В имущественном плане рассматривалось, например, положение женщины и жены. Отсюда частые ассоциации в дхармашастрах прелюбодеяния и потравы поля (женщина считалась воплощением поля, мужчина — семени (ЗМ, IX, 32–33). Характерно, что Яджнавалкья под тяжким преступлением понимает смертоубийство, а также уничтожение чужого имущества. В полном соответствии с этой логикой "светская" Арт. (книга III, гл. 19) под единой рубрикой "Оскорбление действием" помещает правовые нормы, касающиеся оскорбления словом или действием, нанесения телесных повреждений, убийства, кражи, повреждения чужой вещи (в том числе деревьев), нанесения ударов и ран чужому скоту и пр.
В шастрах проводятся, однако, четкие различия между грабежом, или насильственными действиями присвоения вещи в присутствии собственника, и кражей — в отсутствие собственника, к которой приравнивалось отрицание получения чужой вещи на хранение и пр. (Арт., III, 17, (1,2). Наказание варьировалось в зависимости от стоимости похищенного и варновой принадлежности преступника.
"Собирание кореньев, плодов от деревьев, дров для огня и травы для корма скота" не считалось преступлением (ЗМ, VIII, 339,341).
Захват (грабеж) наиболее ценного имущества: крупного рогатого скота, людей, домов, золота, по Арт. (III, 17(19), влек за собой крупный штраф. По ЗМ похищение "родовитых людей, особенно женщин, так же как и лучших драгоценных камней" наказывалось смертной казнью, захват же коров — отсечением половины ноги (ЗМ, VIII, 323–324).
Из этого, как и из других примеров, можно сделать вывод, что предписания Арт. носили в ряде случаев более гуманный характер. Объясняется это видимо тем, что наказания, предусматриваемые Арт., имели более действенный характер, чем в дхармашастрах, главной целью составителей которых было не строгое применение предписаний о наказаниях, а предупреждение, предостережение преступника о тех тяжких последствиях (часто самых невероятных), которые его ждут. Угрозы излагались в ЗМ даже в самой общей, декларативной форме, не сопряженной с конкретной санкцией.
Исчерпывающего перечня наказаний в шастрах нет. В ЗМ (VI–II, 310) царю предписывалось обуздывать беззаконие тремя мерами: заточением, заковыванием в цепи и различными видами телесных наказаний. В другом месте в перечень наказаний (ЗМ, VIII, 129) вошли замечание, выговор, штраф, телесное наказание смертная казнь. Но в нем не упоминаются ни позорящие наказания: клеймение, обритие головы и пр., ни изгнание из страны, касты, семьи, которые в действительности применялись, о чем свидетельствуют другие шлоки.
В ЗМ различается простая (отрубание головы) и квалифицированная (сажание на кол, утопление и пр.) смертная казнь (IX, 279), которая в ряде случаев могла быть заменена уплатой высшего штрафа, т. е. 1000 пан (средний штраф — 500 пан, низший — 250 пан), что ставило в неравное положение бедного и богатого преступника. К брахманам смертная казнь не применялась, к ней приравнивалась своеобразная гражданская смерть, связанная с публичным оглашением, клеймением, изгнанием из касты и страны. Клеймение применялось и к представителям других варн вместе с телесным наказанием и денежными штрафами (ЗМ, IX, 236, 237).
Регулирование брачно-семейных отношений. Брачно-семейным и наследственным отношениям — "вечным дхармам мужа и жены" — посвящен в шастрах ряд глав, в ЗМ в основном главы III, IX, в Арт. — главы 3–7 книги III.
Все предписания "о дхарме мужа и жены" свидетельствуют о приниженном, подчиненном положении женщины в древнеиндийском обществе, в сохранившихся здесь еще в незыблемом виде больших, неразделенных патриархальных семьях-кланах, в которых глава семьи обладал огромной, почти неограниченной властью. В сфере семейных отношений наиболее отчетливо проявилось влияние социокультурных традиций, норм обычного права. Об этом свидетельствует указание на восемь разноречивых форм брака, которые были распространены в Индии и которые шастры не могли не учитывать. Первые четыре, поощряемые брахманами, сводились в основном к выдаче отцом замуж дочери, "наделенной драгоценностями" (с определенным приданым). Такова, например, форма, носящая название "брахма" (ЗМ, III, 27), которая вместе с тремя последующими ("дайва", "арша", "праджапатья") противопоставляется браку "асура" — покупки невесты, признаваемому, но порицаемому наряду с браками по любви, без согласия отца и матери ("пандхарва"), с похищением невесты ("ракшаса") и с насилием над ней ("пайшача"). Все эти формы сводились в результате к покупке невесты, будущей работницы в семье. Не случайно в шастрах первые четыре формы супружества предписывались брахманам и кшатриям, вайшию и шудре предписывался брачный союз с выкупом невесты. Брак с похищением невесты, заканчивающийся, видимо, тем же выкупом, входящий в прямое противоречие с другими его формами, — явный пережиток первобытного общества.
Таких противоречий, вызванных включением архаичных норм обычного права, в шастрах было множество. Провозглашение, например, денной и нощной зависимости женщины от мужчин (отца — в детстве, мужа — в молодости, сына — в старости) (ЗМ, IX, 2,3), соседствовало с утверждением, что мать превосходит почтенностью отца в тысячу раз (ЗМ, II, 145). В ЗМ можно найти следы полиандрии, когда братья имели одну жену, ребенок которой считался сыном всех братьев (IX, 182).
Главным назначением женщины считалось рождение и воспитание детей, прежде всего сыновей, на которых падала обязанность совершать поминальные обряды по умершим предкам. Потомство, как и скот, признавалось основным видом богатства. В силу этого законным отцом ребенка считался муж матери независимо от того, кто им был фактически. Женщина в данном случае приравнивалась к домашним животным, рабыням, потомство которых принадлежало хозяину (ЗМ, IX, 52–55). Допускалась также, хотя и считалась грехом, продажа жены и детей (ЗМ, XI, 69). Продажа сыновей не влекла, как правило, обращения их в рабов. Подаренные и проданные в крайних обстоятельствах сыновья (видимо, в бездетные семьи) получали все права прямых родственников в новых семьях. Жена считалась не только собственностью мужа, она составляла как бы часть его самого. Не случайно даже проданная жена не освобождалась от мужа (ЗМ, IX, 46), а право на нее в представлении древнего индийца сохранялось и за умершим мужем. Традиционные установки, пережившие века, лежали и в основе запрещения повторных браков вдов (ЗМ, IX, 64) и обычая самосожжения вдов на погребении своего мужа ("сати").
В случае смерти бездетного мужа жена должна была по требованию его родственников родить сына от деверя или другого близкого человека (ЗМ, IX, 57–65), хотя эта архаичная норма обычного права также лишь допускалась, но не поощрялась и называлась в ЗМ дхармой, "свойственной животным" (IX, 66).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194