Если так, то между ними все кончено, потому что она не сможет так жить. Да и он тоже.
– Ты думаешь, что это сделала я? Ты ошибаешься, – ровным голосом сказала она. – Но тот, кто это сделал, наверняка хотел заставить тебя поверить, что Оливия – твоя дочь. И, насколько мне известно, подозрительнее всех в этом отношении вел себя Густав.
– Густав? – переспросил он. – Это безумие.
– Разве не ты говорил мне, что он художник? – продолжала атаковать она. – Он-то и нарисовал эту чудную, правдоподобную розочку несмываемыми чернилами!
– Не вижу смысла, – ответил он, покачав головой. – В любом случае, результаты анализа ДНК будут готовы завтра. А до тех пор наберемся терпения и не станем беспочвенно обвинять людей.
Ее это взбесило, но и обеспокоило. Что будет с Оливией, если у нее не обнаружат генетической связи с королевским семейством? Было ясно – ее отдадут в приют.
Но Лилиан не могла допустить этого. Нужно было что-то делать.
Найди мать Оливии, твердила она себе. И внезапно ее осенило. Она вспомнила, как Патрик, рассказывая ей о Густаве и его увлечении живописью, однажды упомянул, что тот проводит много времени в Эмпории, в селении художников. Она решила обзвонить медицинские учреждения Эмпории.
На следующее утро, после нескольких любопытных телефонных разговоров, она сделала нечто большее – взяла напрокат машину и сама отправилась в Эмпорию. Там, в одной из клиник она наконец напала на след.
– Да, я хорошо знаю, о ком вы говорите, – сказала ей женщина в приемной. – Ее имя Анжелика Феррери. Она была нашей пациенткой, и я помню, что она родила девочку. Думаю, что у нас осталась копия свидетельства о рождении.
Лилиан, волнуясь, ждала, пока женщина рылась в папке с бумагами. Наконец та извлекла из папки фотокопию свидетельства и протянула ее Лилиан. Так оно и было: девочка по имени Оливия родилась в местной больнице, ее матерью была Анжелика Феррери, а отцом – Патрик Вильмар. Лилиан была потрясена.
– А вам приходилось видеть отца ребенка? – спросила она.
– Не уверена, – ответила та, наморщив нос. – Я помню только, что ее навещал высокий, представительный мужчина средних лет. Он очень заботился о ней. Они не были похожи на пару. Скорее, он выглядел как ее отец или дядя. По крайней мере, мне так показалось.
– Густав, – пробормотала Лилиан, почти уверенная в своей правоте. – А у вас случайно нет адреса Анжелики?
Женщина колебалась.
– У нас есть ее старый адрес, но… – Женщина помолчала, потом грустно добавила: – Она умерла чуть больше недели назад. Вы, похоже, не знали этого.
Лилиан схватилась за край стойки.
– Умерла! О нет!
– Да. У нее было очень слабое сердце, и рождение ребенка оказалось непосильным испытанием для бедняжки, – продолжала женщина. – Жаль малышку – такое чудное дитя. Для доктора это было тяжелым ударом. Он знал Анжелику, когда она была еще ребенком.
Лилиан взяла себя в руки.
– А можно мне поговорить с доктором?
– К сожалению, он уехал из города на несколько дней. Но вы можете оставить свое имя и номер телефона.
На обратном пути в Эльдорадо Лилиан все еще была в шоке. Как эта новость отразится на будущем Оливии? Наверняка, не очень благоприятно. И еще нужно было разобраться, какую роль во всей этой истории играл Густав. И почему малышка оказалась в королевском саду, не говоря уж о том, как имя Патрика появилось в свидетельстве о рождении девочки.
Когда Лилиан вошла в детскую, Эмма подскочила и бросилась ей навстречу.
– Мисс… Ой, простите, Ваше Высочество, они все собрались в библиотеке и ждут вас.
Лилиан сразу догадалась – результаты анализа ДНК были готовы.
Она поблагодарила Эмму, поцеловала Оливию, потом перевела дыхание и вышла.
Собрание длилось недолго – обсуждать было нечего. Результат анализа ДНК показал, что Оливия не принадлежит к королевской семье. Все молча выслушали заключение доктора, размышляя каждый о своем.
Лилиан сидела молча, словно оцепеневшая. Как много стало известно ей сегодня. Но оставался еще один странный вопрос: почему мать Оливии решила записать имя Патрика в свидетельство о рождении?
Один за другим собравшиеся вставали со своих мест и выходили из библиотеки. Первым был принц Марк, за ним – Мелисса, потом доктор. Принц Патрик и Лилиан продолжали еще несколько минут сидеть молча. Наконец, когда они остались одни, Лилиан начала:
– Я бы хотела попросить у тебя прощения…
Он удивленно поднял брови, ожидая ее объяснений.
– Прости за то, что я считала Оливию твоей дочерью, и за то, что донимала тебя этим, – быстро проговорила она.
Уголки его губ слегка изогнулись, когда он поднял на нее глаза.
– Вполне естественная ошибка, – ответил он.
Она так хотела, чтобы он улыбнулся ей! Она до смерти желала увидеть ту теплую, обаятельную улыбку, которая озаряла его лицо нежностью и от которой в уголках его глаз появлялись звездочки морщинок.
– Я думаю, тебе будет интересно узнать еще одну новость, – сказала она. – Я нашла мать Оливии.
Он встал, подошел к дивану, на котором она сидела и сел рядом.
– Правда?
Она быстро рассказала ему о том, что узнала в Эмпории. Он внимательно слушал ее, все время глядя ей в глаза, и наконец, когда она сделала паузу, чтобы перевести дыхание, покачал головой и сказал:
– Бедная малышка. С каких печальных событий началась ее жизнь.
Ей было приятно, что он прежде всего подумал об Оливии.
– Знаешь, мне кажется, что высокий мужчина, навещавший мать девочки, – Густав.
Он кивнул.
– Я знаю.
Она удивленно взглянула на него.
– Откуда ты знаешь?
– Я разговаривал с ним, пока тебя не было.
– Он вернулся?
– Да. Я застал его, когда он направлялся в детскую с чернилами в руках, намереваясь обновить фальшивое родимое пятно.
– Ох! – воскликнула она. – Значит, это все-таки его рук дело!
Принц чувствовал себя неловко. Он отвел глаза в сторону и продолжал:
– Да. Когда я поймал его, он весь как-то съежился. Я никогда раньше не видел его таким. Я знал этого человека много лет и полагал, что знаю его хорошо, но оказалось…
Она взяла его за руку. Как приятно было снова прикоснуться к нему, несмотря на то, что она хотела всего лишь утешить его.
– Он рассказал мне об Анжелике, – продолжал принц. – Она когда-то работала здесь.
– Я об этом не знала.
– Она была горничной на верхних этажах. Я очень слабо помню ее, но Густав говорит, что она была симпатичной и чувствительной девушкой, и он полюбил ее. Однако она относилась к нему только как к другу. Оливия не его дочь. Но у Анжелики никого не было, поэтому Густав решил взять ее под свою опеку и часто навещал ее в Эмпории. Он рассказал мне также, что она была без памяти влюблена в меня. Ее исступленное воображение было настолько занято мной, что она придумывала бесконечные истории о наших отношениях и в конце концов попалась в их сети.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Ты думаешь, что это сделала я? Ты ошибаешься, – ровным голосом сказала она. – Но тот, кто это сделал, наверняка хотел заставить тебя поверить, что Оливия – твоя дочь. И, насколько мне известно, подозрительнее всех в этом отношении вел себя Густав.
– Густав? – переспросил он. – Это безумие.
– Разве не ты говорил мне, что он художник? – продолжала атаковать она. – Он-то и нарисовал эту чудную, правдоподобную розочку несмываемыми чернилами!
– Не вижу смысла, – ответил он, покачав головой. – В любом случае, результаты анализа ДНК будут готовы завтра. А до тех пор наберемся терпения и не станем беспочвенно обвинять людей.
Ее это взбесило, но и обеспокоило. Что будет с Оливией, если у нее не обнаружат генетической связи с королевским семейством? Было ясно – ее отдадут в приют.
Но Лилиан не могла допустить этого. Нужно было что-то делать.
Найди мать Оливии, твердила она себе. И внезапно ее осенило. Она вспомнила, как Патрик, рассказывая ей о Густаве и его увлечении живописью, однажды упомянул, что тот проводит много времени в Эмпории, в селении художников. Она решила обзвонить медицинские учреждения Эмпории.
На следующее утро, после нескольких любопытных телефонных разговоров, она сделала нечто большее – взяла напрокат машину и сама отправилась в Эмпорию. Там, в одной из клиник она наконец напала на след.
– Да, я хорошо знаю, о ком вы говорите, – сказала ей женщина в приемной. – Ее имя Анжелика Феррери. Она была нашей пациенткой, и я помню, что она родила девочку. Думаю, что у нас осталась копия свидетельства о рождении.
Лилиан, волнуясь, ждала, пока женщина рылась в папке с бумагами. Наконец та извлекла из папки фотокопию свидетельства и протянула ее Лилиан. Так оно и было: девочка по имени Оливия родилась в местной больнице, ее матерью была Анжелика Феррери, а отцом – Патрик Вильмар. Лилиан была потрясена.
– А вам приходилось видеть отца ребенка? – спросила она.
– Не уверена, – ответила та, наморщив нос. – Я помню только, что ее навещал высокий, представительный мужчина средних лет. Он очень заботился о ней. Они не были похожи на пару. Скорее, он выглядел как ее отец или дядя. По крайней мере, мне так показалось.
– Густав, – пробормотала Лилиан, почти уверенная в своей правоте. – А у вас случайно нет адреса Анжелики?
Женщина колебалась.
– У нас есть ее старый адрес, но… – Женщина помолчала, потом грустно добавила: – Она умерла чуть больше недели назад. Вы, похоже, не знали этого.
Лилиан схватилась за край стойки.
– Умерла! О нет!
– Да. У нее было очень слабое сердце, и рождение ребенка оказалось непосильным испытанием для бедняжки, – продолжала женщина. – Жаль малышку – такое чудное дитя. Для доктора это было тяжелым ударом. Он знал Анжелику, когда она была еще ребенком.
Лилиан взяла себя в руки.
– А можно мне поговорить с доктором?
– К сожалению, он уехал из города на несколько дней. Но вы можете оставить свое имя и номер телефона.
На обратном пути в Эльдорадо Лилиан все еще была в шоке. Как эта новость отразится на будущем Оливии? Наверняка, не очень благоприятно. И еще нужно было разобраться, какую роль во всей этой истории играл Густав. И почему малышка оказалась в королевском саду, не говоря уж о том, как имя Патрика появилось в свидетельстве о рождении девочки.
Когда Лилиан вошла в детскую, Эмма подскочила и бросилась ей навстречу.
– Мисс… Ой, простите, Ваше Высочество, они все собрались в библиотеке и ждут вас.
Лилиан сразу догадалась – результаты анализа ДНК были готовы.
Она поблагодарила Эмму, поцеловала Оливию, потом перевела дыхание и вышла.
Собрание длилось недолго – обсуждать было нечего. Результат анализа ДНК показал, что Оливия не принадлежит к королевской семье. Все молча выслушали заключение доктора, размышляя каждый о своем.
Лилиан сидела молча, словно оцепеневшая. Как много стало известно ей сегодня. Но оставался еще один странный вопрос: почему мать Оливии решила записать имя Патрика в свидетельство о рождении?
Один за другим собравшиеся вставали со своих мест и выходили из библиотеки. Первым был принц Марк, за ним – Мелисса, потом доктор. Принц Патрик и Лилиан продолжали еще несколько минут сидеть молча. Наконец, когда они остались одни, Лилиан начала:
– Я бы хотела попросить у тебя прощения…
Он удивленно поднял брови, ожидая ее объяснений.
– Прости за то, что я считала Оливию твоей дочерью, и за то, что донимала тебя этим, – быстро проговорила она.
Уголки его губ слегка изогнулись, когда он поднял на нее глаза.
– Вполне естественная ошибка, – ответил он.
Она так хотела, чтобы он улыбнулся ей! Она до смерти желала увидеть ту теплую, обаятельную улыбку, которая озаряла его лицо нежностью и от которой в уголках его глаз появлялись звездочки морщинок.
– Я думаю, тебе будет интересно узнать еще одну новость, – сказала она. – Я нашла мать Оливии.
Он встал, подошел к дивану, на котором она сидела и сел рядом.
– Правда?
Она быстро рассказала ему о том, что узнала в Эмпории. Он внимательно слушал ее, все время глядя ей в глаза, и наконец, когда она сделала паузу, чтобы перевести дыхание, покачал головой и сказал:
– Бедная малышка. С каких печальных событий началась ее жизнь.
Ей было приятно, что он прежде всего подумал об Оливии.
– Знаешь, мне кажется, что высокий мужчина, навещавший мать девочки, – Густав.
Он кивнул.
– Я знаю.
Она удивленно взглянула на него.
– Откуда ты знаешь?
– Я разговаривал с ним, пока тебя не было.
– Он вернулся?
– Да. Я застал его, когда он направлялся в детскую с чернилами в руках, намереваясь обновить фальшивое родимое пятно.
– Ох! – воскликнула она. – Значит, это все-таки его рук дело!
Принц чувствовал себя неловко. Он отвел глаза в сторону и продолжал:
– Да. Когда я поймал его, он весь как-то съежился. Я никогда раньше не видел его таким. Я знал этого человека много лет и полагал, что знаю его хорошо, но оказалось…
Она взяла его за руку. Как приятно было снова прикоснуться к нему, несмотря на то, что она хотела всего лишь утешить его.
– Он рассказал мне об Анжелике, – продолжал принц. – Она когда-то работала здесь.
– Я об этом не знала.
– Она была горничной на верхних этажах. Я очень слабо помню ее, но Густав говорит, что она была симпатичной и чувствительной девушкой, и он полюбил ее. Однако она относилась к нему только как к другу. Оливия не его дочь. Но у Анжелики никого не было, поэтому Густав решил взять ее под свою опеку и часто навещал ее в Эмпории. Он рассказал мне также, что она была без памяти влюблена в меня. Ее исступленное воображение было настолько занято мной, что она придумывала бесконечные истории о наших отношениях и в конце концов попалась в их сети.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37