– Вот именно! – воскликнул Сэм.
Раньше ему казалось, что у мальчишки есть голова на плечах, но теперь, после того, что случилось, Сэм стал думать по-другому.
Обычно Марси быстро улавливала суть дела, но сейчас смысл сказанных Сэмом слов не сразу дошел до нее. Но, наконец, поняв, что он имел в виду, Марси почувствовала, что ей просто-напросто дали пощечину. Он сейчас находится в состоянии шока. Он не может мыслить трезво.
Марси сжала руки в кулаки, ногти с силой вонзились в ладони. От слов Сэма у нее в груди вспыхнул огонь.
– У меня такое впечатление, что ты во всем обвиняешь Кэма, – стараясь говорить спокойно, заметила I Марси. – Но это несправедливо. Ведь ты даже не знаешь, что произошло.
Марси все еще надеялась, что она неправильно поняла Сэма, что он сейчас извинится перед ней и скажет, что он вовсе не обвиняет ее брата.
– Открой пошире глаза. – Сэм вдруг заговорил странно громким голосом, хотя Марси стояла всего в двух шагах от него, и проблем со слухом у нее не было.
Его лицо перекосилось от гнева, а эмоции вырвались из-под контроля.
– Ты только посмотри на него. Что это за волосы! Что за железяка у него на брови!
– А ты не видишь того, какой это хороший мальчик? – Марси с трудом сдерживала себя, чтобы не перейти на крик. – Он порядочный и честный. Никогда в жизни Кэм не взял бы чужой вещи и, уж конечно, не стал бы подталкивать Ферн к воровству.
– А я уверен, что большинство людей в этом городе придерживаются другого мнения.
– Большинство людей в этом городе сказали бы, что я настоящее чудовище и шлюха, – бросила Марси. – А мне просто в жизни повезло меньше, чем другим.
Сэм вдруг замер. Его руки непроизвольно сжались Лучше никому не говорить такое о Марси в его присутствии. Он-то прекрасно понимал, где ложь, а где правда.
– Насчет тебя они ошибаются.
– Они ошибаются и насчет Кэма, – твердо сказала Марси. – Твоя дочь хорошая девочка. И мой брат тоже хороший. Но мы живем в Эллвуде, и здесь действуют свои законы.
Хотя Сэм и пытался демонстрировать сейчас убежденность в своей правоте, в глубине его глаз Марси заметила сомнение. Это давало надежду. Конечно, Сэм любил Ферн, а это означало, что он должен был во всем разобраться и затем правильно поступить.
– Выслушай свою дочь, – посоветовала Марси. – Дай ей возможность все объяснить, а потом уж делай выводы. И еще надо верить тому, что она скажет. Ты не должен в ней сомневаться. Она ведь никогда не давала тебе для этого повода.
– У тебя нет собственных детей, поэтому ты не можешь меня понять, – сказал Сэм. Ему очень хотелось бы верить Ферн, но в то же время он не хотел предстать в глупом виде. – Ты не понимаешь…
– Чего я не понимаю? – Терпение Марси было на пределе. – Что тебе больно и неловко из-за того, что твою дочь задержала полиция?
Больше всего Марси хотелось сейчас уйти домой и оставить Сэма одного разбираться с неприятной ситуацией. Так всегда поступала ее мать. Она перекладывала необходимость принимать решение на плечи других людей и потом, сталкиваясь с результатами их действий, во всем обвиняла этих других и разыгрывала из себя жертву и страдалицу. В общем, если становилось тяжело, мать всегда сбегала, надеясь найти более легкий путь.
Хотя Марси была уверена, что Сэм не поднимет руку на Ферн, он мог двумя-тремя словами довести плохую ситуацию до невозможной и тем самым разрушить не без труда достигнутое доверие дочери. Сэм сейчас вел себя достаточно воинственно и агрессивно, не желая прислушаться к голосу разума. Марси понимала, что они с Сэмом достигли в каком-то смысле кульминации. И теперь их отношения могли либо укрепиться, либо начать разрушаться.
Что значит для подростка потеря взаимопонимания с единственным родителем, Марси знала не понаслышке. Она сама прошла через это. Поэтому предвидела то, что могло случиться с Ферн. Да и Сэм вряд ли смог бы смириться с потерей любви и уважения дочери. Вот почему Марси не поспешила к себе домой, а решила остаться и помочь Сэму.
– Я ненавидела своего отчима, и все равно мне было очень больно, когда он оттолкнул меня, не поверив мне, – сказала Марси. – Постарайся не допустить такой же ошибки с Ферн.
Некоторое время Сэм молчал с каменным выражением лица. Затем поднял на Марси тяжелый взгляд:
– Я не хочу, чтобы она и дальше общалась с Кэмом.
Не нужно было быть гением, чтобы понять, что сейчас происходило. Сэм вешал собственную вину за свою отцовскую несостоятельность на Кэмдена. Похоже, Сэм все-таки был не слишком хорошим отцом. Долгие годы он пренебрегал общением с Ферн, мало что знал о ней, и вот теперь изо всех сил пытался наверстать упущенное. Но он не стремился понять свою дочь и просто хотел соответствовать принятым в обществе стандартам.
– Ты даже не услышал…
– Я делаю то, что считаю нужным. Так будет лучше для моей дочери.
В голосе Сэма ощущалась некоторая неуверенность, но он продолжал настаивать на своем.
– Ты всегда считал, что Кэм не слишком хорош для твоей дочери, – заметила Марси. – И сегодняшний инцидент ты просто использовал как предлог.
– Я так решил, Марси.
– Значит, ты считаешь, что Кэм не подходит для Ферн, – повторила Марси.
Неожиданно смягчившийся взгляд Сэма не ввел ее в заблуждение.
– Конечно, в твоей голове уже сформировался образ того парня, который нужен Ферн. Тед Диз вполне бы ей подошел. Хотя ты совсем не знаешь Теда. Ты даже понятия не имеешь, что это за мальчик…
– Манера людей одеваться и вести себя дают нам подсказки, – парировал Сэм.
Его несколько удивило то, что Марси заговорила о Теде. Он совсем не думал об этом мальчике как о кандидате в друзья Ферн. Впрочем, сказал себе Сэм, будь его воля, он бы вообще запретил Ферн общаться с кем-либо из парней. Его собственнические инстинкты распространялись и на отношения с дочерью, хотя Сэм отдавал себе отчет в том, насколько он деспотичен и пристрастен.
– Висящая мешком одежда, растрепанные волосы, пирсинг – все это говорит о том, что человек противопоставляет себя обществу, пренебрегает его законами, не желает вписываться в это самое общество. Скажи, что это не так.
– Ты ошибаешься насчет Кэма.
– Тогда скажи, почему он так одевается и так ведет себя?
– Просто он хочет обратить на себя внимание, выделиться из толпы, – Марси на мгновение замолчала, подумав, что, возможно, она уже говорит не столько о своем брате, сколько о себе. – Он еще не понимает того, что если на тебя обращают внимание, это еще не значит, будто людям есть до тебя дело.
Неожиданно Марси поняла, что и ее откровенная демонстрация своей сексуальности была панцирем, скрывавшим ее боль и отчаяние, которые из гордости она не хотела никому показывать. Так она привыкла справляться с проблемами в подростковом возрасте, и этот образец перенесла во взрослое состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67