно сказать, в соответствии со своими принципами.
- Я это не собираюсь оспаривать. Но дело не в мотивации. Дело в результатах.
Сергей обвел глазами столики.
Залужный заказал еще одну коку и минералку, и на двоих с Володей разводили некую смесь в бокалах, а за другими столиками угощались достаточно скромными десертами простые горожане, взглянул Сергей на залитый полуденным солнцем тротуар, где торопились по делам или праздно фланировали десятки и сотни незнакомых людей, среди которых наверняка окажется кто-то, чье будущее, чье здоровье, чья жизнь спасены благодаря... Благодаря всему, что они сделали за эти месяцы.
- Есть и результаты, - бросил Надеждин.
- Да, есть, - согласился Эдуард, - с моей точки зрения, вы дело сделали и доказали свою пригодность. Для нас. Для работы в Штатах.
- У нас английский - со словарем навпрысядки, - усмехнулся Надеждин, думая о другом.
- Языковой барьер - ерунда. Научим в два месяца. И то, что вы не знаете американских отношений и жизни - так именно это нам и нужно.
Вот такой эксперимент. У нас есть головы и деньги, но бойцов мало.
- Бойцов? - спросил Надеждин, невольно переводя взгляд на друзей.
- Да, - подтвердил Фитцжеральд, - бойцов.
Не просто киллеров, хотя поганой крови тоже придется пролить немало впрочем, не меньше, чем ваш Владимир... или ваш покойный отец пролили в Афганистане.
- Ты Афган не трожь, - коротко припечатал Сергей, совершенно ясно вдруг почувствовав, что способен вот прямо сейчас выхватить служебный "макар" и разрядить обойму в эмигрантскую рожу.
- Не заводись, - вдруг очень по-русски и очень проникновенно сказал Эдуард, - я не политик и не правозащитник сраный и знаю, что такое война. Возможно, я употребил не совсем правильное слово: "бойцы". Нужны воины, настоящие, сильные и умелые воины. Русские.
Нигде у нас не засвеченные, не числящиеся ни в одной картотеке...
- И такие, которым некуда отступать и не к кому переметнуться, - вдруг четко осознал и договорил за Фитцжеральда Сергей.
- Естественно, - согласился после паузы Эдуард, - и могу сказать откровенно, что многие... э-э... нюансы, да? - нами хорошо продуманы.
- Вы что же, с моего первого милицейского дня меня "пасли"?
- Ничуть. Но мы смотрим и думаем, и надеюсь, достаточно быстро. И очень, - Фицжеральд акцентировал это слово, - надеюсь, не в ущерб вашему и нашему Отечеству. Пока, во всяком случае. Наше предложение - скорее, впрочем, требование - плод точного расчета.
Сергей бы назвал это скорее авантюрой. Впрочем, доводы Фитцжеральда были не столь уж фантастичны и надуманны, как казалось на первый взгляд. В чем-то Фитцжеральд и умники, которые стояли за его спиной, были и правы.
- А если мы все же откажемся? - Сергей устало потер переносицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96