.. Слух его менялся, он слышал то,
чего никогда не бы услышал раньше, и его дыхание было все чаще и тяжелее.
Может, оно и выдало его. Песня оборвалась. На миг он увидел потрясающей
красоты лицо - живое, мгновенно возродившее в его памяти ту мелодию, что
была этим лицом там, в долине черного хрусталя. Она испуганно вскрикнула и
исчезла - словно распалась на тени и блики рассыпалась веселым хаосом
звуков.
Берен застыл. Мир вокруг выцвел, потерял свой цвет. Он осознал - она
испугалась его. Почему? Он же ничего плохого не совершил, не хотел ничего
- только, чтобы все это оставалось, не уходило... Он забыл все - месть,
отца, орков. Их просто не было. Была песня по имени... Имени не было.
Песня. Просто песня.
Силы оставили его. Что-то ушло. Он тяжело опустился на землю.
Казалось - все кончено... В холодном ручье увидел он свое лицо. Он уже не
был похож на орка. Странно - впервые он подумал, красив ли он. Берен был
из дома Беора - темноволосый, светлоглазый, рослый. Ему стукнуло три
десятка лет, и был он уже не зеленым юнцом - мужчиной в расцвете молодости
и сил. Тяжелая жизнь сделала его тело сильным, стройным и гибким... Но
достаточно ли этого, чтобы она снизошла до беседы с ним... Он боялся. Но
не мог забыть Песню.
Он искал ее. Он видел ее много раз - издали, но ни разу не мог
подойти ближе чем на сотню шагов - она убегала и уносила Песню. И только
следы оставались - золотые звездочки цветов. И только в ночных соловьиных
песнях слышалось то же колдовство, что и в ее голосе. И в сердце своем он
дал Песне имя - Тинувиэль.
Так случилось - он опять увидел ее. Весной, после мучительной серой
зимы. Почему-то он подумал - если сейчас он не удержит Песню - не увидит
ее никогда. А она пела, и под ее ногами расцветали цветы-звездочки. Песня
наполнила его, Песня вела его, и, как слово Песни, он крикнул:
- Тинувиэль!
Она замолчала, но Песня продолжалась и когда он смотрел в ее звездные
глаза и видел ее прекрасное расширенное лицо, и когда ее тонкие белые руки
лежали в его загрубевших ладонях... А потом снова она исчезла, как будто
стала опять тенью и бликами...
- Тинувиэль... - произнес он в безнадежной тоске и ощутил, что
умирает.
Черное беспамятство долины черного хрусталя приняло его, и Берен упал
на землю замертво. И вновь он услышал Музыку, что была Лицом, и она гасла
в его сердце...
Дочь Тингола, могучего короля Дориата, Лютиен, впервые ощутила, что у
нее есть сердце.
- Мама, что со мной, мама, скажи... - шептала она в никуда. И
казалось ей, что голос ее матери Мелиан отвечает ей:
- Ты становишься взрослой, девочка моя.
- И это так больно?
- Но разве это неприятно?
- Нет, нет, это чудесно... но больно... Мама, что делать мне...
- Слушай сердце, дочка. Иди, куда оно поведет тебя.
Она сидела рядом с бесчувственным Береном и смотрела. Жадно смотрела
в его лицо.
"Что в этом человеке? Почему меня так тянет к нему? Простой
смертный... Какое лицо... Он красив, не спорю - но разве не красивее
эльфийские властители? Но их лица - как пустой пергамент, дорогой, но не
тронутый пером сказителя... А это - книга... Чудесная книга... Неужели ее
читать - мне? Но знаю ли я язык этих письмен..."
И тихо наклонилась Лютиен над неподвижным лицом, вглядываясь в него и
прочла губами первое слово книги Людей. И Берен открыл глаза и сказал это
слово:
- Тинувиэль... Не уходи, прошу тебя, Соловей мой, Песня моя - не
уходи...
- Кто ты? Я не прочла твоего имени, а ты почему-то знаешь мое...
- Я Берен, сын Бараира из рода Беора.
- Я не слышала о тебе, но о Беоре я знаю. Ты не уйдешь?
- Нет, нет, никогда? Зачем? Куда я уйду?
- Не уходи...
Они бродили в лесах вместе. Лютиен приходила каждый день, и Берен уже
ждал ее - то с цветами, то с ягодами в ладонях, и они уходили в тень леса
и вместе пили воду ручьев - как пьют на людской свадьбе вино новобрачные,
и Берен на костре готовил дичь. А Лютиен пела, и ее песня была теперь так
близка к той, что звучала в долине черного хрусталя.
Так читали они великую книгу Детей Арды. Теперь, за эти краткие
недели, Берен узнал столько, сколько не знали и самые мудрые из людей. А
Лютиен, слушая человека, все больше восхищалась людьми, такими
недолговечными, но с такой сильной и богатой душой. И впервые ей стало
страшно от того, что он умрет, а она будет жить. Почему-то он казался ей
таким беззащитным, таким уязвимым, что хотелось обнять его, защитить собой
от всего этого мира... От отца. Она предчувствовала гнев Тингола, но
теперь он был не страшен ей. И потому, когда ее как преступницу привели к
отцу, Тингол изумился перемене, происшедшей с его дочерью. Она была
сильнее его, и никакие угрозы и просьбы не заставили ее говорить.
- Дочь, но подумай сама - ты встречаешься тайно с жалким смертным! Ты
позоришь свое и мое имя. Подумай, что скажут о тебе?
- Разве может опозорить беседа с достойным? И мне все равно, что
скажут о нас, отец. Видишь - перед всеми владыками твоего королевства не
стыжусь я говорить о нем. И не стыдно мне сказать тебе перед всеми, что я
люблю его.
Тингол стиснул кулаки. Его красивое лицо полыхнуло гневом, и его
подданные опускали головы, чтобы не встретиться с непереносимо -
пронзительным взглядом короля. Обычно до дрожи в коленях боялась Лютиен
гнева отца. Но теперь он не выдержал ее взгляда.
- Я убью его, - выдохнул король. - Тварь, смертная, грязный
человечишко! И его грубые руки касались тебя! Великие Валар, какой позор!
Какое унижение! Уж лучше бы Враг встречался с тобой, чем он! Да он и есть
отродье Врага! Найти его! С собаками ищите и приволоките мне сюда эту
дрянь!
- Эльфы тоже умирают, отец! - крикнула Лютиен. - И я клянусь, тронь
его - и в Валиноре ты не встретишься со мной, и перед троном Короля Мира я
отрекусь от родства с тобой!
- Что? - задохнулся Тингол, но рука Мелиан легла на его руку.
- Ты не прав, - спокойно сказала она. - К чему позорить себя
недостойной благородного повелителя охотой на человека - не простого
человека, из славного рода! Дай Берену слово государя, что не погубишь
его, и призови его на свой суд. Ты - король в своей земле, так будь же
справедлив ко всем. И помни - он прошел беспрепятственно через Венец
Заклятий. Та судьба, что ведет его, не в моей руке.
Тингол опустил голову. Долго он молчал, наконец, сказал глухо:
- Да будет так. Я не трону его. Приведите его сюда - хоть силой!

Лютиен сама привела его - как почетного гостя вела она его за руку,
чествуя его как эльфийского короля или принца. Но блеск двора Тингола,
Элве - одного из Трех родоначальников-предводителей эльфийских племен,
видевшего свет Валинора, сразил Берена, и он стоял - бледный,
ошеломленный, среди насмешливых презрительных взглядов эльфийской знати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42