Больно. Очень больно...
"Ноктюрн",- объявляет голос. Красиво играет квартет. Сердце забилось, да так сильно, что я села. Пошарила глазами по неосвещенной комнате, по колышущимся веткам за окном и пошла к окну... Ты здесь!.. Под окном "наша" машина. Вгляделась, увидела: дверцы распахнуты, кое-где белеют кусочки простыни, свесился плед... Спишь, рыцарь мой? А я лью теплые слезы... Как я люблю тебя!.. И тебя, твою силу и красоту, и Прибалтику... Тихо, сладко, хорошо - пусть хоть на миг.
Легла в постель, но уснула лишь под утро. Как только услышала стук в дверь, сразу догадалась, что это он, Ионас.
- Викторовна! Кофе на столе...
- Сейчас, сейчас! - Я схватила косметичку, одежду и, пряча лицо, рванула в ванную... Облилась хорошенько, навела легкий марафет и вышла. Маргарита подмигнула мне и фальшиво удивилась:
- Представляешь? Ночевал под окнами!
- Знаю! - ответила я и слегка прикоснулась губами к его щеке, как будто впереди были не сутки, а вечность.
Мы с Ионасом словно переболели каким-то недугом, тяжело молчали, не разговаривали. Поблагодарили за угощение, попрощались, Ионас пошел к машине. Ах, дорога, ах, лето, ах, несчастье! Мы как бы уговорились, не уговариваясь. Все ясно.
Большую часть пути ехали молча, иногда говорили о незначительном. Маргарита рассказала мне о трагедии в личной жизни Ионаса. Полюбил молоденькую еврейку, родился сын. Жили счастливо. Захотелось ей в Америку - он ни в какую! Хуторские не уезжают. Страдал. Потом пришел в себя...
Вот и Таллинн...
Председатель общества "Знание" и Скайдрида в синих джинсах и желтой водолазке поджидают нас у гостиницы "Таллинн". Свободных мест в ней никогда нет и не будет. Тут же отправились во Дворец культуры.
Все пошло по накату: в актерской комнате чай, кофе, сладости, цветы. Я стала листать увесистый альбом с фотографиями гостей города, знаменитых артистов, и автографами на память. Кого там только не было!.. Сколько знакомых, родных лиц из разных республик...
Вышла на сцену. Зал битком. Актеры любят выступать на этой сцене н всегда аншлаг. Я вдохновилась... Овация. Повалили желающие получить автограф. Ионас сдерживал напор. Похвалы, цветы, рассуждения о кино... Как обычно.
Потом Ионас и Скайдрида повезли меня в гостиницу. Ионас внес в номер все мои вещи, вплоть до коробки с пленкой. Прежде она у него была постоянно в багажнике. Сердце забилось так сильно, что я услышала его.
- Я вернусь через семь минут,- сказал он и поспешил догнать свою подружку.
Значит, он придет ко мне?.. На ночь... Как это?.. Останется у меня... Ополоснулась под душем так, чтоб не капнуть на лицо,- пусть буду в легком гриме. Надела крепдешиновое платье в цветочек и лаковые туфли. Не успела закончить сборы, как в белой, как снег, рубашке и с влажными волосами встал в дверях "мой" красавец.
- Мы едем на корабль,- сообщил он.
И машина, смотрю, блестит, как мои туфли.
Приезжаем на берег. У причала стоит небольшой корабль с ярко освещенными иллюминаторами. Гремит музыка. Ионас берет меня под руку, и мы входим в уютный зал. За столиками молодежь. Некоторые сидят на коленях друг у друга. Курят, смеются...
Ионас усадил меня за двухместный столик, а сам направился к буфету. Заставил стол и сел. Разлил по фужерам грузинское вино и, не глядя на меня, сказал:
- У тебя увлажнились глаза, и ты стала еще красивее.
Я едва сдержала слезы.
- Когда я жила на Кубани,- сказала я,- на танцы к нам приходили морячки. Меня никогда не приглашали: в ходу были пухленькие с кудряшками девочки. А вот когда мы вечерами крали яблоки в чужих садах или рассказывали что-нибудь, шутили, тут уж я занимала первое место - мальчики все были мои.
- Там был и я. Просто ты меня не заметила...
Мы чокнулись, выпили прекрасного вина "Хванчкара".
Вдруг сзади к Ионасу подошла Скайдрида и прикрыла ему ладонями глаза.
- Вот вы, оказывается, где! - торжествующе сказала она.
Ионас встал, усадил ее на свой стул и пошел за другим. Принес стул для себя, присел. Они заговорили вполголоса по-эстонски. Потом поднялись и быстро пошли к выходу. Внезапно Ионас вернулся и приказал мне:
- Не шевелись! Я отвезу ее, она живет в глухом переулке. Не шевелись! Я мигом туда и обратно.
Ей хорошо - она такая маленькая, беззащитная. Таких всегда спешат полюбить, спасти, сберечь... А я как на броневике. В меня кидают букетами цветов, аплодируют, порою обожают... Пора! Пора бежать от этих красавцев, от этих прибалтов с невестами!..
Позвала официанта, расплатилась, схватила такси - и была такова. В номере, не зажигая света, уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Я увидела Москву, дом и алюминиевый двухлитровый бидон... "Ионас, Ионас, я никогда не забуду тебя, всегда буду любить тебя, мужчина мой..." Вдруг опомнилась, поняв, что больше видеть его нельзя,- выяснения и упреки не пристали незабываемой сказке. Зажгла свет. О ужас! Лицо красное, буграми. Верхняя губа раздулась, ноздри тоже... Подставила лицо под холодную струю. Посмотрелась в зеркало - никакого воздействия... Надо бежать отсюда. Не хватало еще ему застать меня в таком виде! Быстрее на улицу, смешаться с толпой!
Распахнула дверь и увидела немигающие глаза Ионаса, застывшего напротив, на краешке кресла...
БАСМАЧ
Абхазия. Сижу на балконе актерского Дома творчества "Пицунда" и волнуюсь. Откуда-то нахлынул дождь. Загрозил, засверкал молнией. Белые высокие волны угрожающе вздымались к потемневшему небу.
- Хорошая примета,- тихо сказала соседка по балкону.
Трахнула гроза, не веля рассуждать по поводу ее действий. Сердце колотится... А почему? По дурости. Придет ли машина, обещанная директрисой, чтоб побыстрей добраться до аэропорта? Вовремя ли будет взлет, да как дальше, что там в Москве?.. Дурной характер - все не верится в благополучный исход...
Любая услуга мне в тягость. Помню, когда еще в баню ходила, бывало, от всей души старательно терла мочалкой чью-нибудь спину, а как мне начинают тереть - вся "скукожусь": стыжусь траты на меня сил чужого человека. "Спасибо, спасибо!" - говорю и отбираю мочалку. "Давайте, еще бочок!" - "Нет, нет... пойду попарюсь..."
Когда сын был маленький, няньку нанимали, так я кидалась выполнять за нее все дела. Как это - человек на тебя работает?! "Потому у тебя и няньки не уживаются. С ними надо построже, с ними уметь надо",- учила меня одна дама.
А я не умела.
К примеру, жила у нас, нянчила сына Нина. Первым делом - дружить. Как же иначе? В выходной день она "чистила перышки" и шла на свидание с таксистом. Однажды жду ее с нетерпением: скажет ли она ему так, как мы сговорились? История банальная: забеременела Нина от своего ухажера. Мы с нею решили, что в 28 лет пора рожать. Будем растить ребенка вместе с моим сыном.
Приходит Нина заплаканная, вешает беретик и плащ.
"Подкупил" он ее весною вполне мужским и красивым поступком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
"Ноктюрн",- объявляет голос. Красиво играет квартет. Сердце забилось, да так сильно, что я села. Пошарила глазами по неосвещенной комнате, по колышущимся веткам за окном и пошла к окну... Ты здесь!.. Под окном "наша" машина. Вгляделась, увидела: дверцы распахнуты, кое-где белеют кусочки простыни, свесился плед... Спишь, рыцарь мой? А я лью теплые слезы... Как я люблю тебя!.. И тебя, твою силу и красоту, и Прибалтику... Тихо, сладко, хорошо - пусть хоть на миг.
Легла в постель, но уснула лишь под утро. Как только услышала стук в дверь, сразу догадалась, что это он, Ионас.
- Викторовна! Кофе на столе...
- Сейчас, сейчас! - Я схватила косметичку, одежду и, пряча лицо, рванула в ванную... Облилась хорошенько, навела легкий марафет и вышла. Маргарита подмигнула мне и фальшиво удивилась:
- Представляешь? Ночевал под окнами!
- Знаю! - ответила я и слегка прикоснулась губами к его щеке, как будто впереди были не сутки, а вечность.
Мы с Ионасом словно переболели каким-то недугом, тяжело молчали, не разговаривали. Поблагодарили за угощение, попрощались, Ионас пошел к машине. Ах, дорога, ах, лето, ах, несчастье! Мы как бы уговорились, не уговариваясь. Все ясно.
Большую часть пути ехали молча, иногда говорили о незначительном. Маргарита рассказала мне о трагедии в личной жизни Ионаса. Полюбил молоденькую еврейку, родился сын. Жили счастливо. Захотелось ей в Америку - он ни в какую! Хуторские не уезжают. Страдал. Потом пришел в себя...
Вот и Таллинн...
Председатель общества "Знание" и Скайдрида в синих джинсах и желтой водолазке поджидают нас у гостиницы "Таллинн". Свободных мест в ней никогда нет и не будет. Тут же отправились во Дворец культуры.
Все пошло по накату: в актерской комнате чай, кофе, сладости, цветы. Я стала листать увесистый альбом с фотографиями гостей города, знаменитых артистов, и автографами на память. Кого там только не было!.. Сколько знакомых, родных лиц из разных республик...
Вышла на сцену. Зал битком. Актеры любят выступать на этой сцене н всегда аншлаг. Я вдохновилась... Овация. Повалили желающие получить автограф. Ионас сдерживал напор. Похвалы, цветы, рассуждения о кино... Как обычно.
Потом Ионас и Скайдрида повезли меня в гостиницу. Ионас внес в номер все мои вещи, вплоть до коробки с пленкой. Прежде она у него была постоянно в багажнике. Сердце забилось так сильно, что я услышала его.
- Я вернусь через семь минут,- сказал он и поспешил догнать свою подружку.
Значит, он придет ко мне?.. На ночь... Как это?.. Останется у меня... Ополоснулась под душем так, чтоб не капнуть на лицо,- пусть буду в легком гриме. Надела крепдешиновое платье в цветочек и лаковые туфли. Не успела закончить сборы, как в белой, как снег, рубашке и с влажными волосами встал в дверях "мой" красавец.
- Мы едем на корабль,- сообщил он.
И машина, смотрю, блестит, как мои туфли.
Приезжаем на берег. У причала стоит небольшой корабль с ярко освещенными иллюминаторами. Гремит музыка. Ионас берет меня под руку, и мы входим в уютный зал. За столиками молодежь. Некоторые сидят на коленях друг у друга. Курят, смеются...
Ионас усадил меня за двухместный столик, а сам направился к буфету. Заставил стол и сел. Разлил по фужерам грузинское вино и, не глядя на меня, сказал:
- У тебя увлажнились глаза, и ты стала еще красивее.
Я едва сдержала слезы.
- Когда я жила на Кубани,- сказала я,- на танцы к нам приходили морячки. Меня никогда не приглашали: в ходу были пухленькие с кудряшками девочки. А вот когда мы вечерами крали яблоки в чужих садах или рассказывали что-нибудь, шутили, тут уж я занимала первое место - мальчики все были мои.
- Там был и я. Просто ты меня не заметила...
Мы чокнулись, выпили прекрасного вина "Хванчкара".
Вдруг сзади к Ионасу подошла Скайдрида и прикрыла ему ладонями глаза.
- Вот вы, оказывается, где! - торжествующе сказала она.
Ионас встал, усадил ее на свой стул и пошел за другим. Принес стул для себя, присел. Они заговорили вполголоса по-эстонски. Потом поднялись и быстро пошли к выходу. Внезапно Ионас вернулся и приказал мне:
- Не шевелись! Я отвезу ее, она живет в глухом переулке. Не шевелись! Я мигом туда и обратно.
Ей хорошо - она такая маленькая, беззащитная. Таких всегда спешат полюбить, спасти, сберечь... А я как на броневике. В меня кидают букетами цветов, аплодируют, порою обожают... Пора! Пора бежать от этих красавцев, от этих прибалтов с невестами!..
Позвала официанта, расплатилась, схватила такси - и была такова. В номере, не зажигая света, уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Я увидела Москву, дом и алюминиевый двухлитровый бидон... "Ионас, Ионас, я никогда не забуду тебя, всегда буду любить тебя, мужчина мой..." Вдруг опомнилась, поняв, что больше видеть его нельзя,- выяснения и упреки не пристали незабываемой сказке. Зажгла свет. О ужас! Лицо красное, буграми. Верхняя губа раздулась, ноздри тоже... Подставила лицо под холодную струю. Посмотрелась в зеркало - никакого воздействия... Надо бежать отсюда. Не хватало еще ему застать меня в таком виде! Быстрее на улицу, смешаться с толпой!
Распахнула дверь и увидела немигающие глаза Ионаса, застывшего напротив, на краешке кресла...
БАСМАЧ
Абхазия. Сижу на балконе актерского Дома творчества "Пицунда" и волнуюсь. Откуда-то нахлынул дождь. Загрозил, засверкал молнией. Белые высокие волны угрожающе вздымались к потемневшему небу.
- Хорошая примета,- тихо сказала соседка по балкону.
Трахнула гроза, не веля рассуждать по поводу ее действий. Сердце колотится... А почему? По дурости. Придет ли машина, обещанная директрисой, чтоб побыстрей добраться до аэропорта? Вовремя ли будет взлет, да как дальше, что там в Москве?.. Дурной характер - все не верится в благополучный исход...
Любая услуга мне в тягость. Помню, когда еще в баню ходила, бывало, от всей души старательно терла мочалкой чью-нибудь спину, а как мне начинают тереть - вся "скукожусь": стыжусь траты на меня сил чужого человека. "Спасибо, спасибо!" - говорю и отбираю мочалку. "Давайте, еще бочок!" - "Нет, нет... пойду попарюсь..."
Когда сын был маленький, няньку нанимали, так я кидалась выполнять за нее все дела. Как это - человек на тебя работает?! "Потому у тебя и няньки не уживаются. С ними надо построже, с ними уметь надо",- учила меня одна дама.
А я не умела.
К примеру, жила у нас, нянчила сына Нина. Первым делом - дружить. Как же иначе? В выходной день она "чистила перышки" и шла на свидание с таксистом. Однажды жду ее с нетерпением: скажет ли она ему так, как мы сговорились? История банальная: забеременела Нина от своего ухажера. Мы с нею решили, что в 28 лет пора рожать. Будем растить ребенка вместе с моим сыном.
Приходит Нина заплаканная, вешает беретик и плащ.
"Подкупил" он ее весною вполне мужским и красивым поступком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17