И, если они не сработают, не останется больше богов,
которые могли бы помочь нам. Все они будут настроены против нас.
Тени медленно удлинялись, прохладные сумерки уже растекались над
миром, а мы с Шугой все стояли в беспомощности и смотрели. Черное гнездо,
мрачное и угрожающее, ждало. Желтый свет освещал проем двери.
Мир ждал, мы ждали, гнездо ждало.
Проклятие ждало...
А затем неожиданно, хрустящий звук шагов по склону. Мы тут же нырнули
в кусты. Немного погодя показался Пурпурный. Он поднимался на холм. Я еще
подумал, удовлетворил ли он свое желание? С той стороны, откуда он шел, он
не мог видеть открытую дверь. Пурпурный обогнул изгиб стены и остановился.
Затем торопливо шагнул вперед, вглядываясь вовнутрь. Впервые мы увидели
Пурпурного реагирующим на магию Шуги. Он закричал - точно охотящаяся
летучая мышь. Перевод без сомнения, был бы более содержательным, но
говорящее устройство молчало. Пурпурный бросился в дверь, задел за косяк,
и тот сшиб с его носа стеклянное приспособление (интересно, как Шуга
умудрился так подколдовать).
Мы слышали, как он горланил внутри гнезда - неистовые яростные вопли,
совсем на него не похожие. Время от времени грохочущий голос говорящего
устройства разносился над равниной:
- Бог мой!... Как эти... забрались... А-а, ужалил! Отдай ногу, ты
сволочь... почему не действует убийца насекомых...
- Жалящие насекомые причиняют ему беспокойство, - прошептал я.
- Богом проклятые жалящие насекомые! - прервал меня громыхающий голос
Пурпурного.
- Но жалящие насекомые не входят в заклинание, Лэнт, - прошептал
Шуга. - Они будут жалить в любом случае, являются они частью заклинания
или нет.
Шуга был прав. Проклятие еще не вступило в действие.
Я раздраженно рвал на себе мех. Чего ждут боги? Может они намерены
ждать достаточно долго, чтобы Пурпурный успел нейтрализовать элементы,
составляющие проклятие, и обратить его против Шуги?
Новые вопли неслись над миром:
- Яйца... яйца...
- Во всяком случае мы лишили его спокойствия, - прошептал я Шуге. -
Это уже начало.
- Этого недостаточно. Боги должны были сцепиться друг с другом в
стремлении его уничтожить... Должно быть, дверь виновата... Лэнт, я
боюсь...
Он зловеще замолчал. Я почувствовал, как начал леденеть позвоночник.
- Дикари! - ревел голос Пурпурного, - примитивные дикари!.. Это
проклятая серая краска... Где черт возьми! Кровосмешение...
совокупление... совокупление кровосмесительного извращения... заболевания
от физической близости... примитивные дети... я убью похотливых отпрысков
собак! Я испепелю этот похотливый мир!..
Пурпурный мог быть непоследовательным, но несомненно говорил
искренне. Я приготовился к бегству. Я видел, как он бушевал в гнезде,
неистово колотя по шишкам и выступам, которые мы с Шугой закрасили,
Пурпурный лихорадочно крутил одну шишку за другой, пытаясь нейтрализовать
заклинание Шуги.
- Что же касается этой волосатой скотины Шуги...
Тяжелая изогнутая дверь закрылась, оборвав истеричные вопли
Пурпурного.
16
Мягкий ветерок цеплялся за листья, кусты и наши накидки. Тени
удлинялись, пока не начали теряться в темноте.
Голубое Солнце замерцало и исчезло, оставив одно распухшее красное
светило. Все погрузилось в мертвое молчание.
Мы с Шугой осторожно выползли из своего укрытия. Черное гнездо
спокойно лежало в углублении. Дверь была закрыта, и только оранжевый
контур отмечал ее место на гладкой невыразительной поверхности.
Мы осторожно и опасливо подобрались поближе.
- Уже началось! - прошептал я.
- Заткнись, глупец! Сейчас нас, должно быть, слушает весь пантеон
богов.
Мы приблизились вплотную. Черное гнездо оставалось неподвижным,
поджидая нас. Шуга приложил ухо к его поверхности и прислушался.
Яйцо неожиданно и бесшумно взмыло вверх, отшвырнув Шугу в сторону. Я
плашмя упал на землю и начал вымаливать прощение:
- О, боги мира, я полагаюсь на вашу милость, я прошу вас, пожалуйста,
не гневитесь...
- Заткнись, Лэнт! Хочешь испортить заклинание?
Я осторожно поднял голову. Шуга стоял упершись руками в бедра и
глядел вверх, в красные сумерки. Черное гнездо терпеливо и неподвижно
зависло в нескольких футах над его головой.
Я устало поднялся на ноги. Это заклинание пока что оборачивалось не
проклятием, а невыносимой скучищей.
- Что оно делает? - спросил я.
Шуга не ответил.
Гнездо внезапно превратилось из черного в серебряное и начало
опускаться обратно, так же плавно, как и поднялось. Красный диск цвета
крови сверкал на его поверхности.
Мы отступили назад, так только оно коснулось почвы, и начало
погружаться в нее, не замедляя скорости. Теперь, во всяком случае раздался
звук, скрежещущее недовольство камней, раздвигаемых в стороны. Гнездо
погружалось неуловимо. Камни трещали под его напором.
И мгновение спустя оно исчезло. Скрежет камней стал отдаленным, затем
затих окончательно.
Ошеломленный, я подошел к неровному краю дыры. Темнота скрывала ее
дно, но там все еще слабо ощущалось отдаленное громыхающее движение.
Шуга встал рядом со мной.
- Великолепно, - произнес я. - Оно ушло, Шуга. Полностью, совершенно
исчезло. Словно его вообще никогда и не существовало. И... - я глубоко
вздохнул.
Шуга скромно хмыкнул. Потом нагнулся, чтобы поднять стеклянное
приспособление, свалившееся с носа Пурпурного и безразлично сунул его в
карман.
- Это пустяки, - произнес он.
- Но, Шуга... никаких побочных эффектов. Я бы не поверил, что ты на
это способен! Почему ты нам не сказал, что именно это планируешь. Нам бы
не пришлось покидать деревню.
- Лишняя безопасность не помещает, - пробормотал Шуга. Он, должно
быть и сам был ошеломлен результатами собственной победы. - Видишь ли, я
не уверен... почему действие заклинания приливов потянуло гнездо вниз, а
не... Почему склонность Экке-Человека и... Ладно, все это было очень
необычно... решение, можно сказать, получено опытным путем. Я...
Весь горный массив затрясся. От толчка я упал на живот и поглядел
вниз. Двумястами футами ниже, на склоне холма изверглось черное яйцо, вопя
в агонии. Оно рванулось вверх и к югу, безобразно вскрикивая - звук этот
причинил нам ужасную боль. Мучительное верещание яйца - поднимающаяся и
падающая нота - оставалось пронзительно громким, даже когда оно удалилось
за горы. Какой-то великолепный побочный эффект обращал в порошок само
вещество холма, измельчая его в мелкую каменную щебенку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
которые могли бы помочь нам. Все они будут настроены против нас.
Тени медленно удлинялись, прохладные сумерки уже растекались над
миром, а мы с Шугой все стояли в беспомощности и смотрели. Черное гнездо,
мрачное и угрожающее, ждало. Желтый свет освещал проем двери.
Мир ждал, мы ждали, гнездо ждало.
Проклятие ждало...
А затем неожиданно, хрустящий звук шагов по склону. Мы тут же нырнули
в кусты. Немного погодя показался Пурпурный. Он поднимался на холм. Я еще
подумал, удовлетворил ли он свое желание? С той стороны, откуда он шел, он
не мог видеть открытую дверь. Пурпурный обогнул изгиб стены и остановился.
Затем торопливо шагнул вперед, вглядываясь вовнутрь. Впервые мы увидели
Пурпурного реагирующим на магию Шуги. Он закричал - точно охотящаяся
летучая мышь. Перевод без сомнения, был бы более содержательным, но
говорящее устройство молчало. Пурпурный бросился в дверь, задел за косяк,
и тот сшиб с его носа стеклянное приспособление (интересно, как Шуга
умудрился так подколдовать).
Мы слышали, как он горланил внутри гнезда - неистовые яростные вопли,
совсем на него не похожие. Время от времени грохочущий голос говорящего
устройства разносился над равниной:
- Бог мой!... Как эти... забрались... А-а, ужалил! Отдай ногу, ты
сволочь... почему не действует убийца насекомых...
- Жалящие насекомые причиняют ему беспокойство, - прошептал я.
- Богом проклятые жалящие насекомые! - прервал меня громыхающий голос
Пурпурного.
- Но жалящие насекомые не входят в заклинание, Лэнт, - прошептал
Шуга. - Они будут жалить в любом случае, являются они частью заклинания
или нет.
Шуга был прав. Проклятие еще не вступило в действие.
Я раздраженно рвал на себе мех. Чего ждут боги? Может они намерены
ждать достаточно долго, чтобы Пурпурный успел нейтрализовать элементы,
составляющие проклятие, и обратить его против Шуги?
Новые вопли неслись над миром:
- Яйца... яйца...
- Во всяком случае мы лишили его спокойствия, - прошептал я Шуге. -
Это уже начало.
- Этого недостаточно. Боги должны были сцепиться друг с другом в
стремлении его уничтожить... Должно быть, дверь виновата... Лэнт, я
боюсь...
Он зловеще замолчал. Я почувствовал, как начал леденеть позвоночник.
- Дикари! - ревел голос Пурпурного, - примитивные дикари!.. Это
проклятая серая краска... Где черт возьми! Кровосмешение...
совокупление... совокупление кровосмесительного извращения... заболевания
от физической близости... примитивные дети... я убью похотливых отпрысков
собак! Я испепелю этот похотливый мир!..
Пурпурный мог быть непоследовательным, но несомненно говорил
искренне. Я приготовился к бегству. Я видел, как он бушевал в гнезде,
неистово колотя по шишкам и выступам, которые мы с Шугой закрасили,
Пурпурный лихорадочно крутил одну шишку за другой, пытаясь нейтрализовать
заклинание Шуги.
- Что же касается этой волосатой скотины Шуги...
Тяжелая изогнутая дверь закрылась, оборвав истеричные вопли
Пурпурного.
16
Мягкий ветерок цеплялся за листья, кусты и наши накидки. Тени
удлинялись, пока не начали теряться в темноте.
Голубое Солнце замерцало и исчезло, оставив одно распухшее красное
светило. Все погрузилось в мертвое молчание.
Мы с Шугой осторожно выползли из своего укрытия. Черное гнездо
спокойно лежало в углублении. Дверь была закрыта, и только оранжевый
контур отмечал ее место на гладкой невыразительной поверхности.
Мы осторожно и опасливо подобрались поближе.
- Уже началось! - прошептал я.
- Заткнись, глупец! Сейчас нас, должно быть, слушает весь пантеон
богов.
Мы приблизились вплотную. Черное гнездо оставалось неподвижным,
поджидая нас. Шуга приложил ухо к его поверхности и прислушался.
Яйцо неожиданно и бесшумно взмыло вверх, отшвырнув Шугу в сторону. Я
плашмя упал на землю и начал вымаливать прощение:
- О, боги мира, я полагаюсь на вашу милость, я прошу вас, пожалуйста,
не гневитесь...
- Заткнись, Лэнт! Хочешь испортить заклинание?
Я осторожно поднял голову. Шуга стоял упершись руками в бедра и
глядел вверх, в красные сумерки. Черное гнездо терпеливо и неподвижно
зависло в нескольких футах над его головой.
Я устало поднялся на ноги. Это заклинание пока что оборачивалось не
проклятием, а невыносимой скучищей.
- Что оно делает? - спросил я.
Шуга не ответил.
Гнездо внезапно превратилось из черного в серебряное и начало
опускаться обратно, так же плавно, как и поднялось. Красный диск цвета
крови сверкал на его поверхности.
Мы отступили назад, так только оно коснулось почвы, и начало
погружаться в нее, не замедляя скорости. Теперь, во всяком случае раздался
звук, скрежещущее недовольство камней, раздвигаемых в стороны. Гнездо
погружалось неуловимо. Камни трещали под его напором.
И мгновение спустя оно исчезло. Скрежет камней стал отдаленным, затем
затих окончательно.
Ошеломленный, я подошел к неровному краю дыры. Темнота скрывала ее
дно, но там все еще слабо ощущалось отдаленное громыхающее движение.
Шуга встал рядом со мной.
- Великолепно, - произнес я. - Оно ушло, Шуга. Полностью, совершенно
исчезло. Словно его вообще никогда и не существовало. И... - я глубоко
вздохнул.
Шуга скромно хмыкнул. Потом нагнулся, чтобы поднять стеклянное
приспособление, свалившееся с носа Пурпурного и безразлично сунул его в
карман.
- Это пустяки, - произнес он.
- Но, Шуга... никаких побочных эффектов. Я бы не поверил, что ты на
это способен! Почему ты нам не сказал, что именно это планируешь. Нам бы
не пришлось покидать деревню.
- Лишняя безопасность не помещает, - пробормотал Шуга. Он, должно
быть и сам был ошеломлен результатами собственной победы. - Видишь ли, я
не уверен... почему действие заклинания приливов потянуло гнездо вниз, а
не... Почему склонность Экке-Человека и... Ладно, все это было очень
необычно... решение, можно сказать, получено опытным путем. Я...
Весь горный массив затрясся. От толчка я упал на живот и поглядел
вниз. Двумястами футами ниже, на склоне холма изверглось черное яйцо, вопя
в агонии. Оно рванулось вверх и к югу, безобразно вскрикивая - звук этот
причинил нам ужасную боль. Мучительное верещание яйца - поднимающаяся и
падающая нота - оставалось пронзительно громким, даже когда оно удалилось
за горы. Какой-то великолепный побочный эффект обращал в порошок само
вещество холма, измельчая его в мелкую каменную щебенку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46