Несмотря на всю сообразительность бобров, ничто не говорит о том, что у них имеются какие-либо иные цели, кроме как иметь одно сухое место, подходящее для сна, и еще одно – для поедания пищи, которую они порой втаскивают в хатку прямо из воды.
Часто в бобровых домиках можно обнаружить одну или несколько перегородок, однако предусмотрительные бобры возводят их только для укрепления крыши. Камеры или комнаты, как порой их предпочитает называть кое-кто из исследователей, не соединены между собой проходами, из одной в другую можно попасть только под водой, поэтому постройки бобров можно назвать жилищем с двумя или многими входами. Я сам видел один такой дом, выстроенный на небольшом островке. Он имел почти с дюжину камер под одной крышей, и всего только два или три из них сообщались между собой. Так как бобров там жило достаточно много, чтобы заселить все камеры, вполне вероятно, что каждая семья занимала особую, хорошо ей известную камеру, проникнуть в которую можно было через отдельный вход. В том домике сопровождавшие меня индейцы добыли двенадцать старых бобров и двадцать пять молодых, причем нескольким зверькам удалось ускользнуть, обманув бдительность охотников.
Путешественники, утверждающие, что у бобровых домиков два входа, один из которых на берегу, а второй под водой близ самой поверхности, пожалуй, еще меньше представляют себе образ жизни этих животных. В таком случае домики не могли бы защитить своих обитателей ни от нападения хищников, ни от сильных морозов зимой. Страшные враги бобров – росомахи не оставили бы в живых ни одного обитателя домика, если бы он имел вход с наземной части.
Не могу удержаться от улыбки, когда авторы повествуют об удивительной бережливости и запасливости этих животных. Эти авторы как будто соперничают друг с другом в фантазии. Однако всех превзошел, на мой взгляд, составитель «Чудес природы и искусства». Он не только привел в своем труде выдумки всех остальных авторов, но вдобавок так их приукрасил, что к его описанию бобров мало что остается добавить – разве только приложить словарь их языка, свод законов да краткое описание их религии. Отрицать большую долю сообразительности у бобров было бы столь же бессмысленно, как и следовать заверениям тех авторов, кто взахлеб расписывает их способности, не зная, что бы еще такое приписать этим удивительным животным. Но, согласитесь, несколько трудно представить себе, чтобы бобр (который в высоту, даже если встанет на задние лапы, не превышает трех футов) мог «забивать колья толщиной в человеческую ногу на глубину трех-четырех футов в землю». Умение «переплетать эти колья ветками» столь же далеко от истины, как и их способность «обмазывать внутренние стенки домиков смесью ила и соломы» или «плыть, перевозя ил и камни на хвосте».
При постройке своих жилищ бобры обычно укладывают ветки крест-накрест, оставляя внутри полость. Если какие-нибудь сучья торчат внутрь, животные обкусывают их зубами. Их постройки целиком, как домики, так и плотины, сложены из веток, стволов деревьев, ила, перемешанных с камнями, если они есть поблизости. Ил берется из-под берега или со дна водоема около домика. Поскольку передние лапы у бобров коротки, строительный материал прижимается ими к груди под самой мордой. Ветки и стволы они стягивают в воду зубами.
Строят они только в ночное время, причем очень быстро, и за ночь набрасывают на плотину столько ила (который я видел своими глазами), сколько могут принести в своих маленьких лапках, по многу тысяч раз снуя туда и обратно. Если к илу примешивались отдельные соломинки и травинки, то происходило это совершенно случайно, могу вас заверить. Сама мысль о том, что они специально смешивают ил с соломой, не содержит ни крупицы истины.
Животные эти имеют обыкновение покрывать внешние стенки своих домиков илом в самом конце осени, когда заморозки уже набирают силу. Жидкий ил быстро замерзает на редкость прочной коркой, которая зимой служит бобрам надежной защитой даже от когтей их сильного врага – росомахи.
Бобров часто можно увидеть разгуливающими по незаконченным постройкам и время от времени хлопающими оземь хвостом – это и послужило, вне всякого сомнения, поводом для устоявшегося мнения, что они пользуются хвостом как мастерком. В действительности же похлопывание хвостом – не больше чем выражение испуга, причем эту привычку они сохраняют, даже став ручными.
Питаются они в основном сочными корнями водяных растений, растущих на дне озер и рек. Едят также кору деревьев, предпочитая тополь, березу и иву. На зиму запасают немного такой коры подо льдом, однако и зимой их рацион в основном состоит из корневищ водных растений. Летом зверьки разнообразят его ягодами и травами, произрастающими возле мест, где они живут.
Когда лед по весне вскрывается, бобры выходят из своих хаток и отправляются в странствия, длящиеся все лето, возможно, в поисках лучшего места для строительства жилища. Если такого места найти не удается, они возвращаются на старое перед самым листопадом и начинают запасать на зиму ветки и кору. За ремонт своих домиков зверьки редко принимаются до начала заморозков.
Если же они собираются переменить место жительства или если старые домики становятся перенаселенными и необходимо либо их расширить, либо построить новые, бобры принимаются валить для этой цели деревья в самом начале лета, хотя строительство никогда не начинается раньше середины августа.
Тем, кто пожелает добывать бобров зимой, следует хорошо познакомиться с их образом жизни. У бобров под берегом, недалеко от домиков, всегда есть множество нор, куда они могут укрыться, когда их жилищу грозит опасность разрушения. Именно в этих норах индейцы обычно их и ловят. Если речка невелика, индейцы иногда считают нужным перегородить реку частоколом, чтобы отрезать животным путь к бегству. Затем принимаются за поиск нор под берегами. Охотники привязывают свои ножи для резки льда к шестам длиной четыре или пять футов. Потом они идут вдоль берега, постукивая ножом по льду. Опытные в этом деле индейцы по звуку могут определить, скрыта ли подо льдом бобровая нора. Тогда рядом с обнаруженным укрытием во льду прорезается небольшая лунка, в которую может вылезти взрослый бобр. Пока охотники заняты этим делом, несколько женщин и не способных уже охотиться мужчин принимаются разламывать домик. Порой сделать это оказывается непросто. Я сам видел домики, чьи стены в толщину достигали пяти-шести футов, а у одного кровля была все восемь футов. Но, когда бобры чувствуют, что в их домик проникли чужие, они кидаются в береговые норы.
Заметив по плеску воды в лунках, что бобры направляются в свои убежища, индейцы тут же закрывают вход в норы шестами, после чего вытаскивают бобра на поверхность или руками, или большим крюком, привязанным к длинной палке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Часто в бобровых домиках можно обнаружить одну или несколько перегородок, однако предусмотрительные бобры возводят их только для укрепления крыши. Камеры или комнаты, как порой их предпочитает называть кое-кто из исследователей, не соединены между собой проходами, из одной в другую можно попасть только под водой, поэтому постройки бобров можно назвать жилищем с двумя или многими входами. Я сам видел один такой дом, выстроенный на небольшом островке. Он имел почти с дюжину камер под одной крышей, и всего только два или три из них сообщались между собой. Так как бобров там жило достаточно много, чтобы заселить все камеры, вполне вероятно, что каждая семья занимала особую, хорошо ей известную камеру, проникнуть в которую можно было через отдельный вход. В том домике сопровождавшие меня индейцы добыли двенадцать старых бобров и двадцать пять молодых, причем нескольким зверькам удалось ускользнуть, обманув бдительность охотников.
Путешественники, утверждающие, что у бобровых домиков два входа, один из которых на берегу, а второй под водой близ самой поверхности, пожалуй, еще меньше представляют себе образ жизни этих животных. В таком случае домики не могли бы защитить своих обитателей ни от нападения хищников, ни от сильных морозов зимой. Страшные враги бобров – росомахи не оставили бы в живых ни одного обитателя домика, если бы он имел вход с наземной части.
Не могу удержаться от улыбки, когда авторы повествуют об удивительной бережливости и запасливости этих животных. Эти авторы как будто соперничают друг с другом в фантазии. Однако всех превзошел, на мой взгляд, составитель «Чудес природы и искусства». Он не только привел в своем труде выдумки всех остальных авторов, но вдобавок так их приукрасил, что к его описанию бобров мало что остается добавить – разве только приложить словарь их языка, свод законов да краткое описание их религии. Отрицать большую долю сообразительности у бобров было бы столь же бессмысленно, как и следовать заверениям тех авторов, кто взахлеб расписывает их способности, не зная, что бы еще такое приписать этим удивительным животным. Но, согласитесь, несколько трудно представить себе, чтобы бобр (который в высоту, даже если встанет на задние лапы, не превышает трех футов) мог «забивать колья толщиной в человеческую ногу на глубину трех-четырех футов в землю». Умение «переплетать эти колья ветками» столь же далеко от истины, как и их способность «обмазывать внутренние стенки домиков смесью ила и соломы» или «плыть, перевозя ил и камни на хвосте».
При постройке своих жилищ бобры обычно укладывают ветки крест-накрест, оставляя внутри полость. Если какие-нибудь сучья торчат внутрь, животные обкусывают их зубами. Их постройки целиком, как домики, так и плотины, сложены из веток, стволов деревьев, ила, перемешанных с камнями, если они есть поблизости. Ил берется из-под берега или со дна водоема около домика. Поскольку передние лапы у бобров коротки, строительный материал прижимается ими к груди под самой мордой. Ветки и стволы они стягивают в воду зубами.
Строят они только в ночное время, причем очень быстро, и за ночь набрасывают на плотину столько ила (который я видел своими глазами), сколько могут принести в своих маленьких лапках, по многу тысяч раз снуя туда и обратно. Если к илу примешивались отдельные соломинки и травинки, то происходило это совершенно случайно, могу вас заверить. Сама мысль о том, что они специально смешивают ил с соломой, не содержит ни крупицы истины.
Животные эти имеют обыкновение покрывать внешние стенки своих домиков илом в самом конце осени, когда заморозки уже набирают силу. Жидкий ил быстро замерзает на редкость прочной коркой, которая зимой служит бобрам надежной защитой даже от когтей их сильного врага – росомахи.
Бобров часто можно увидеть разгуливающими по незаконченным постройкам и время от времени хлопающими оземь хвостом – это и послужило, вне всякого сомнения, поводом для устоявшегося мнения, что они пользуются хвостом как мастерком. В действительности же похлопывание хвостом – не больше чем выражение испуга, причем эту привычку они сохраняют, даже став ручными.
Питаются они в основном сочными корнями водяных растений, растущих на дне озер и рек. Едят также кору деревьев, предпочитая тополь, березу и иву. На зиму запасают немного такой коры подо льдом, однако и зимой их рацион в основном состоит из корневищ водных растений. Летом зверьки разнообразят его ягодами и травами, произрастающими возле мест, где они живут.
Когда лед по весне вскрывается, бобры выходят из своих хаток и отправляются в странствия, длящиеся все лето, возможно, в поисках лучшего места для строительства жилища. Если такого места найти не удается, они возвращаются на старое перед самым листопадом и начинают запасать на зиму ветки и кору. За ремонт своих домиков зверьки редко принимаются до начала заморозков.
Если же они собираются переменить место жительства или если старые домики становятся перенаселенными и необходимо либо их расширить, либо построить новые, бобры принимаются валить для этой цели деревья в самом начале лета, хотя строительство никогда не начинается раньше середины августа.
Тем, кто пожелает добывать бобров зимой, следует хорошо познакомиться с их образом жизни. У бобров под берегом, недалеко от домиков, всегда есть множество нор, куда они могут укрыться, когда их жилищу грозит опасность разрушения. Именно в этих норах индейцы обычно их и ловят. Если речка невелика, индейцы иногда считают нужным перегородить реку частоколом, чтобы отрезать животным путь к бегству. Затем принимаются за поиск нор под берегами. Охотники привязывают свои ножи для резки льда к шестам длиной четыре или пять футов. Потом они идут вдоль берега, постукивая ножом по льду. Опытные в этом деле индейцы по звуку могут определить, скрыта ли подо льдом бобровая нора. Тогда рядом с обнаруженным укрытием во льду прорезается небольшая лунка, в которую может вылезти взрослый бобр. Пока охотники заняты этим делом, несколько женщин и не способных уже охотиться мужчин принимаются разламывать домик. Порой сделать это оказывается непросто. Я сам видел домики, чьи стены в толщину достигали пяти-шести футов, а у одного кровля была все восемь футов. Но, когда бобры чувствуют, что в их домик проникли чужие, они кидаются в береговые норы.
Заметив по плеску воды в лунках, что бобры направляются в свои убежища, индейцы тут же закрывают вход в норы шестами, после чего вытаскивают бобра на поверхность или руками, или большим крюком, привязанным к длинной палке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86