Гёлер. Мы ее примем.
Фалькенскильд. Господа, вы слышали то, что я сказал… Вы можете идти.
Председатель суда (к Ранцау). Мы именно этого ждали от вас, господин граф, и вся страна вас благодарит. (Выходит в сопровождении советников.)
Фалькенскильд. Я доложу королеве и Струэнсе о вашем поведении, которое явилось для меня полнейшей неожиданностью.
Ранцау. Но которое вас очень радует.
Фалькенскильд (уходя). Вы следуете за мной, Гёлер.
Гёлер. Сейчас. (Подходит с насмешливым видом к Ранцау.) Я сначала хотел…
Ранцау. Поблагодарить меня?… Не за что… Вот вы и министр.
Гёлер. Я бы и так стал им. (Показывает Ранцау бумаги, которые все еще держит в руке.) Я принял все нужные меры. Я вам говорил, что свалю вас!
Ранцау (улыбаясь). Да, правда! Тогда не буду вас задерживать! Торопитесь, министр на один день!
Гёлер (улыбаясь). Министр на один день?
Ранцау. Кто знает?… Может быть, еще меньше. Поэтому я был бы в отчаянии, если бы заставил вас потерять хоть несколько мгновений власти; эти мгновения слишком драгоценны!
Гёлер. Вы правы. (Почтительно кланяется королеве и уходит.)
Явление VI
Королева, Ранцау.
Королева (с удивлении, глядит ему вслед). Ранцау!
Ранцау (в сторону). Так-то! Мои дорогие коллеги решили меня сместить! Но я их предупредил, и теперь мы посмотрим – кто кого.
Королева. Я все еще не могу прийти в себя! Вы, Ранцау, подаете в отставку?
Ранцау. Отчего же нет?! В некоторых случаях человек чести должен показать себя.
Королева. Вы губите себя.
Ранцау. Нисколько. Отставка, поданная вовремя, – превосходная вещь. (В сторону.) Это только начало. (Громко.) И я должен вам признаться в одной слабости: я, государственный человек, который считал себя свободным от всяких чувств, вдруг почувствовал привязанность к этому бедняге Эрику Буркенстаффу; я возмущен отношением к нему… и к вам, ваше величество, – вот главное, что заставило меня решиться на этот шаг.
Королева. Да, они хотят запереть меня в моем дворце!
Ранцау. Если бы только это!
Королева. Боже мой!.. У них еще другие планы!.. Вам они известны?
Ранцау. Да, ваше величество; и теперь, когда я больше не член Совета, я из дружеских чувств могу их вам открыть. Арестован был не только Эрик. Двое других второстепенных агентов – Герман и Кристиан…
Королева. О боже!.. Они все рассказали!.. Бедный Коллер будет скомпрометирован!
Ранцау. Нет, ваше величество, этот «бедный Коллер» был первым, который вас покинул и предал.
Королева. Не может быть…
Ранцау. Доказательство то, что он в большем почете, чем когда-либо… именно ему поручена охрана дворца. Я вам говорил еще вчера: не доверяйтесь ему… он вас предаст!..
Королева. Кому же верить?… Великий боже!
Ранцау. Никому!.. Вы, к сожалению, в этом убедитесь; ибо, в ожидании процесса, который будет начат против вашего величества, вас заточат в крепость, откуда вам не удастся выйти. Решено отвезти вас туда сегодня вечером. Это поручено… что я говорю? Тот, кто просил поручить ему это, был Коллер.
Королева. Какой ужас!
Ранцау. Он должен прибыть сюда с наступлением темноты.
Королева. Он! Коллер! Такая черная неблагодарность!.. Но известно ли вам, что я могу погубить его, что у меня хранятся письма, написанные его рукой?
Ранцау (с улыбкой). Вот как!
Королева. Я вам их покажу.
Ранцау. Теперь я понимаю, почему он так настаивал на том, чтобы лично произвести ваш арест. Он хочет захватить ваши бумаги, а в Совет передать только те, которые найдет нужным.
Королева (открывает свое бюро, вынимает из него письма и передает их Ранцау). Вот они… берите! И если я погибну, по крайней мере, я буду знать, что погубила и его.
Ранцау (быстро берет письма и кладет их в карман). А на что вам, ваше величество, голова Коллера? Дело не в том, чтобы отомстить, а в том, чтобы победить.
Королева. Победить! Но как? Все мои друзья покидают меня, за исключением одного… Какой-то неизвестный – быть может, это были вы? – прислал мне письмо с советом обратиться к Ратону Буркенстаффу.
Ранцау. Я? Что вы!
Королева (оживленно). Неужели вы думаете, что ему удастся поднять народ?
Ранцау. Ему одному?… Нет, ваше величество.
Королева. Но вчера ему это удалось.
Ранцау. Тем больше оснований, что сегодня ему это не удастся; власти предупреждены, они настороже и приняли все меры. Кроме того, ваш Ратон Буркенстафф не способен действовать по собственной инициативе! Это орудие, машина, рычаг, который, будучи приведен в действие умелой или мощной рукой, может оказать большие услуги, но только при условии, что он не будет знать, для кого и как он старается!.. Если он захочет понять это, он уже ни на что не будет годен.
Королева. Что же мне остается делать?… Окруженная врагами, в западне, без помощи, без поддержки, под угрозой лишения свободы, быть может, жизни… Необходимо покориться судьбе и суметь мужественно умереть… Матильда победила… мое дело проиграно!
Ранцау (холодно, вполголоса). Вы ошибаетесь… Ваше дело никогда не было в лучшем положении, чем сейчас.
Королева. Что вы говорите?
Ранцау. Вчера ничего нельзя было сделать. За вас была всего горсточка интриганов, ваш заговор носил случайный характер и не имел определенной цели. Сегодня за вас общественное мнение, судейские, вся страна, которую оскорбляют, которую собираются угнетать, у которой хотят отнять все права… Вы их защищаете! А народ защищает ваши права! Нашего короля Кристиана вопреки всякой справедливости отстранили от власти, вопреки всякой законности осудили вас и Эрика Буркенстаффа. Народ всегда становится на сторону угнетенного: в данный момент, благодарение небу, угнетаемы вы; это преимущество, которое упускать не следует – им надлежит воспользоваться!
Королева. Но каким образом? Ведь народ не может прийти мне на помощь!..
Ранцау. Вам следует обойтись без него! Необходимо действовать без его помощи, в полной уверенности, что при всех условиях народ будет на вашей стороне.
Королева. Но если завтра Матильда или Струэнсе собираются меня арестовать, как я могу им помешать?
Ранцау (улыбаясь). Арестуя их сегодня вечером.
Королева (испуганно). О боже! И вы решились бы…
Ранцау (холодно). Дело идет не обо мне, а о вас.
Королева (изумленно). Что вы хотите этим сказать?
Ранцау. Сначала надо выяснить: действительно ли вы, как и я сам, твердо убеждены, что в настоящий момент у вас нет другого выбора, кроме регентства или пожизненного заключения?
Королева. Я в этом твердо уверена.
Ранцау. Ас такой уверенностью можно решиться на все; то, что в иных условиях явилось бы необдуманным поступком, в данном случае лишь акт предосторожности. (Указывая на потайную дверь, медленно.) Эта дверь ведет в апартаменты короля?
Королева. Да. Я только что была у него… Одинокий, покинутый всеми, он сейчас уже почти впал в детство…
Ранцау (медленно и вполголоса).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30