Она неловко поднялась.
Реальная Стефани определенно производила впечатление. Она была симпатичной, если не сказать красивой, и нисколько не походила на нарисованный Кати мысленный портрет. Ее ослепительно-белая кожа напоминала персонажей прерафаэлитов. Кати подумала, что ее собственный деревенский загар, наверное, выглядит вульгарным. Она нервно улыбнулась.
А Стефани, увидев Кати, едва не рассмеялась. Не потому, что Кати оказалась дурнушкой, нет – она сразу нашла ее хорошенькой. По возрасту Кати приближалась к сорока, и Стефани с облегчением подумала, что они примерно одногодки. Но этим сходство исчерпывалось. Первое, что поразило Стефани при виде Кати, – насколько они разные. В любовнице Джеймс нашел все то, чего не находил дома. Стефани была высокой, Кати – маленькой. У Стефани ярко-рыжие прямые волосы, у Кати – светлые кудряшки. Стефани стройная и спортивная, Кати женственная и мягкая; у нее карие глаза, а у Кати – голубые.
– Да уж, нельзя сказать, что у него есть излюбленный тип женщин, – хмыкнула Стефани, и Кати засмеялась, хотя и несколько вымученно. – Стефани. – Она протянула руку.
Кати взяла ее и слабо встряхнула, словно не привыкла здороваться за руку.
– Кати, – проговорила она.
Они сели и погрузились в молчание.
Стефани наконец решила, что должна что-то сказать, не то Кати подумает, будто ей предлагают взять инициативу в свои руки. Джеймс однажды упрекнул ее, что у нее мания все контролировать, и Стефани разозлила его тем, что приняла это как комплимент. «Почему это я не могу распоряжаться собственной жизнью? – удивлялась она. – Только идиоты позволяют другим решать все за них».
– В общем, – заявила она наконец, – я просто очень хотела встретиться с вами. Наверное, мне еще не верится до конца…
– Мне тоже, – сказала Кати и отпила воды. Снова последовала неловкая пауза.
– Вы быстро доехали? – промямлила Кати.
– Да, спасибо, я приехала поездом. А вы? – Стефани было очень странно, что они говорят такие банальности, но она решительно не знала, как подойти к делу. Ей было трудно сосредоточиться, ее отвлекал розовый ротик Кати. В голове проплывали картины, как Джеймс все ближе склоняется к этому ротику…
– Я тоже, – вздохнула Кати.
Снова пауза. Стефани принялась что-то искать в сумочке. Или просто сделала вид, что ищет. Теперь, оказавшись тут, она растерялась. И уже сама не знала, зачем предложила встретиться, почему решила, что из этого что-то получится.
– Стефани, вы ведь верите, что я ни о чем не догадывалась? – вырвалось у Кати. Она не могла больше выносить напряжение.
– Пожалуй, – кивнула Стефани. – Да, я вам верю. Но я не понимаю, почему он решил, что это останется тайной.
– Я вообще ни о чем не подозревала. А вы?
– Ни минуты. Значит, мы обе круглые дуры?
– Нет. Это значит только, что Джеймс – прекрасный актер.
Но Стефани было трудно в это поверить. Однажды она видела его в роли Третьего Крестьянина в любительской постановке Джозефа, и он показался ей неубедительным. Первый и Второй Крестьяне выглядели изможденными, сгорбленными под тяжестью своих котомок, а Джеймс вальяжно шествовал вразвалочку и выглядел так, словно собрался на пикник.
– Как он объяснял то, что вам нельзя приезжать в Лондон?
– Потому что он живет там у Питера и Аби. Он говорил, что чувствует себя у них довольно неловко. Все звучало очень правдоподобно.
– Кто такие Питер и Аби? – фыркнула Стефани.
– Они будто бы живут в Швейцарском дворе. Питер учитель, а Аби программист. Джеймс спит у них на раскладушке в кабинете, а Аби отвратительно готовит.
– Жаль вас снова разочаровывать, но едва ли эти персонажи существуют в действительности. Я о них никогда не слышала, – сказала Стефани.
Кати натянуто улыбнулась.
– А вы? Почему вы не приезжали в Линкольншир?
– А знаете – вообще-то он никогда мне этого не запрещал. Когда мы только переехали в Лондон, даже звал меня с собой. Но я не хотела. А после уже так повелось. Не хотелось срывать с места Финна, а потом, у меня же работа. И он перестал звать, наверное, потому, что встретил вас… – удрученно добавила она. – А я ничего не замечала.
– Не говорите так, словно вы в чем-то виноваты. Виноват только он один! Это он вел себя гадко, он, а не мы!
– Но, черт, что же нам делать теперь? – вырвалось у Стефани.
– Давайте закажем что-нибудь выпить, – предложила Кати, подзывая официантку. – А потом решим.
После трех рюмок водки с тоником (Кати) и трех бокалов белого вина (Стефани) они перешли на «ты» и посвятили друг друга в подробности своих отношений с Джеймсом. Обе решили, что должны говорить со всей откровенностью, не боясь задеть чувства друг друга. Так Стефани узнала, что секс у Кати был первоклассный, но Джеймс всегда отказывался обсуждать возможность иметь ребенка, оправдываясь тем, что уже испортил жизнь одному и не хочет рисковать второй раз. А Кати выяснила, что для Стефани секс был большой редкостью, зато Джеймс недавно сказал ей, что неплохо бы родить второго ребенка. Чем дольше они говорили (и выпивали), тем больше нарастала в них обида на Джеймса и на то, как он с ними поступил. В пять минут четвертого они готовы уже были его повесить, утопить и четвертовать.
– Так вот, – подвела итог Стефани. – Его необходимо наказать.
– Как пить дать, – согласилась Кати. Она не привыкла ненавидеть, но теперь алкоголь и испытанное унижение ударили ей в голову.
– Вот только не знаю, как именно.
Кати задумалась. В голове слегка туманилось, но все же она не теряла нити происходящего. Конечно, Стефани права. Что ты делаешь другим, то возвращается к тебе. Это будет карма, просто карма, лишь с небольшой помощью извне.
– Что для него важнее всего? – размышляла Стефани. – Только, разумеется, это не мы с тобой.
– Что о нем подумают люди! – не колеблясь сказала Кати и сама удивилась, почему так уверена. Верно ли это? Жаль, что в голове немного мутится. Не стоило все же напиваться средь бела дня.
– А что – пожалуй, – засмеялась Стефани.
– Он, например, попросил заказать ему икру на день рождения, чтобы произвести впечатление на друзей. Представляешь – икру!
– На день рождения? Откуда ты узнала? – спросила Стефани озадаченно.
– Ну, так я же все устраиваю, – сказала Кати. – Вечером в воскресенье. Все придут.
Стефани обалдело смотрела на нее.
– Значит, вечером в субботу он отмечает свой первый сороковой юбилей, подготовку которого взвалил на меня, а воскресным вечером станет праздновать второй раз, уже благодаря твоим трудам. Он просто небывалый козел!
Кати, которая уже несколько недель как начала подготовку к юбилею Джеймса и старалась, чтобы этот праздник стал его лучшим днем рождения, почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
– Я даже спросила его – может, пригласить его родных, но он ответил – нет, он в субботу просто тихо посидит с близкими друзьями и их детьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Реальная Стефани определенно производила впечатление. Она была симпатичной, если не сказать красивой, и нисколько не походила на нарисованный Кати мысленный портрет. Ее ослепительно-белая кожа напоминала персонажей прерафаэлитов. Кати подумала, что ее собственный деревенский загар, наверное, выглядит вульгарным. Она нервно улыбнулась.
А Стефани, увидев Кати, едва не рассмеялась. Не потому, что Кати оказалась дурнушкой, нет – она сразу нашла ее хорошенькой. По возрасту Кати приближалась к сорока, и Стефани с облегчением подумала, что они примерно одногодки. Но этим сходство исчерпывалось. Первое, что поразило Стефани при виде Кати, – насколько они разные. В любовнице Джеймс нашел все то, чего не находил дома. Стефани была высокой, Кати – маленькой. У Стефани ярко-рыжие прямые волосы, у Кати – светлые кудряшки. Стефани стройная и спортивная, Кати женственная и мягкая; у нее карие глаза, а у Кати – голубые.
– Да уж, нельзя сказать, что у него есть излюбленный тип женщин, – хмыкнула Стефани, и Кати засмеялась, хотя и несколько вымученно. – Стефани. – Она протянула руку.
Кати взяла ее и слабо встряхнула, словно не привыкла здороваться за руку.
– Кати, – проговорила она.
Они сели и погрузились в молчание.
Стефани наконец решила, что должна что-то сказать, не то Кати подумает, будто ей предлагают взять инициативу в свои руки. Джеймс однажды упрекнул ее, что у нее мания все контролировать, и Стефани разозлила его тем, что приняла это как комплимент. «Почему это я не могу распоряжаться собственной жизнью? – удивлялась она. – Только идиоты позволяют другим решать все за них».
– В общем, – заявила она наконец, – я просто очень хотела встретиться с вами. Наверное, мне еще не верится до конца…
– Мне тоже, – сказала Кати и отпила воды. Снова последовала неловкая пауза.
– Вы быстро доехали? – промямлила Кати.
– Да, спасибо, я приехала поездом. А вы? – Стефани было очень странно, что они говорят такие банальности, но она решительно не знала, как подойти к делу. Ей было трудно сосредоточиться, ее отвлекал розовый ротик Кати. В голове проплывали картины, как Джеймс все ближе склоняется к этому ротику…
– Я тоже, – вздохнула Кати.
Снова пауза. Стефани принялась что-то искать в сумочке. Или просто сделала вид, что ищет. Теперь, оказавшись тут, она растерялась. И уже сама не знала, зачем предложила встретиться, почему решила, что из этого что-то получится.
– Стефани, вы ведь верите, что я ни о чем не догадывалась? – вырвалось у Кати. Она не могла больше выносить напряжение.
– Пожалуй, – кивнула Стефани. – Да, я вам верю. Но я не понимаю, почему он решил, что это останется тайной.
– Я вообще ни о чем не подозревала. А вы?
– Ни минуты. Значит, мы обе круглые дуры?
– Нет. Это значит только, что Джеймс – прекрасный актер.
Но Стефани было трудно в это поверить. Однажды она видела его в роли Третьего Крестьянина в любительской постановке Джозефа, и он показался ей неубедительным. Первый и Второй Крестьяне выглядели изможденными, сгорбленными под тяжестью своих котомок, а Джеймс вальяжно шествовал вразвалочку и выглядел так, словно собрался на пикник.
– Как он объяснял то, что вам нельзя приезжать в Лондон?
– Потому что он живет там у Питера и Аби. Он говорил, что чувствует себя у них довольно неловко. Все звучало очень правдоподобно.
– Кто такие Питер и Аби? – фыркнула Стефани.
– Они будто бы живут в Швейцарском дворе. Питер учитель, а Аби программист. Джеймс спит у них на раскладушке в кабинете, а Аби отвратительно готовит.
– Жаль вас снова разочаровывать, но едва ли эти персонажи существуют в действительности. Я о них никогда не слышала, – сказала Стефани.
Кати натянуто улыбнулась.
– А вы? Почему вы не приезжали в Линкольншир?
– А знаете – вообще-то он никогда мне этого не запрещал. Когда мы только переехали в Лондон, даже звал меня с собой. Но я не хотела. А после уже так повелось. Не хотелось срывать с места Финна, а потом, у меня же работа. И он перестал звать, наверное, потому, что встретил вас… – удрученно добавила она. – А я ничего не замечала.
– Не говорите так, словно вы в чем-то виноваты. Виноват только он один! Это он вел себя гадко, он, а не мы!
– Но, черт, что же нам делать теперь? – вырвалось у Стефани.
– Давайте закажем что-нибудь выпить, – предложила Кати, подзывая официантку. – А потом решим.
После трех рюмок водки с тоником (Кати) и трех бокалов белого вина (Стефани) они перешли на «ты» и посвятили друг друга в подробности своих отношений с Джеймсом. Обе решили, что должны говорить со всей откровенностью, не боясь задеть чувства друг друга. Так Стефани узнала, что секс у Кати был первоклассный, но Джеймс всегда отказывался обсуждать возможность иметь ребенка, оправдываясь тем, что уже испортил жизнь одному и не хочет рисковать второй раз. А Кати выяснила, что для Стефани секс был большой редкостью, зато Джеймс недавно сказал ей, что неплохо бы родить второго ребенка. Чем дольше они говорили (и выпивали), тем больше нарастала в них обида на Джеймса и на то, как он с ними поступил. В пять минут четвертого они готовы уже были его повесить, утопить и четвертовать.
– Так вот, – подвела итог Стефани. – Его необходимо наказать.
– Как пить дать, – согласилась Кати. Она не привыкла ненавидеть, но теперь алкоголь и испытанное унижение ударили ей в голову.
– Вот только не знаю, как именно.
Кати задумалась. В голове слегка туманилось, но все же она не теряла нити происходящего. Конечно, Стефани права. Что ты делаешь другим, то возвращается к тебе. Это будет карма, просто карма, лишь с небольшой помощью извне.
– Что для него важнее всего? – размышляла Стефани. – Только, разумеется, это не мы с тобой.
– Что о нем подумают люди! – не колеблясь сказала Кати и сама удивилась, почему так уверена. Верно ли это? Жаль, что в голове немного мутится. Не стоило все же напиваться средь бела дня.
– А что – пожалуй, – засмеялась Стефани.
– Он, например, попросил заказать ему икру на день рождения, чтобы произвести впечатление на друзей. Представляешь – икру!
– На день рождения? Откуда ты узнала? – спросила Стефани озадаченно.
– Ну, так я же все устраиваю, – сказала Кати. – Вечером в воскресенье. Все придут.
Стефани обалдело смотрела на нее.
– Значит, вечером в субботу он отмечает свой первый сороковой юбилей, подготовку которого взвалил на меня, а воскресным вечером станет праздновать второй раз, уже благодаря твоим трудам. Он просто небывалый козел!
Кати, которая уже несколько недель как начала подготовку к юбилею Джеймса и старалась, чтобы этот праздник стал его лучшим днем рождения, почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
– Я даже спросила его – может, пригласить его родных, но он ответил – нет, он в субботу просто тихо посидит с близкими друзьями и их детьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83