Одумавшись, просто бросила ее в пакет с мусором. Хватит переживаний! Немедленно в душ, а потом спать. Лучшее лекарство от всех неприятностей – сон, средство, проверенное временем.
5
Боже мой, откуда у крошечного ребенка, всего ничего прожившего на белом свете, столько сил и бешеной энергии! Пароходная сирена и та бы не выдержала такой нагрузки, удивлялся Бенджамин Лонгсдейл.
Малышка Аннабель рыдала, ревела, орала как оглашенная. Ничего не помогало, – ни укачивание, ни пение песен, от которых голос у Бенджамина даже осип.
Тщетными оказались попытки успокоить ребенка звуками музыки. Произведения Шумана, Гайдна, не говоря уж о современной музыке в стиле «кантри» не произвели должного впечатления на плачущую племянницу. Напротив, под музыку малышка рыдала с большим удовольствием.
Явно не хватало скунса. Бенджамин дважды бегал в гараж, чуть ли не вывернул наизнанку машину в тщетных поисках спасительного лохматого чучела. Зверек словно сквозь землю провалился.
Малышка замолкала лишь дважды, ровно столько, сколько сделала телефонных звонков обеспокоенная Флоренс. Аннабель как будто не хотела тревожить криком свою мать.
При разговоре с сестрой в доме стояла мертвая тишина, и Бенджамин дважды соврал, что малышка Аннабель спит крепким сном, предварительно до отвала накормленная и всласть напоенная.
Под конец последнего разговора Флоренс поинтересовалась, успешно ли прошла фотосъемка дочери для семейного альбома? Действительно ли настолько замечательно фотоателье на Бриджес-стрит, как его ей расписывали подруги и соседи?
В этом случае врать ему не пришлось, два часа тому назад племянница прекрасно вела себя перед объективом фотоаппарата. Бенджамин с удовольствием рассказал Флоренс, как девочка кувыркалась среди лилий, смеялась, показывала пятки и улыбалась.
– Слава Богу, Бенджамин! – кричала на том конце провода сестра. – Похоже, в тебе просыпаются отцовские чувства! Ты мне не рассказываешь, а словно поэму читаешь! Я поняла, ты без ума от детей. Так женись немедленно, идиот несчастный!
Эх, сестрица, подумал доктор Лонгсдейл, конечно, я без ума. Но малышке, которая взволновала мое сердце, уже давным-давно за двадцать.
Сгущались сумерки. Расстроенный Бенджамин с ужасом ожидал визита разъяренных соседей, а то и сразу полиции. Ему казалось – весь квартал не спит и возмущается действиями бестолковой няньки. Ареста, вот чего ожидал Бенджамин, проклиная минуту, когда согласился посидеть с любимой и единственной племянницей.
Малышка Аннабель категорически отказывалась лежать в кроватке, вытребовала себе право сидеть в диванных подушках, и при этом постоянно безутешно плакала, трогательно кривя пухлые губы и открывая беззубый рот.
Что он только не делал, чтобы понять причину плача: измерил у малышки пульс и температуру, заглянул в уши и горло, внимательно – как-никак, специалист-кардиолог, – вслушался в сердечные тона.
Исчерпывающий ответ на все вопросы дал домашний врач, телефон которого никак вначале не хотел отвечать. Но позже, где то за полночь, тот снял наконец трубку.
– Температуры, говорите, нет? Возможно, она еще поднимется, но особенно не беспокойтесь. У вашего ребенка режутся зубы, это и вызывает боль и беспокойство, – сказал сонным голосом врач. – Постарайтесь успокоиться, а малышку отдайте на руки кому-нибудь более опытному, лучше бабушке, или, на худой конец, деду.
Бенджамин положил трубку. Глаза его выражали смертельное отчаяние. Деду! Смешно сказать, мистер Лонгсдейл прежде всего подумал о Санта-Клаусе. Увы, никаких более опытных нянек, чем его собственная персона, в доме рядом не было.
Мать Бенджамина недавно вышла замуж в четвертый раз, да и у отца были хлопоты похожего характера. В итоге у Бенджамина прибавилось родственников, но какой от этого был прок?
Родители после развода пропадали в туристических поездках по всему миру со своими новыми возлюбленными.
Из Таиланда, Непала, Новой Зеландии приходили открытки, письма и телеграммы с восторженными словами, посвященными природе экзотических стран.
Возня с внучкой не входила в сферу интересов любвеобильных родителей Бенджамина.
Несчастный бэби-ситтер обзвонил всех своих приятелей и приятельниц. Никто не мог дать толкового совета, оставалось терпеливо слушать рыдания бедняжки Аннабель и ожидать, когда в дом войдет спасительница Салли.
Судя по договоренности с Флоренс, младшая сестра должна была появиться с минуты на минуту, и Бенджамин прислушивался к шуму каждой проезжающей мимо дома автомашины. Увы, из-за громкого плача ничего не было слышно.
Часы на каминной полке зашипели и пробили час ночи, на мгновение успокоив внезапным боем плачущего ребенка. Потом Аннабель возопила с новой силой, и слезы потекли ручьем.
Через полчаса раздался еще один телефонный звонок, и дядя, вставший перед племянницей на голову с целью поразить ребенка своим занятным видом и прекратить ужасный рев, плюхнулся на пол.
Долгожданный голос в телефонной трубке! Конечно, он принадлежал Салли. Но почему он доносился черт знает откуда? До сестры определенно было несколько тысяч миль.
– Привет, Бен, мы совершили аварийную посадку из-за грозы и пьем кофе в Новом Орлеане. Как твои дела, как Аннабель? Почему ты так тяжело дышишь? Что случилось, братик?
Бенджамин оглянулся на племянницу. На хитрой мордочке, секунду назад залитой слезами, сияла улыбка. Ребенок словно прислушивался к разговору, а главное – молчал. В доме стояла тишина!
– Она постоянно рыдает! – крикнул в трубку плачущим голосом Бенджамин. – Что мне делать?!
Аннабель рассмеялась.
– Врешь, братишка! – донеслось из Нового Орлеана. – В доме у тебя тишина. Дети этого возраста в такой час крепко спят и видят десятые сны… Представляешь, в кафе замечательный джаз-оркестр, а то мы бы давно умерли от тоски. Поль предлагает лететь обратно в Майами, и дожидаться хорошей погоды на берегу океана. Или ждать начала парусной регаты, яхта Поля участвует в гонках.
– Кто такой, этот Поль? – мрачным голосом поинтересовался у младшей сестры Бенджамин. – И что это за манера, летать туда-сюда?
– Поль – мой жених, ты скоро с ним познакомишься. Если прилечу, то обязательно познакомлю! – Голос Салли был прерван внезапно раздавшейся веселой мелодией, потом шумом электрических разрядов. – А не прилечу, так и не познакомлю! Не задавай глупых вопросов.
– Салли, что делать, если ребенок все время орет?
– Опять глупый вопрос! Покатай ее на машине, я помню, Флоренс всегда так делала. Включи телевизор, в конце концов.
– Что за глупости ты мне предлагаешь?! – возмутился Бенджамин. – Может, посоветуешь ее в кафе отвезти или в зоопарк?
– Зоопарк, к сожалению, ночью закрыт, – раздался в трубке веселый голос сестры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
5
Боже мой, откуда у крошечного ребенка, всего ничего прожившего на белом свете, столько сил и бешеной энергии! Пароходная сирена и та бы не выдержала такой нагрузки, удивлялся Бенджамин Лонгсдейл.
Малышка Аннабель рыдала, ревела, орала как оглашенная. Ничего не помогало, – ни укачивание, ни пение песен, от которых голос у Бенджамина даже осип.
Тщетными оказались попытки успокоить ребенка звуками музыки. Произведения Шумана, Гайдна, не говоря уж о современной музыке в стиле «кантри» не произвели должного впечатления на плачущую племянницу. Напротив, под музыку малышка рыдала с большим удовольствием.
Явно не хватало скунса. Бенджамин дважды бегал в гараж, чуть ли не вывернул наизнанку машину в тщетных поисках спасительного лохматого чучела. Зверек словно сквозь землю провалился.
Малышка замолкала лишь дважды, ровно столько, сколько сделала телефонных звонков обеспокоенная Флоренс. Аннабель как будто не хотела тревожить криком свою мать.
При разговоре с сестрой в доме стояла мертвая тишина, и Бенджамин дважды соврал, что малышка Аннабель спит крепким сном, предварительно до отвала накормленная и всласть напоенная.
Под конец последнего разговора Флоренс поинтересовалась, успешно ли прошла фотосъемка дочери для семейного альбома? Действительно ли настолько замечательно фотоателье на Бриджес-стрит, как его ей расписывали подруги и соседи?
В этом случае врать ему не пришлось, два часа тому назад племянница прекрасно вела себя перед объективом фотоаппарата. Бенджамин с удовольствием рассказал Флоренс, как девочка кувыркалась среди лилий, смеялась, показывала пятки и улыбалась.
– Слава Богу, Бенджамин! – кричала на том конце провода сестра. – Похоже, в тебе просыпаются отцовские чувства! Ты мне не рассказываешь, а словно поэму читаешь! Я поняла, ты без ума от детей. Так женись немедленно, идиот несчастный!
Эх, сестрица, подумал доктор Лонгсдейл, конечно, я без ума. Но малышке, которая взволновала мое сердце, уже давным-давно за двадцать.
Сгущались сумерки. Расстроенный Бенджамин с ужасом ожидал визита разъяренных соседей, а то и сразу полиции. Ему казалось – весь квартал не спит и возмущается действиями бестолковой няньки. Ареста, вот чего ожидал Бенджамин, проклиная минуту, когда согласился посидеть с любимой и единственной племянницей.
Малышка Аннабель категорически отказывалась лежать в кроватке, вытребовала себе право сидеть в диванных подушках, и при этом постоянно безутешно плакала, трогательно кривя пухлые губы и открывая беззубый рот.
Что он только не делал, чтобы понять причину плача: измерил у малышки пульс и температуру, заглянул в уши и горло, внимательно – как-никак, специалист-кардиолог, – вслушался в сердечные тона.
Исчерпывающий ответ на все вопросы дал домашний врач, телефон которого никак вначале не хотел отвечать. Но позже, где то за полночь, тот снял наконец трубку.
– Температуры, говорите, нет? Возможно, она еще поднимется, но особенно не беспокойтесь. У вашего ребенка режутся зубы, это и вызывает боль и беспокойство, – сказал сонным голосом врач. – Постарайтесь успокоиться, а малышку отдайте на руки кому-нибудь более опытному, лучше бабушке, или, на худой конец, деду.
Бенджамин положил трубку. Глаза его выражали смертельное отчаяние. Деду! Смешно сказать, мистер Лонгсдейл прежде всего подумал о Санта-Клаусе. Увы, никаких более опытных нянек, чем его собственная персона, в доме рядом не было.
Мать Бенджамина недавно вышла замуж в четвертый раз, да и у отца были хлопоты похожего характера. В итоге у Бенджамина прибавилось родственников, но какой от этого был прок?
Родители после развода пропадали в туристических поездках по всему миру со своими новыми возлюбленными.
Из Таиланда, Непала, Новой Зеландии приходили открытки, письма и телеграммы с восторженными словами, посвященными природе экзотических стран.
Возня с внучкой не входила в сферу интересов любвеобильных родителей Бенджамина.
Несчастный бэби-ситтер обзвонил всех своих приятелей и приятельниц. Никто не мог дать толкового совета, оставалось терпеливо слушать рыдания бедняжки Аннабель и ожидать, когда в дом войдет спасительница Салли.
Судя по договоренности с Флоренс, младшая сестра должна была появиться с минуты на минуту, и Бенджамин прислушивался к шуму каждой проезжающей мимо дома автомашины. Увы, из-за громкого плача ничего не было слышно.
Часы на каминной полке зашипели и пробили час ночи, на мгновение успокоив внезапным боем плачущего ребенка. Потом Аннабель возопила с новой силой, и слезы потекли ручьем.
Через полчаса раздался еще один телефонный звонок, и дядя, вставший перед племянницей на голову с целью поразить ребенка своим занятным видом и прекратить ужасный рев, плюхнулся на пол.
Долгожданный голос в телефонной трубке! Конечно, он принадлежал Салли. Но почему он доносился черт знает откуда? До сестры определенно было несколько тысяч миль.
– Привет, Бен, мы совершили аварийную посадку из-за грозы и пьем кофе в Новом Орлеане. Как твои дела, как Аннабель? Почему ты так тяжело дышишь? Что случилось, братик?
Бенджамин оглянулся на племянницу. На хитрой мордочке, секунду назад залитой слезами, сияла улыбка. Ребенок словно прислушивался к разговору, а главное – молчал. В доме стояла тишина!
– Она постоянно рыдает! – крикнул в трубку плачущим голосом Бенджамин. – Что мне делать?!
Аннабель рассмеялась.
– Врешь, братишка! – донеслось из Нового Орлеана. – В доме у тебя тишина. Дети этого возраста в такой час крепко спят и видят десятые сны… Представляешь, в кафе замечательный джаз-оркестр, а то мы бы давно умерли от тоски. Поль предлагает лететь обратно в Майами, и дожидаться хорошей погоды на берегу океана. Или ждать начала парусной регаты, яхта Поля участвует в гонках.
– Кто такой, этот Поль? – мрачным голосом поинтересовался у младшей сестры Бенджамин. – И что это за манера, летать туда-сюда?
– Поль – мой жених, ты скоро с ним познакомишься. Если прилечу, то обязательно познакомлю! – Голос Салли был прерван внезапно раздавшейся веселой мелодией, потом шумом электрических разрядов. – А не прилечу, так и не познакомлю! Не задавай глупых вопросов.
– Салли, что делать, если ребенок все время орет?
– Опять глупый вопрос! Покатай ее на машине, я помню, Флоренс всегда так делала. Включи телевизор, в конце концов.
– Что за глупости ты мне предлагаешь?! – возмутился Бенджамин. – Может, посоветуешь ее в кафе отвезти или в зоопарк?
– Зоопарк, к сожалению, ночью закрыт, – раздался в трубке веселый голос сестры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38