– Бог знает что! – воскликнула она, протестующе воздевая руки. – Нельзя быть таким импульсивным. Нельзя увидеть в газете портрет – и выстроить программу на всю жизнь.
– Нельзя? Как видите, можно.
Возразить было нечего. И она продолжала просто всматриваться в его исполненное решимости и воли лицо. Да, он был серьезен, он так это чувствовал. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять: я хочу эту женщину.
Ее. Кэти:
Но почему она так изумляется? Поведение Джада вполне совпадает с тем впечатлением, которое составилось у нее в первую встречу. Человек, быстро решающий, чего он хочет, и даже еще быстрее добивающийся желаемого. Но одно дело – понимать это теоретически, другое – оказаться соучастницей в ситуации, подтверждающей верность твоей гипотезы.
– В жизни не слышала более безрассудных речей, – пробормотала она, вставая с дивана и глядя на него сверху вниз.
Усмешка, скользнувшая у него по губам, привела ее в ярость.
– Все зависит от точки зрения, – сказал Джад. – Но впрочем, женщины и в самом деле чуть осторожнее в самопризнаниях и выводах.
Чтобы хоть как-то разрядиться, Кэти прошла к окну, потом, не оборачиваясь, ответила:
– Думаю, дело не в осторожности, а в благоразумии и предусмотрительности. В большей способности реалистично воспринимать мир, если хотите.
– Все так, – согласился он добродушно. – А вот мужчина обычно в первую же секунду знает, хочет он женщину или нет.
– Естественно, – презрительно прищурившись, парировала Кэти, – ведь глядя на женщину, мужчина руководствуется не разумом, а… – она замялась, глядя в сверкающие от удовольствия глаза Джада, и строго закончила: – …а гормонами.
Весело прищелкнув языком, Джад встал, подошел к ней и, все еще посмеиваясь, чмокнул в кончик носа.
– Все правильно, – смиренно подтвердил он, – именно так мы и поступаем. – Осторожно обняв ее и глядя прямо в рассерженные карие глаза, он мягко спросил: – А вы можете посоветовать, как нам с этим справляться?
– Какие еще советы? – Проскользнув под его рукой, Кэти отступила на безопасное расстояние. – Я не знаю, как справиться с собственной психикой, мне недосуг размышлять о ваших гормонах.
– Разбушевавшиеся гормоны – это серьезно.
– Усталость, потеря работоспособности и депрессия – еще серьезнее. – Она опустилась в стоящее рядом кресло и уныло взглянула на Джада.
Выражение веселого лукавства слетело с него так же быстро, как появилось.
– Вы не преувеличиваете, Кэти? – спросил он, нахмурившись.
– Ну, я готова согласиться, что гормональные бури переносятся нелегко, однако…
– Кэти, вы же отлично понимаете, о чем я спрашиваю!
– О да, – невесело усмехнулась она. – Нет, я не преувеличиваю.
Джад взял стул, поставил его рядом с креслом Кэти и, озабоченно на нее глядя, спросил:
– И что же вы собираетесь предпринять?
Она отвела глаза. В типично мужской, бульдожьей манере он упорно шел к своей цели, добиваясь – без всяких на то оснований – права участвовать в ее делах, навязывать свою точку зрения. Пари можно держать, что ему не понравятся ее планы и он просидит до рассвета, настойчиво переубеждая ее. А если она обнаружит хотя бы частицу сомнения в своей правоте, этому просто конца не будет.
– Собираюсь изменить свою жизнь, – сказала она спокойно.
– А точнее?
– Запустив в ход кампанию по освещению деятельности «Дома милосердия» в средствах массовой информации, сразу уеду.
– Да, вам неплохо бы отдохнуть, – кивнул он.
– Я поеду не отдыхать, – сказала она, старательно избегая его взгляда. – Я уеду совсем, навсегда.
– Бросите «Дом милосердия»? – ошеломленно спросил он. – Но это просто невозможно. «Дом» – ваше детище.
– Далось вам всем это слово, – пробормотала она, барабаня по ручке кресла. – «Дом милосердия» придумал Кевин, он же и создал его на свои деньги.
– Но все на сто миль вокруг знают, кто здесь движущая сила.
– А неплохо бы знать, что «Дом милосердия» практически прочно стоит на ногах и движется без посторонней помощи. Так что сейчас мое место может занять кто угодно.
– Вы сами в это не верите, – нахмурился Джад.
– Напротив. Не далее как сегодня утром я назвала имя Агаты как своей подходящей преемницы. – Глянув ему в глаза, она ровным тоном добавила: – Я все продумала и говорю об этом с полной ответственностью, Джад.
– Конечно, ласточка, – сказал он, дружески поглаживая ее по руке. – Сейчас проблемы нагромоздились одна на другую, и тебе кажется, что сбежать – замечательная идея. Но куда ты поедешь? Что будешь делать?
– Сразу трудно ответить. Для начала мне хотелось бы найти тихое славное место и пожить там, бездельничая. Потом, когда соберусь с силами, подыщу себе какое-нибудь занятие.
– В какой области?
– Я же сказала! Сейчас – понятия не имею. Хотя нет. Я уже и сейчас знаю, чего не хочу делать. Ни за что не возьмусь за работу, которая требует руководить людьми, поддерживать их, стряпать на них и решать их проблемы.
– Ну, если исключить все это, мало что останется, – сухо заметил Джад.
– Вот и отлично, – обрадовалась она. – Чем меньше выбор, тем меньше надо решать. Джад, я понимаю, что необходимо хорошенько подумать. Но у меня будет масса времени. Лежа где-нибудь на песочке под ласковыми лучами солнца, я все обмозгую. Может, возьму с собой справочники: «Как правильно выбрать профессию» и еще что-нибудь в этом роде.
– Прекрасная мысль!
Он явно иронизировал. Не верил он во все ее планы. Он не верит, что я могу взять, сложить вещи и в самом деле уехать. Никто здесь не верит в это. Справившись с шоком, в который повергло их ее заявление, Кевин с Агатой попросту отмахнулись от дальнейшего обсуждения этого вопроса.
Неужели она такое ничтожество, что никому даже в голову не приходит, что она тоже может проявить самостоятельность и, если надо, постоять за себя?
Да, похоже, что так оно и есть.
Ее вдруг подхватила и понесла волна гнева, бодрящего, освежающего, сметающего обычно присущую ей осторожность. В азарте она даже забыла, что терпимость и мягкость Джада могут в любой момент смениться совсем другим настроением.
– Если хотите, я пришлю вам открытку. А если вам так интересно, что же я буду делать дальше, – вторую, когда выберу себе профессию.
Она резко вскочила с кресла, но прежде, чем ей удалось ускользнуть, Джад твердо сжал ее запястье.
– Видите ли, моя дорогая Кэти Донован, – начал он церемонно-светским тоном, – боюсь, что я все-таки недостаточно вслушался в ваши слова.
– Так… Вот тебе и проницательный мужчина, – пробормотала она себе под нос, пытаясь выдернуть руку.
– Ответьте мне: вы в самом деле хотите уехать?
– Да.
– И не собираетесь возвращаться?
– Не собираюсь.
– Вы навсегда расстаетесь с «Домом милосердия»?
– Точно угадано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39