Да, к тому же ее не так-то легко сломить.
– Решено! – воскликнула Изабель, и они выпили за ее первый шаг к возрождению.
Филипп улыбнулся. Изабель наконец-то доверилась ему. Значит, у них есть будущее.
Галерея Греты Рид на Спринг-стрит в Сохо в буквальном смысле слова осаждалась прессой, коллекционерами, художниками и всеми, кто имел хоть какое-то отношение к миру искусства.
Выйдя из такси под руку с Филиппом, Изабель сразу же заметила Джулиана – он стоял у окна галереи, позируя фотографам и беседуя с корреспондентом «Арт-ньюс». Хорошо, что он повернулся спиной к окну. Она встретится с ним, обязательно встретится, но чем позже, тем лучше.
Филипп взял ее за руку и стал пробираться сквозь толпу. Небольшой коридор вел в главные залы галереи. В углу Изабель увидела кучку репортеров; они словно пчелы роились вокруг Коуди Джексона. Он давал интервью художественному критику «Нью-Йорк таймс».
– Что он здесь делает? – удивилась Изабель. – И почему его интервьюирует «Таймс»?
– А кто он?
– Один мой знакомый художник. Я встретилась с ним в Париже. Он жаловался на зрительское непонимание и злую судьбу.
Присутствие этого человека взволновало Изабель и встревожило Филиппа. Зачем «Тайме» понадобилось выслушивать откровения какого-то неудачника? Что-то подсказывало Филиппу, что надо бы увести Изабель, но было уже поздно. Их вынесло вперед, в огромный главный зал галереи.
Поначалу Изабель не сообразила, что именно предстало ее глазам. На стенах огромного зала висело шесть полотен с обнаженной натурой, причем картины показались ей странно знакомыми. На узком стенде в центре зала висела ее «Голубая луна», сверкая и переливаясь в свете ламп. Картина смотрелась великолепно, и Изабель, забыв обо всем, с гордостью любовалась своим творением. Поглощенная созерцанием, она не сразу заметила, что толпа расступилась, Филиппа оттеснили, и навстречу ей легким шагом вышла светская репортерша Нина Дэвис со своей командой.
Не успела Изабель и глазом моргнуть, как на нее наставили камеру, сунули ей под нос микрофон и ослепили вспышками. Она беспомощно оглянулась вокруг и поняла, что попала в ловушку.
– Леди и джентльмены, – громко произнесла Нина в камеру, – позвольте представить вам Изабель де Луна – художницу и натурщицу. – Повернувшись к Изабель, она уставилась на нее хищным взглядом. – Как чувствует себя художница, выставленная на всеобщее обозрение? – спросила она, злорадно наблюдая, как Изабель съежилась под слепящим светом прожекторов.
Интервьюируемая молчала, и Нина направила камеру на полотна с обнаженными моделями, а затем продолжала:
– Коуди Джексон рассказал нам, что когда вы с ним учились в Лиге студентов-художников, вы стеснялись посещать занятия по рисованию обнаженной натуры. Наверное, это зависит от того, с какой стороны мольберта смотреть. – Она рассмеялась. Кое-кто из присутствующих последовал ее примеру.
Скрестив руки на груди, Джулиан Рихтер с бесстрастным выражением лица следил из-за ближайшего угла за тем, как публика сжирает Изабель де Луна. И только при ближайшем рассмотрении становился заметным злорадный огонек в его глазах, что не ускользнуло от внимания Филиппа.
– Как ты мог? – гневно прошипел он, заслоняя Рихтеру обзор. – Это подло, Джулиан.
– Не понимаю, о чем ты. – Он сделал шаг в сторону, но Филипп не собирался отступать. – Галерея не моя. Коуди Джексон не принадлежит к числу моих художников.
– Мы с тобой заключили соглашение, – продолжил Филипп. – Ты его нарушил, но по-прежнему заставляешь Изабель выполнять какой-то идиотский контракт, который она подписала по неведению.
– Вся разница в том, мой друг, что наш с ней контракт заключен на законных основаниях. А джентльменское соглашение действительно только между джентльменами. Я не джентльмен, да и ты тоже. – С этими словами Рихтер скрылся в толпе.
Коуди Джексон испытывал смешанные чувства по поводу выставки. Он неожиданно оказался на гребне славы. У него брали интервью, его фотографировали. Его картины висят в одной из самых престижных галерей Нью-Йорка. Его имя завтра будет красоваться в заголовках утренних газет. Рядом с именем Изабель. И это обратная сторона медали. Ее имя смешают с грязью, опорочат, раздуют скандал, и все из-за его наивности.
Но Коуди и не подозревал, что все так закончится. Нина сказала ему, что он, по ее мнению, потрясающе талантливый художник и его картины должны стать достоянием публики. После сладостных утех, которым они предавались на его чердаке, она, изобразив искреннее сочувствие, пообещала ему помочь и сделать так, чтобы он вернулся в Штаты героем. Она также предложила ему представить на свою первую выставку все картины из серии «Стыдливая искусительница». Заверив его, что у нее большие связи в мире искусства и среди владельцев галерей, Нина нарисовала ему блестящие перспективы – восторженные отзывы критики и передачи по национальному телевидению. И ни словом не обмолвилась об Изабель.
Накануне выставки он зашел в галерею, сразу все понял и потребовал у Нины объяснений. Но теперь она совсем не походила на ту женщину, что нежилась в его постели.
– Мне что, сказать Грете, чтобы она отменила шоу? – взорвалась Нина. – Этого ты добиваешься? Хочешь опять вернуться в свой свинарник на чердаке и превратиться в ничтожество? Или все-таки попытаешься стать знаменитостью? Тебе решать.
Коуди никогда не отличался благородством, равно как и альтруизмом и самопожертвованием. Он ведь обычный деревенский парень, который всю жизнь жаждал признания своего художественного таланта. Нина даровала ему это признание. И он не отказался.
– По оценкам критики ваше последнее шоу в галерее Рихтера – откровенный провал, – продолжила Нина, нахмурив лоб и напуская на себя огорченный вид. – У вас есть какие-либо комментарии по этому поводу?
Не в силах больше сносить оскорбления и глядя прямо в лицо Джулиану, Изабель веско произнесла:
– Экспозиция была выполнена очень примитивно. Ее устроили без моего ведома и согласия. – И добавила, обращаясь к Нине: – Откровенно говоря, меня удивляет, что Грета Рид позволила обвести себя вокруг пальца.
Грета, находясь неподалеку от места действия, все слышала. Слова Изабель больно резанули ее самолюбие. Ну почему она не послушалась своей интуиции и не вышвырнула эту Нину Дэвис пинком под зад?!
Когда Нина принесла ей слайды ню Джексона, Грету они не особенно впечатлили. Она уже собиралась отказаться от серии, как ей внезапно представилась возможность приобрести картины Изабель под общим названием «Видения в голубом». Именно тогда Грете и пришла идея устроить двойное шоу. До той самой минуты, пока Изабель не обвинила ее в том, что она позволила себя обмануть, Грета была уверена, что оригинальная идея выставки принадлежит ей одной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
– Решено! – воскликнула Изабель, и они выпили за ее первый шаг к возрождению.
Филипп улыбнулся. Изабель наконец-то доверилась ему. Значит, у них есть будущее.
Галерея Греты Рид на Спринг-стрит в Сохо в буквальном смысле слова осаждалась прессой, коллекционерами, художниками и всеми, кто имел хоть какое-то отношение к миру искусства.
Выйдя из такси под руку с Филиппом, Изабель сразу же заметила Джулиана – он стоял у окна галереи, позируя фотографам и беседуя с корреспондентом «Арт-ньюс». Хорошо, что он повернулся спиной к окну. Она встретится с ним, обязательно встретится, но чем позже, тем лучше.
Филипп взял ее за руку и стал пробираться сквозь толпу. Небольшой коридор вел в главные залы галереи. В углу Изабель увидела кучку репортеров; они словно пчелы роились вокруг Коуди Джексона. Он давал интервью художественному критику «Нью-Йорк таймс».
– Что он здесь делает? – удивилась Изабель. – И почему его интервьюирует «Таймс»?
– А кто он?
– Один мой знакомый художник. Я встретилась с ним в Париже. Он жаловался на зрительское непонимание и злую судьбу.
Присутствие этого человека взволновало Изабель и встревожило Филиппа. Зачем «Тайме» понадобилось выслушивать откровения какого-то неудачника? Что-то подсказывало Филиппу, что надо бы увести Изабель, но было уже поздно. Их вынесло вперед, в огромный главный зал галереи.
Поначалу Изабель не сообразила, что именно предстало ее глазам. На стенах огромного зала висело шесть полотен с обнаженной натурой, причем картины показались ей странно знакомыми. На узком стенде в центре зала висела ее «Голубая луна», сверкая и переливаясь в свете ламп. Картина смотрелась великолепно, и Изабель, забыв обо всем, с гордостью любовалась своим творением. Поглощенная созерцанием, она не сразу заметила, что толпа расступилась, Филиппа оттеснили, и навстречу ей легким шагом вышла светская репортерша Нина Дэвис со своей командой.
Не успела Изабель и глазом моргнуть, как на нее наставили камеру, сунули ей под нос микрофон и ослепили вспышками. Она беспомощно оглянулась вокруг и поняла, что попала в ловушку.
– Леди и джентльмены, – громко произнесла Нина в камеру, – позвольте представить вам Изабель де Луна – художницу и натурщицу. – Повернувшись к Изабель, она уставилась на нее хищным взглядом. – Как чувствует себя художница, выставленная на всеобщее обозрение? – спросила она, злорадно наблюдая, как Изабель съежилась под слепящим светом прожекторов.
Интервьюируемая молчала, и Нина направила камеру на полотна с обнаженными моделями, а затем продолжала:
– Коуди Джексон рассказал нам, что когда вы с ним учились в Лиге студентов-художников, вы стеснялись посещать занятия по рисованию обнаженной натуры. Наверное, это зависит от того, с какой стороны мольберта смотреть. – Она рассмеялась. Кое-кто из присутствующих последовал ее примеру.
Скрестив руки на груди, Джулиан Рихтер с бесстрастным выражением лица следил из-за ближайшего угла за тем, как публика сжирает Изабель де Луна. И только при ближайшем рассмотрении становился заметным злорадный огонек в его глазах, что не ускользнуло от внимания Филиппа.
– Как ты мог? – гневно прошипел он, заслоняя Рихтеру обзор. – Это подло, Джулиан.
– Не понимаю, о чем ты. – Он сделал шаг в сторону, но Филипп не собирался отступать. – Галерея не моя. Коуди Джексон не принадлежит к числу моих художников.
– Мы с тобой заключили соглашение, – продолжил Филипп. – Ты его нарушил, но по-прежнему заставляешь Изабель выполнять какой-то идиотский контракт, который она подписала по неведению.
– Вся разница в том, мой друг, что наш с ней контракт заключен на законных основаниях. А джентльменское соглашение действительно только между джентльменами. Я не джентльмен, да и ты тоже. – С этими словами Рихтер скрылся в толпе.
Коуди Джексон испытывал смешанные чувства по поводу выставки. Он неожиданно оказался на гребне славы. У него брали интервью, его фотографировали. Его картины висят в одной из самых престижных галерей Нью-Йорка. Его имя завтра будет красоваться в заголовках утренних газет. Рядом с именем Изабель. И это обратная сторона медали. Ее имя смешают с грязью, опорочат, раздуют скандал, и все из-за его наивности.
Но Коуди и не подозревал, что все так закончится. Нина сказала ему, что он, по ее мнению, потрясающе талантливый художник и его картины должны стать достоянием публики. После сладостных утех, которым они предавались на его чердаке, она, изобразив искреннее сочувствие, пообещала ему помочь и сделать так, чтобы он вернулся в Штаты героем. Она также предложила ему представить на свою первую выставку все картины из серии «Стыдливая искусительница». Заверив его, что у нее большие связи в мире искусства и среди владельцев галерей, Нина нарисовала ему блестящие перспективы – восторженные отзывы критики и передачи по национальному телевидению. И ни словом не обмолвилась об Изабель.
Накануне выставки он зашел в галерею, сразу все понял и потребовал у Нины объяснений. Но теперь она совсем не походила на ту женщину, что нежилась в его постели.
– Мне что, сказать Грете, чтобы она отменила шоу? – взорвалась Нина. – Этого ты добиваешься? Хочешь опять вернуться в свой свинарник на чердаке и превратиться в ничтожество? Или все-таки попытаешься стать знаменитостью? Тебе решать.
Коуди никогда не отличался благородством, равно как и альтруизмом и самопожертвованием. Он ведь обычный деревенский парень, который всю жизнь жаждал признания своего художественного таланта. Нина даровала ему это признание. И он не отказался.
– По оценкам критики ваше последнее шоу в галерее Рихтера – откровенный провал, – продолжила Нина, нахмурив лоб и напуская на себя огорченный вид. – У вас есть какие-либо комментарии по этому поводу?
Не в силах больше сносить оскорбления и глядя прямо в лицо Джулиану, Изабель веско произнесла:
– Экспозиция была выполнена очень примитивно. Ее устроили без моего ведома и согласия. – И добавила, обращаясь к Нине: – Откровенно говоря, меня удивляет, что Грета Рид позволила обвести себя вокруг пальца.
Грета, находясь неподалеку от места действия, все слышала. Слова Изабель больно резанули ее самолюбие. Ну почему она не послушалась своей интуиции и не вышвырнула эту Нину Дэвис пинком под зад?!
Когда Нина принесла ей слайды ню Джексона, Грету они не особенно впечатлили. Она уже собиралась отказаться от серии, как ей внезапно представилась возможность приобрести картины Изабель под общим названием «Видения в голубом». Именно тогда Грете и пришла идея устроить двойное шоу. До той самой минуты, пока Изабель не обвинила ее в том, что она позволила себя обмануть, Грета была уверена, что оригинальная идея выставки принадлежит ей одной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104