Теперь у него самая буйная шевелюра, но все равно он — Мамлюк.
Костику Воронцову не было еще и шестнадцати. Маленького, тщедушного, с плутоватыми серыми глазами, вечно суетящегося,— его иначе и не назовешь как Мышкой. Толяна смеется: «Мышка, только без хвостика».
Антрацит неофициально считался помощником бригадира. Здоровенный, он носил пудовые болванки, как дети носят кукол. В силе с ним. мог соперничать только Мотыль, который был года на два. моложе Антрацита и славился в бригаде удивительной способностью много есть. Поговаривали, что он мог умять все, что закупалось на бригаду, и еще скажет: мало. Дружил, он с Мамлюком, своим одногодком, семнадцатилетним приземистым крепышом, считавшимся среди ребят красавцем. У Мамлюка были будто чеканные ярко-красныа губы и. большие серые глаза. Вот лишь подбородок, выдвинут вперед несколько больше, чем положено, что придавало его лицу, особенно когда он злился, бульдожье выражение.
Все, без исключения, не то побаивались бригадира Толяну, который был намного старше всех и был загадочен своим прошлым, не то уважали его за золотые руки: котельную работу он знал преотлично, умел ловчить с материалами, и не было такого случая, чтобы выданный мастером: наряд, бригада не выполнила.
По Ваеькиным представлениям Толяну в цехе и побаивались, и уважали. Лично он, Васька, бригадира ни капли не боялся, хотя Толяна к нему относился, как. и ко всем: жестко, порош сурово,— но в глубине души чувствовал Васька, что бригадир благоволит к нему, симпатизирует. Как и обещал Толяна, Васька, едва проработав месяц, получил третий разряд котельщика.
Ваське нравилось работать ремонтником, хотя бы потому, что не приходилось долго сидеть на одном месте. Их бригаду, как и остальные бригады котельно-ре-монтного цеха, гоняли по всему заводу: в одном цеху плановый ремонт, в другом — капитальный... Впрочем, котельщики везде нужны: то железом крышу покрыть, то новую лестничную площадку из стальных полос сварганить, то... В общем, народ необходимый и вечно на
подхвате. Сегодня бригаду Новохатекого послали на прокатный стан «280» в распоряжение мастера нагревательных печей. Как обычно, собирались недолго. Толяна велел Ваське и Мышке захватим, в инструментальной три молотка, клещи, разводной гаечный ключ — этот минимум необходимого брали всегда,— и не спеша бригада двинулась в путь.
В ожидании работы ребята расселись на бунтах проволоки возле клети прокатного стана. Толяна ушел искать цеховое начальство. Мамлюк распечатал пачку сигарет, по кругу протянул каждому. 'Васька отказался. Зато Мышка, по-взрослому хмурясь, прикурил, затянулся и, слегка запрокинув рыжее личико, выпустил дым через нос.
— Артист! — захохотал Антрацит.
С тягучим грохотом изгибались на гладком металлическом плитняке раскаленные ослепительно-багровые балки. Будто большие огненные змеи бились в неистовой пляске. Вальцовщики с забралами, прикрывавшими их лица, хватали этих змеев, покрытых тонкой лиловой кожицей, длинными цепкими клещами и бросали в прокатную клеть. Над нею носились, жужжа, мохнатые пурпурные шмели окалины.
Подошел Толяна с мастером цеха. Мышка, с опаской поглядывая на бригадира, бросил окурок на пол, быстренько растоптал его и как ни в чем не бывало заводил по сторонам невинными глазами.
— Работа, парни, такова,— тихо, нараспев начал мастер.— Надо поставить новую заслонку на нагревательной печи.
— Надо —значит, поставим,— с достоинством произ нес Мотыль и встал, оглаживая себя.
Мастер извиняющимся тоном, покашливая п кулак, счел нужным дать разъяснения.
— Видите ли, ситуация здесь экстремальная.— Он замялся, наверно, подыскивая те необходимые слова, которыми можно было бы доходчивее донести до котельщиков смысл происходящего.— Есть некоторые обстоятельства, которые не зависят от меня.
— Короче,— хмуро попросил Толяна.
— Печь мы не останавливаем,— решился наконец мастер и острым кончиком языка медленно провел по пересохшим губам.— Печь будет работать.
— Как же мы поменяем заслонку? В огонь полезем? Там тысячи градусов! — возмутился Антрацит и, ища поддержки, взглянул на Толяну.
Толяна как-то равнодушно выслушал мастера и, будто не видя устремленного на себя полного справедливого негодования взгляда Антрацита, молча поставил ногу на станину клети, нагнулся и принялся сосредоточенно зашнуровывать ботинок.
— Я знаю, парни, трудно,— в голосе мастера зазвучали просящие нотки.— Но печь я не имею права загасить. Из-за одной заслонки нельзя останавливать работу всего прокатного стана.
Антрацит был неумолим.
— К черту! — не сдавался он и прожигал мастера круглыми черными глазами.— Дотяните до планового ремонта!
Ребята помалкивали и косились на бригадира: что он скажет? Конечно, лезть к раскаленной печи никому не хотелось, и поэтому они с одобрением воспринимали слова Антрацита. А тот все больше входил в раж, хорохорился, гордо-независимо поводя мощными плечами.
Толяна наконец опустил ногу, выпрямился и сухо остановил Антрацитовы излияния:
— Ну, хватит! — и повернул небольшую птичью голову к мастеру.— Показывайте работу!
Нагревательная печь гудела. Из полуприкрытых заслонками сквозных отверстий с гулом вырывались желто-сине-зеленые языки пламени. Казалось, неутомимо облизывалось чудовище.
За нагревательной печью расположились гидравлические толкатели, которые, упершись ногами в земляной пол, жаростойкими руками выталкивали из печи разогретые до солнечной белизны блюмы — прокатные заготовки.
Здесь-то на одном из отверстий и надо было заменить заслонку.
Прикрываясь согнутой в локте рукой от пышущего жаром отверстия, Толяна осмотрел ее. Заслонка двигалась на шарнирах. Они где-то заедали, и когда надо было загружать печь блюмами, прокатчики, поднимая заслонку, беспорядочно суетились, теряли время, а потом долго не могли опустить ее на место. Сутолока у печи сбивала ритм работы стана.
— При чем тут заслонка? — не оборачиваясь к мастеру, произнес Толяна.— Новую цепь впору ставить. Эта ведь перегорела.
— Цепь так цепь,— заторопился мастер и будто успокоил Толяну: — У нас на складе цепей избыток. А что здесь ремонтировать — вам виднее. Сделайте только!— И, прижав руки к груди, пообещал: — Мы вам через свой цех премию оформим.
— Ага, держи карман шире,— проворчал Антрацит.— Сейчас вы все добренькие.
— Премию уж соответственно,— Толяна слегка склонил голову набок, рассматривая тускло поблескивающую пламенем печь, и, казалось, не обращал внимания ни на въедливость замечания Антрацита, ни на его расстроенно-унылую физиономию.
— За нами не заржавеет,— повеселел мастер. Считая разговор оконченным, мастер стана исчез за нагревательной печью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Костику Воронцову не было еще и шестнадцати. Маленького, тщедушного, с плутоватыми серыми глазами, вечно суетящегося,— его иначе и не назовешь как Мышкой. Толяна смеется: «Мышка, только без хвостика».
Антрацит неофициально считался помощником бригадира. Здоровенный, он носил пудовые болванки, как дети носят кукол. В силе с ним. мог соперничать только Мотыль, который был года на два. моложе Антрацита и славился в бригаде удивительной способностью много есть. Поговаривали, что он мог умять все, что закупалось на бригаду, и еще скажет: мало. Дружил, он с Мамлюком, своим одногодком, семнадцатилетним приземистым крепышом, считавшимся среди ребят красавцем. У Мамлюка были будто чеканные ярко-красныа губы и. большие серые глаза. Вот лишь подбородок, выдвинут вперед несколько больше, чем положено, что придавало его лицу, особенно когда он злился, бульдожье выражение.
Все, без исключения, не то побаивались бригадира Толяну, который был намного старше всех и был загадочен своим прошлым, не то уважали его за золотые руки: котельную работу он знал преотлично, умел ловчить с материалами, и не было такого случая, чтобы выданный мастером: наряд, бригада не выполнила.
По Ваеькиным представлениям Толяну в цехе и побаивались, и уважали. Лично он, Васька, бригадира ни капли не боялся, хотя Толяна к нему относился, как. и ко всем: жестко, порош сурово,— но в глубине души чувствовал Васька, что бригадир благоволит к нему, симпатизирует. Как и обещал Толяна, Васька, едва проработав месяц, получил третий разряд котельщика.
Ваське нравилось работать ремонтником, хотя бы потому, что не приходилось долго сидеть на одном месте. Их бригаду, как и остальные бригады котельно-ре-монтного цеха, гоняли по всему заводу: в одном цеху плановый ремонт, в другом — капитальный... Впрочем, котельщики везде нужны: то железом крышу покрыть, то новую лестничную площадку из стальных полос сварганить, то... В общем, народ необходимый и вечно на
подхвате. Сегодня бригаду Новохатекого послали на прокатный стан «280» в распоряжение мастера нагревательных печей. Как обычно, собирались недолго. Толяна велел Ваське и Мышке захватим, в инструментальной три молотка, клещи, разводной гаечный ключ — этот минимум необходимого брали всегда,— и не спеша бригада двинулась в путь.
В ожидании работы ребята расселись на бунтах проволоки возле клети прокатного стана. Толяна ушел искать цеховое начальство. Мамлюк распечатал пачку сигарет, по кругу протянул каждому. 'Васька отказался. Зато Мышка, по-взрослому хмурясь, прикурил, затянулся и, слегка запрокинув рыжее личико, выпустил дым через нос.
— Артист! — захохотал Антрацит.
С тягучим грохотом изгибались на гладком металлическом плитняке раскаленные ослепительно-багровые балки. Будто большие огненные змеи бились в неистовой пляске. Вальцовщики с забралами, прикрывавшими их лица, хватали этих змеев, покрытых тонкой лиловой кожицей, длинными цепкими клещами и бросали в прокатную клеть. Над нею носились, жужжа, мохнатые пурпурные шмели окалины.
Подошел Толяна с мастером цеха. Мышка, с опаской поглядывая на бригадира, бросил окурок на пол, быстренько растоптал его и как ни в чем не бывало заводил по сторонам невинными глазами.
— Работа, парни, такова,— тихо, нараспев начал мастер.— Надо поставить новую заслонку на нагревательной печи.
— Надо —значит, поставим,— с достоинством произ нес Мотыль и встал, оглаживая себя.
Мастер извиняющимся тоном, покашливая п кулак, счел нужным дать разъяснения.
— Видите ли, ситуация здесь экстремальная.— Он замялся, наверно, подыскивая те необходимые слова, которыми можно было бы доходчивее донести до котельщиков смысл происходящего.— Есть некоторые обстоятельства, которые не зависят от меня.
— Короче,— хмуро попросил Толяна.
— Печь мы не останавливаем,— решился наконец мастер и острым кончиком языка медленно провел по пересохшим губам.— Печь будет работать.
— Как же мы поменяем заслонку? В огонь полезем? Там тысячи градусов! — возмутился Антрацит и, ища поддержки, взглянул на Толяну.
Толяна как-то равнодушно выслушал мастера и, будто не видя устремленного на себя полного справедливого негодования взгляда Антрацита, молча поставил ногу на станину клети, нагнулся и принялся сосредоточенно зашнуровывать ботинок.
— Я знаю, парни, трудно,— в голосе мастера зазвучали просящие нотки.— Но печь я не имею права загасить. Из-за одной заслонки нельзя останавливать работу всего прокатного стана.
Антрацит был неумолим.
— К черту! — не сдавался он и прожигал мастера круглыми черными глазами.— Дотяните до планового ремонта!
Ребята помалкивали и косились на бригадира: что он скажет? Конечно, лезть к раскаленной печи никому не хотелось, и поэтому они с одобрением воспринимали слова Антрацита. А тот все больше входил в раж, хорохорился, гордо-независимо поводя мощными плечами.
Толяна наконец опустил ногу, выпрямился и сухо остановил Антрацитовы излияния:
— Ну, хватит! — и повернул небольшую птичью голову к мастеру.— Показывайте работу!
Нагревательная печь гудела. Из полуприкрытых заслонками сквозных отверстий с гулом вырывались желто-сине-зеленые языки пламени. Казалось, неутомимо облизывалось чудовище.
За нагревательной печью расположились гидравлические толкатели, которые, упершись ногами в земляной пол, жаростойкими руками выталкивали из печи разогретые до солнечной белизны блюмы — прокатные заготовки.
Здесь-то на одном из отверстий и надо было заменить заслонку.
Прикрываясь согнутой в локте рукой от пышущего жаром отверстия, Толяна осмотрел ее. Заслонка двигалась на шарнирах. Они где-то заедали, и когда надо было загружать печь блюмами, прокатчики, поднимая заслонку, беспорядочно суетились, теряли время, а потом долго не могли опустить ее на место. Сутолока у печи сбивала ритм работы стана.
— При чем тут заслонка? — не оборачиваясь к мастеру, произнес Толяна.— Новую цепь впору ставить. Эта ведь перегорела.
— Цепь так цепь,— заторопился мастер и будто успокоил Толяну: — У нас на складе цепей избыток. А что здесь ремонтировать — вам виднее. Сделайте только!— И, прижав руки к груди, пообещал: — Мы вам через свой цех премию оформим.
— Ага, держи карман шире,— проворчал Антрацит.— Сейчас вы все добренькие.
— Премию уж соответственно,— Толяна слегка склонил голову набок, рассматривая тускло поблескивающую пламенем печь, и, казалось, не обращал внимания ни на въедливость замечания Антрацита, ни на его расстроенно-унылую физиономию.
— За нами не заржавеет,— повеселел мастер. Считая разговор оконченным, мастер стана исчез за нагревательной печью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50