Я в «Огненной птице».
Тебя зовут Дезире.
Последнее, что помню, это как заклеил тебе рот и перевязал руки серебристой пленкой. Я сидел на твоих коленях, пока ты не утихла и не перестала сопротивляться.
Я обувался. Собирался подзарядиться.
Стеклянная Стриптизерша не танцует. Приходите позже, говорит Контролер. Все в мире часы остановились. Несмелый свет то ли заката, то ли рассвета приглушает сияние и стирает тени под уличными фонарями.
Три бренди-колы от Лу.
Сую Стеклянной Стриптизерше несколько бумажек – на все.
С памятью плохо. То была игра. Твое бледное, обнаженное тело прочерчивало тьму. Привязанная к ножкам стола и напряженная, как змея, с серой полоской на глазах и замерзшей лужей разметавшихся по полу огненных волос, ты лежала неподвижно, боясь пошевелиться.
Последними твоими словами были: «Как я могу доверять тебе?»
– Не можешь. Вот почему это и называется доверием.
Я обернул капельницу изоляционным одеялом и соединил ее с колбой Эрленмейера, которую поставил над нагревательной спиралью. В колбу помещался литр воды, и при постоянной температуре давление выжимало из нее по одной капле через каждые пять секунд. Капли падали на промежность с высоты в три фута. Кап, кап, кап…
Я сидел на голом полу и смотрел.
Когда упала первая капля, твои ноги остались напряженными. На обоих бедрах мерцала полоска пота. Ты дернула головой, как будто пытаясь оглянуться, рассмотреть что-то через ленту. После третьей капли ты перестала шевелиться. Кольцо пота светилось на вздымающемся животе, ноги напрягались с ударом каждой капли. Литра воды хватало часов на пять.
Пятнышки пота на твоей коже казались светлячками. Через час кожа порозовела, и ты поднимала бедра навстречу каплям. Я неслышно подошел ближе и подставил ладонь. Ты извивалась и стонала от нетерпения.
Поймав девять капель, я пропустил десятую. Потом поймал восемь, позволив упасть девятой и десятой. Потом семь. Когда на тебя снова упали десять капель подряд, кожа порозовела от головы до пяток. Ты горела, словно в лихорадке. Я повторил цикл. Расширил горлышко. Капли стали тяжелее, полнее, падали реже и ударяли сильнее. Я поймал несколько, нарушив ритм, заставив тебя метаться над собиравшейся под тобой лужицей.
Зазвонил телефон. Его электронное чириканье убивало настроение, отвлекало тебя. Я ожидал звонка от Уайта.
– Пошел.
– Я уже слышал. Скажи, что все под контролем.
– Да. Надеюсь, у вас тоже.
– Ты о чем?
Мы были знакомы много дней, и мне не раз хотелось убить Манхэттена Уайта.
– О нашем Плетеном.
– Что-то я тебя не понимаю. – Он говорил с набитым ртом. Я слышал работающий телевизор.
– Постарайтесь понять или будем разговаривать на работе.
– Не можешь говорить?
Не мог. У меня на полу в гостиной моя девушка, связанная, с заклеенным ртом и глазами.
– Именно. Итак, что с ним? Служащие обеспокоены, это отвлекает.
– Хочешь, чтобы я проболтался? – Он рассмеялся. – Подставляешь?
– У нас возникла проблема, и я попросил вас о помощи. Мне нужно знать, в каком состоянии эта проблема сейчас.
– Никакой проблемы нет. Ты вызвал нас, чтобы мы ее решили, и мы решили.
– Господи… – У меня пересохло во рту. Я держал Багги за руку. Я помог ему сесть в машину. – Но не так же. Вы шутите.
– Перестань, парень. – Он уже не жевал. Дверь закрылась, и телевизор умолк. – Не обманывай себя. Что, по-твоему, мы собирались сделать? Что, по-твоему, происходит, когда ты вызываешь экстренную помощь? Проблема поет. Поет громко. Ты слышишь?
Я слышал.
– Скажи, что слышишь.
– Да.
– Наш недавний эпизод. Мне ведь не нужно ни о чем беспокоиться, а?
– Нет. Все рассосалось. Я всего лишь хотел подстегнуть ваше творческое воображение.
– Ценю, – сказал он. – Ты делаешь отличную работу. Надо бы почаще тебе это говорить.
– Да. Спасибо.
– И перестань беспокоиться. Ты все правильно сделал. И я уверен, что всегда будешь делать все правильно. Время. – Уайт повесил трубку.
Я отставил телефон. На лице и шее у тебя проступили синие вены. В какой-то момент мне показалось, что они вот-вот лопнут. Ты тяжело дышала через нос, и я впервые за несколько часов почувствовал, как бьется мое собственное сердце. Я снял пленку с губ и поцеловал тебя. Ты громко всхлипнула.
– Я люблю тебя, Светлячок. Для меня ты – центр вселенной. И я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
Глава 19
Хойл желал иметь скин, и его желание решало все. Уайт хотел объяснений, потому что беспокоился о собственной заднице. Он хотел знать, из чего это делается, кем и как. Ты занимаешься экспериментами, говорил Уайт, так почему же кто-то сделал то, чего нет у нас? Хойл дал указание: достать. В случае неисполнения нам с Отто грозило стать кормом для рыб, а потом, в переваренном виде, попасть на стол в придорожной забегаловке, оставив голые скелеты в гробах из мелкой металлической сетки.
Новости по-прежнему сотрясали воздух, подогревая страхи среднего класса, и я, так же как Хойл и Уайт, знал, что на каждого свалившегося замертво или бьющегося в конвульсиях в палате интенсивной терапии приходится пять сотен живых и здоровых, готовых отдать от пяти до двадцати баксов за дозу.
– Ты ведь лучший, верно? – то и дело дергал меня Уайт. Задавая вопросы, он сам же не давал ответить.
– Что вы имеете в виду? Знал ли я о появлении чего-то такого? Или хотите спросить, могу ли я все забросить, чтобы найти эту дрянь и помочь вам открутиться от Хойла?
– Я хочу, чтобы ты позвонил мне через пять дней и сказал, что знаешь, что это за штука и как ее делают.
– Ничего такого я вам не скажу. Для начала мне нужен образец, чтобы выделить активный ингредиент или ингредиенты и выяснить, могу ли я их идентифицировать. Если да – а это очень большое если, – остается еще вопрос, в состоянии ли я их синтезировать.
– Так тебе еще нужно достать образец?
– Вы что, шутите? Хотите сказать, у вас даже этого нет?
– А мне-то он зачем?
– Вообще-то я надеялся – понимаю, это глупо, – что вы, может быть, уже позаботились о том, чтобы раздобыть хотя бы парочку доз того, о чем кричат все газеты и что вы сами вознамерились производить.
– Позвони, когда у тебя что-то будет. – Уайт повесил трубку.
Плоды трудов моих были рядом, под рукой, но я не желал иметь с ними ничего общего, как и они не желали иметь ничего общего со мной. Клуб помещался в здании бывшего склада, и громила-охранник в наушниках и с планшетом в руке встретил меня весьма недружелюбно.
– Приглашенные направо, остальные налево.
Совать ему деньги явно не имело смысла. Я был старше большинства посетителей и не мог похвастать ни английской булавкой в носу, ни гвоздиком в языке, ни плеером на шее. Простецкий прикид выдавал во мне копа, но смеяться почему-то не хотелось. Стоять в очереди обойденных приглашением можно всю ночь – суровые парни пропускали исключительно гогочущих девчонок и подросткового вида актеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46