Верити пожала плечами:
– Нет, если мы хотим сохранить его положение в обществе.
– Надеюсь, он знает, что ты ради него отказываешься от славы и богатства в Париже? – спросил сын, когда Верити обняла его на прощание.
– Позабочусь, чтобы узнал. И тогда ему уже никогда не забыть моей жертвы. – Она поцеловала Майкла, а потом помахала ему из окна вагона.
Напрасно Стюарт так торопился, что решил послать телеграмму из почтового отделения возле Линдхерст-Холла. Разумеется, им с Верити не удастся долго держать свой союз в тайне, но береженого Бог бережет. Очень уж не хотелось, чтобы вдовствующая герцогиня Арлинггон прознала про них слишком быстро.
У герцогини явно имелись способы следить за ней. Как еще объяснить появление ее письма на Кэмбери-лейн, едва Верити успела приехать? Если вдовствующая герцогиня узнает, что Верити вернулась в Лондон, и примет во внимание тот факт, что Стюарт покинул Линдхерст-Холл, она сразу догадается, что между ними что-то происходит.
Верити прибыла в Лондон в очень странном расположении духа. Но перед отъездом из Фэрли-Парк Стюарт оставил ей ключ от лондонского дома. Поэтому, когда она отперла парадное и шмыгнула в дом, ее настроение заметно улучшилось. По крайней мере теперь в его жизнь она будет входить только с парадного входа!
Однако в доме никого не оказалось, и Верити слегка приуныла. Где же Стюарт? Она думала, что он ждет не дождется ее прихода. Верити взяла саквояж – остальной багаж доставят позже – и потащила его наверх.
Она умылась над раковиной в ванной и подивилась: история-то повторяется. Она снова ждет Стюарта в его ванной. И тут хлопнула входная дверь.
Верити бросилась вниз и чуть не сбила Стюарта с ног, натолкнувшись на него на площадке второго этажа. Не говоря ни слова, обняла и начала целовать. Остановилась, чтобы перевести дух, и только тогда спросила:
– Где вы были?
Обняв ее лицо ладонями, Стюарт жадно поцеловал ее в ответ.
– Совершал героический поход.
– В поисках дракона?
– Нет. Искал нечто такое, чего в Англии, по-видимому, не водится.
– Чего же?
Он приподнял ее юбки, и его ладонь заскользила вверх по ее бедрам. Верити изумленно ахнула, когда Стюарт принялся развязывать ленточки ее трусиков, которые тотчас же упали к ее ногам.
Рука Стюарта нашла потайной вход и начала забавляться. Как ни легки, невесомы были его прикосновения, они обжигали как огонь.
– Хотите, покажу?
– Да, – простонала она.
Получив это нетерпеливое «да», Стюарт почему-то убрал руку. Верити схватила его за плечи, дрожа от нетерпения и возбуждения. Рука медленно вернулась, и Верити почувствовала, как что-то круглое, мягкое и гладкое коснулось внутренней поверхности бедер.
– Купил сегодня. Вы даже не представляете, каких трудов мне это стоило.
Стюарт заставил ее слегка расставить ноги и пощекотал обтянутой шелком губкой.
– Куда бы я ни зашел, меня уверяли, что не держат ничего подобного. Как же, у нас приличное, богобоязненное заведение! Каждый торговец подозревал, что я хочу навлечь на него неприятности. Ведь такому засушенному педанту, как я, эта нечестивая штуковина явно ни к чему.
«Нечестивая штуковина» начала описывать круги возле одного особо чувствительного местечка. Верити что было сил вцепилась в его плечо, на сей раз чтобы устоять на ногах.
– В конце концов нашлась одна женщина. Лишь взглянула на меня – и опустошила мой кошелек. Кажется, она продала мне все губки из своего магазина.
Путешествие обтянутой шелком губки продолжалось. Верити уткнулась лицом в лацкан его сюртука, ощущая на губах вкус нагретой шерстяной материи и жадно вдыхая запах чистого накрахмаленного белья.
Потом Стюарт втолкнул губку внутрь. Сначала шло туго, потом вдруг губка скользнула внутрь неожиданно легко, и за ней последовали его пальцы. Оба тяжело дышали.
– Боже, надеюсь, я накупил достаточно.
На миг суровая явь вторглась в сознание Верити, и ее сердце болезненно сжалось. Она тоже привезла с собой запас губок. Но предпринятые Стюартом меры заставили ее вспомнить о реальном положении вещей. Конечно, он ее любит. Но никогда не возьмет с собой на прогулку в парк. Не упомянет ее имя в приличном обществе. Разумеется, не будет и детей. Ведь их дети будут считаться незаконнорожденными. А Стюарт, как никто другой, не захочет плодить незаконных отпрысков.
Но потом Стюартр освободился из плена брюк и вошел в нее. И Верити забыла обо всем на свете. Почти сразу же пришли сладостные содрогания. Ее истомившееся по ласкам тело выплескивало – снова и снова – годы тайных желаний, и одна мощная, сверкающая волна сменялась другой.
– Мне ужасно нравится эта комната, – сказала Верити. – Но я никак не предполагала, что вы спите в подобной обстановке.
В спальне царил белый цвет различных оттенков. Стулья и пуфики были обиты парчой цвета слоновой кости. Стенные панели были словно паруса клипера на горизонте. Занавеси были из прозрачного муслина, поверх которых располагались шторы из плотного шелка, белого, как сахар, с небесно-голубыми разводами.
– Мама обожала белый. Поэтому для меня белый – цвет роскоши.
После их бурного соития на лестнице зазвонил дверной звонок – принесли чай и закуски, которые-Стюарт заказал в отеле «Савой». Они подкрепились и занялись любовью прямо на обеденном столе. Потом Стюарт отправился в цокольный этаж и подбросил в бойлер столько угля, чтобы хватило на целый вечер. Они вместе приняли ванну и лишь после этого добрались наконец до спальни.
Верити, в своем домашнем халате, забралась в изголовье постели и встала на колени, чтобы рассмотреть висящий над постелью морской пейзаж.
– Кто это писал? Похоже на то маленькое полотно в главном холле – не Констэбл, а то, новое.
Стюарт колебался недолго:
– У вас острый глаз. Обе картины написала моя мать. Ответ ее удивил. Верити пригляделась.
– У нее был настоящий талант! Конечно, техника несовершенна, но есть чувство цвета и композиции. – Она обернулась к Стюарту. – Не знала, что вы навещали мать после переселения в Фэрли-Парк.
– Я ее не навещал. Один только раз.
Отец запретил матери видеться с сыном или писать ему письма. Но Стюарт об этом не знал. Долгие годы он думал, что она бросила его и забыла. Но когда ему исполнилось шестнадцать, он случайно узнал, что раз в три месяца сэр Фрэнсис выплачивал Нельде Лэм содержание – при том что уверял Стюарта, будто не знает, где она живет.
Сэр Фрэнсис поселил ее в своем доме в Торки; именно там прожила последние годы жизни мать Берти. Сделка была выгодная: можно было удерживать Нельду подальше от Манчестера, где Стюарту было бы легко ее разыскать. Кроме того, теперь ей было что терять, вздумай она нарушить данное сэру Фрэнсису обещание и попытаться дать знать о себе сыну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81