Не исключено, что в будущем наука и логика будут отличаться от современных. (Следует помнить, что исторически научная методология не представляла собой неизменную статическую систему, а была изменяющимся, динамическим процессом) Итак, я говорил в конце моей книги не о выводах и доказательствах, а о чем-то гораздо менее определенном, – об ощущениях, вопросах, аналогиях, удивительных фактах, нуждающихся в объяснении. По существу, правильнее, наверно, говорить не о выводах, которые я делаю на основании моих исследований, а о том, какое впечатление произвело данное исследование на меня самого. На это я могу ответить следующее. Есть что-то чрезвычайно убедительное в том, что видишь человека, рассказывающего тебе о том, что он пережил, но эту убежденность не так легко передать при написании книги. Для этих людей их предсмертный опыт был совершенно реальным событием, и благодаря моему знакомству с ними этот опыт стал реальным и для меня.
Конечно, я понимаю, что этот довод психологический, а не логический. Логика есть всеобщее достояние, а психологические доводы таковыми не являются. При одних и тех же обстоятельствах одно и то же событие произведет на одного человека одно впечатление, а на другого совершенно иное. Это зависит от мировоззрения человека, его темперамента и т. п. Я не хочу утверждать, что мое отношение к данному исследованию должно быть законом для всех остальных. В таком случае может возникнуть вопрос: «Если интерпритация этого опыта носит столь субъективный характер, то зачем исследовать эти явления!» В ответ на это я могу только еще раз указать на всеобщий интерес людей к вопросу о природе смерти. Поэтому я думаю, что любой свет, который может быть пролит на эту тайну, будет хорош. Освещение этого вопроса необходимо для людей многих профессий и академических исследований. Это необходимо и для врача, которому приходится встречаться со страхом и надеждой умирающего больного, и для священника, помогающего встретить смерть. Это необходимо также и для психологов и психиатров, так как для того чтобы выбирать подходящие и эффективные методы для лечения душевных заболеваний, им необходимо знать, что представляет собой сознание и может ли оно существовать отдельно от тела. Если нет, то в этом случае усилия по разработке методов психологической терапии должны быть направлены исключительно в сторону поиска физических методов – новых лекарств, электротерапии и т. п. Если сознание может существовать отдельно от тела, как нечто, живущее по своим особым законам, тогда лечение нарушений сознания должно быть совершенно иным.
Однако, здесь затрагиваются вопросы еще более важные, чем чисто академические и медицинские. Сюда относится проблема глубоко личная, ибо от того, что мы узнаем о смерти, зависит то, как мы будем жить. Если опыт, о котором рассказывалось в этой книге, реален, то он находится в безусловной зависимости от того, что каждый из нас делает в этой жизни. И в этом случае совершенно справедливо, что мы не можем достаточно полно понимать эту жизнь, если мы не можем уловить хоть проблеска из того, что лежит за ней.
ОБ АВТОРЕ
Раймонд Моуди женат, имеет двух сыновей. Он активно изучил и преподавал философию, специализируясь в области этики, логики и философии языка.
В дальнейшем, после преподавания философии, он продолжил изучать медицину и решил стать психиатром для того, чтобы преподавать философию медицины в медицинской школе. Именно в это время он исследовал явление продолжения жизни после смерти тела, выступая с лекциями перед студентами и профессиональными медиками. Поскольку серьезные исследования данного явления оказались совершенно новыми, д-р Моуди не знал, что сходные исследования проводятся и другими специалистами. Так, в то время, когда рукопись книги «Жизнь после смерти» была уже в печати, он познакомился с д-ром Элизабет Кублер-Росс, которая проводила аналогичные исследования. Д-р Моуди и д-р Э. Кублер-Росс не встречались до февраля 1976 года.
ПОСЛЕСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА
Книга Р. Моуди, по всей вероятности, есть одно из тех великих откровений, которые даны людям ХХ века. Душа большинства наших современников настолько порабощена подавляющим своей реальностью видимым миром, что почти утратила способность ощущать, что за величественными картинами природы есть еще некая невидимая реальность, изначальная и вечная. Мы почти перестали чувствовать, что на каждом явлении природы, неоскверненном человеком, лежит печать Божественной благости. Мы перестали понимать, что древние иконы, фрески и храмы, которыми мы не устаем восхищаться, появились не на пустом месте, а есть свидетельство духовной высоты их создателей, которые видели не только метериальное измерение мира, но и его духовную первооснову.
И вот нам, людям ХХ века, привыкшим доверять лишь «объективным» показаниям приборов, лишь тому, что можно проверить и при аналогичных условиях воспроизвести, открывается опыт потусторонней жизни. Рассказывают о нем люди, которые лет 30 назад ничего не могли бы сообщить нам, так как в то время врачи не могли бы вернуть их к жизни. Эти люди, весьма различные по своим взглядам, характеру и уровню образования, согласно свидетельствуют об одном и том же: жизнь человека не прекращается со смертью тела.
Впечатление такое, будто Бог снисходит к нашему немощному духу и дает нам беспрецедентное свидетельство о реальности духовного мира. В то же время, как и всякое откровение, свдетельства людей, переживших клиническую смерть, остаются только свидетельствами. Их можно принять, но можно и опровергнуть, предложив тысячу всевозможных объяснений. Это не доказательства, так как в сфере духовной жизни «доказательств» вообще не существует. Если бы они были возможны, то свобода нашей воли, свобода выбора между признанием и непризнанием реальности бытия духовного мира, была бы по-существу утрачена.
Для людей верующих смысл этого откровения, пожалуй, совпадает со смыслом слов некоторого человека, о котором рассказываетса в Евангелии от Марка (9, 17-24), –«верую Господи ! помоги моему неверию». Наша вера становится лишь еще большей, когда Бог укрепляет наше упование свидетельством своей близости к нам. Быть может, в чем-то эти свидетельства изменяют наше привычное мироощущение, что-то в них даже может несколько нас шокировать. Но проходит время, и мы начинаем понимать, что поскольку такие данные существуют, то именно мы, христиане, должны первыми не только услышать, но и осознать то, что открывается людям, пережившим клиническую смерть.
Переводчику довелось слышать о подобном же опыте от человека, которого он хорошо знал. Опыт смерти, пережитый этим человеком в начале 60-х годов казался всем, кто о нем знал совершенно уникальным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Конечно, я понимаю, что этот довод психологический, а не логический. Логика есть всеобщее достояние, а психологические доводы таковыми не являются. При одних и тех же обстоятельствах одно и то же событие произведет на одного человека одно впечатление, а на другого совершенно иное. Это зависит от мировоззрения человека, его темперамента и т. п. Я не хочу утверждать, что мое отношение к данному исследованию должно быть законом для всех остальных. В таком случае может возникнуть вопрос: «Если интерпритация этого опыта носит столь субъективный характер, то зачем исследовать эти явления!» В ответ на это я могу только еще раз указать на всеобщий интерес людей к вопросу о природе смерти. Поэтому я думаю, что любой свет, который может быть пролит на эту тайну, будет хорош. Освещение этого вопроса необходимо для людей многих профессий и академических исследований. Это необходимо и для врача, которому приходится встречаться со страхом и надеждой умирающего больного, и для священника, помогающего встретить смерть. Это необходимо также и для психологов и психиатров, так как для того чтобы выбирать подходящие и эффективные методы для лечения душевных заболеваний, им необходимо знать, что представляет собой сознание и может ли оно существовать отдельно от тела. Если нет, то в этом случае усилия по разработке методов психологической терапии должны быть направлены исключительно в сторону поиска физических методов – новых лекарств, электротерапии и т. п. Если сознание может существовать отдельно от тела, как нечто, живущее по своим особым законам, тогда лечение нарушений сознания должно быть совершенно иным.
Однако, здесь затрагиваются вопросы еще более важные, чем чисто академические и медицинские. Сюда относится проблема глубоко личная, ибо от того, что мы узнаем о смерти, зависит то, как мы будем жить. Если опыт, о котором рассказывалось в этой книге, реален, то он находится в безусловной зависимости от того, что каждый из нас делает в этой жизни. И в этом случае совершенно справедливо, что мы не можем достаточно полно понимать эту жизнь, если мы не можем уловить хоть проблеска из того, что лежит за ней.
ОБ АВТОРЕ
Раймонд Моуди женат, имеет двух сыновей. Он активно изучил и преподавал философию, специализируясь в области этики, логики и философии языка.
В дальнейшем, после преподавания философии, он продолжил изучать медицину и решил стать психиатром для того, чтобы преподавать философию медицины в медицинской школе. Именно в это время он исследовал явление продолжения жизни после смерти тела, выступая с лекциями перед студентами и профессиональными медиками. Поскольку серьезные исследования данного явления оказались совершенно новыми, д-р Моуди не знал, что сходные исследования проводятся и другими специалистами. Так, в то время, когда рукопись книги «Жизнь после смерти» была уже в печати, он познакомился с д-ром Элизабет Кублер-Росс, которая проводила аналогичные исследования. Д-р Моуди и д-р Э. Кублер-Росс не встречались до февраля 1976 года.
ПОСЛЕСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА
Книга Р. Моуди, по всей вероятности, есть одно из тех великих откровений, которые даны людям ХХ века. Душа большинства наших современников настолько порабощена подавляющим своей реальностью видимым миром, что почти утратила способность ощущать, что за величественными картинами природы есть еще некая невидимая реальность, изначальная и вечная. Мы почти перестали чувствовать, что на каждом явлении природы, неоскверненном человеком, лежит печать Божественной благости. Мы перестали понимать, что древние иконы, фрески и храмы, которыми мы не устаем восхищаться, появились не на пустом месте, а есть свидетельство духовной высоты их создателей, которые видели не только метериальное измерение мира, но и его духовную первооснову.
И вот нам, людям ХХ века, привыкшим доверять лишь «объективным» показаниям приборов, лишь тому, что можно проверить и при аналогичных условиях воспроизвести, открывается опыт потусторонней жизни. Рассказывают о нем люди, которые лет 30 назад ничего не могли бы сообщить нам, так как в то время врачи не могли бы вернуть их к жизни. Эти люди, весьма различные по своим взглядам, характеру и уровню образования, согласно свидетельствуют об одном и том же: жизнь человека не прекращается со смертью тела.
Впечатление такое, будто Бог снисходит к нашему немощному духу и дает нам беспрецедентное свидетельство о реальности духовного мира. В то же время, как и всякое откровение, свдетельства людей, переживших клиническую смерть, остаются только свидетельствами. Их можно принять, но можно и опровергнуть, предложив тысячу всевозможных объяснений. Это не доказательства, так как в сфере духовной жизни «доказательств» вообще не существует. Если бы они были возможны, то свобода нашей воли, свобода выбора между признанием и непризнанием реальности бытия духовного мира, была бы по-существу утрачена.
Для людей верующих смысл этого откровения, пожалуй, совпадает со смыслом слов некоторого человека, о котором рассказываетса в Евангелии от Марка (9, 17-24), –«верую Господи ! помоги моему неверию». Наша вера становится лишь еще большей, когда Бог укрепляет наше упование свидетельством своей близости к нам. Быть может, в чем-то эти свидетельства изменяют наше привычное мироощущение, что-то в них даже может несколько нас шокировать. Но проходит время, и мы начинаем понимать, что поскольку такие данные существуют, то именно мы, христиане, должны первыми не только услышать, но и осознать то, что открывается людям, пережившим клиническую смерть.
Переводчику довелось слышать о подобном же опыте от человека, которого он хорошо знал. Опыт смерти, пережитый этим человеком в начале 60-х годов казался всем, кто о нем знал совершенно уникальным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37