И никакие болезненные видения, связанные с этими предметами, не вторгались в мои сны.
Тогда я мало что знала о Силе, если не считать того, что жители Долин всегда с большой неохотой говорили о ней и еще с большим отвращением относились к попыткам ее использовать. Наши Мудрые владеют Силой, но пользуются ею, лишь исцеляя больных или предсказывая будущее с помощью рунных досок. Мы ценим знание лекарственных трав, которым обладают наши Мудрые, и их искусство целительниц, но любой уроженец Долин содрогнется при мысли о чистой Силе, которой владеют заморские Волшебницы Эсткарпа или легендарные маги древнего Арвона.
Когда погибла мать, я все еще считала себя чистокровной уроженкой Долин — хотя достаточно было взглянуть на мое отражение в полированном металле или воде, чтобы заметить, как разительно отличаюсь я от соплеменников, включая моих собственных родителей.
Мои волосы не были рыжими, выгоревшими на солнце, как у них, не были зелеными или голубовато-зелеными мои глаза. С самого детства волосы мои были темно-каштановыми, подобно редкостному ламантиновому дереву, как ты любил говорить, а глаза — ярко-голубыми. Кожа моя была бледной, и не желала темнеть в жаркие летние месяцы. Моя внешность, как и моя немота, еще ребенком поставили меня особняком от прочих.
Некоторые наставницы Ришдола подозрительно перешептывались, пока наставница Гверса не дала ясно понять, что я нахожусь под ее особой опекой. Лишь однажды я услышала, как какая-то кухарка прошипела при виде меня: «Отродье Арвона!», но я понятия не имела, что она хотела сказать. Когда я спросила об этом наставницу Гверсу, та поджала губы и ответила, что некоторые предпочитают создавать проблемы на пустом месте, тогда как забот и без того хватает. Впоследствии я проштудировала архивы аббатства в поисках сведений об Арвоне, но нашла крайне мало упоминаний об этой загадочной стране, лежащей за горами вдоль границ самых северных Долин. Наставница Гверса сказала лишь, что ни один из жителей Долин не путешествовал туда, так как народ Арвона живет обособленно и не любит чужих. Она также добавила, что в Арвоне есть Силы, которых благоразумному человеку лучше всего избегать. Много лет спустя я попыталась проанализировать смутные слухи о редких свадьбах между уроженцами Арвона и Долин. Детей, которых подозревали в том, что они родились в подобном браке, сторонились, словно они чем-то отличались от нормальных людей. Похоже, именно тогда я начала интересоваться, не может ли быть причиной моей собственной странности кровная связь с Арвоном. В конце концов, я родилась в отдаленной Долине, граничащей и с Арвоном, и с избегаемой всеми Пустыней.
Я составила перечень своих необычных черт: моя немота с рождения, моя несвойственная уроженке Долин внешность, мои странные сны (возможно, подобные тем, что были у моей матери), моя способность находить потерянные вещи. Мне пришло в голову, что обручальный дар моей матери может происходить из Арвона. Я больше не в силах была игнорировать очевидный вывод, что моим отцом мог и не быть Дуин из клана Эккора.
В перечень фактов следовало включить еще одно свидетельство. Когда мне было шестнадцать, дядя Паранд увез меня от матери и взял с собой в торговую поездку вдоль побережья. Он сказал, что я смогу многому научиться, помогая ему вести бухгалтерию. После первых коротких поездок он объявил, что моя помощь была поистине бесценной и что мне можно доверять (и что, к счастью, я не страдаю морской болезнью от качки), после чего пригласил меня отправиться с ним в значительно более долгое путешествие, через море к восточным землям, о крупных портах которых я до сих пор лишь слышала — Верлейн, Сулкаркип и расположенный в глубине суши речной порт Эсткарпа, Эс.
Прогуливаясь в одиночку возле замка Эс, я встретила одну из Волшебниц Эсткарпа. Мне тогда было восемнадцать; дядя Паранд предупредил меня, чтобы я держалась подальше от любой женщины Древней Расы, одетой в характерные серые одежды Волшебниц. Я отступила на обочину тропы и замерла, чтобы не привлекать внимания. Казалось, сперва Волшебница вообще меня не заметила, но, едва пройдя мимо, она внезапно остановилась, повернулась и сделала знак в воздухе правой рукой. К моему удивлению, линии, которые чертили ее движущиеся пальцы, светились голубым сиянием (как мне потом объяснили, это означало, что я не запятнана Тьмой). Колдунья покачала головой и удалилась прочь, не сказав ни слова. Она уже не видела, что знак ее продолжал светиться — сначала красным, затем оранжевым, затем желтым — прежде чем окончательно угаснуть. Я не стала рассказывать об этом случае дяде, не стала я и делать о нем записей для кого бы то ни было до сегодняшнего дня, когда я выстраиваю в ряд аргументы, чтобы убедить.., полагаю, я пытаюсь убедить саму себя. Мой верный Неуверен — будь ты рядом, ты наверняка бы со мной согласился.
По прибытии в Лормт, я намерена попросить разрешения изучить тамошние архивы, в поисках любых сведений, касающихся камней Силы. Капитан Халбек описал мне внешний вид магических камней Эсткарпа; они мутные, с гладкой поверхностью, и вовсе не похожи на мой обручальный дар. Однако Сила наверняка может обитать и в иных разновидностях камней.
Я должна также найти сведения об Арвоне и о том, есть ли в родословных записи о ком-либо еще подобном мне.
Если бы нам в паруса дул сильный ровный ветер, мы завершили бы наше путешествие намного быстрее, чем за месяц. Однако мне остается лишь терпеть и надеяться, что корабль устоит среди штормовых волн.
Как хорошо будет снова увидеть солнце — и ощутить под ногами твердую почву, а также как следует обсушиться!
Глава 2
Казариан из Рода Кревонель — Сбор Баронов в Ализоне
(по календарю Ализона: 5 день Куны Ножа, 1052 год со дня Измены)
Впервые я увидел колдовской камень висящим на серебряной цепочке на шее убийцы моего родителя.
Был пятый день Луны Ножа, одна тысяча пятьдесят второго года со дня Измены. Все бароны Ализона обязаны были принять участие в Новогоднем Сборе, главным событием которого являлось Представление Лорду-Барону молодняка, достигшего зрелости в этом году.
Я стоял не далее, чем в двух длинах копья от трона, когда Лорд-Барон Норандор поднял меч, внеся изменение в устоявшийся порядок. Лицо его было скрыто белой меховой маской Лорда-Пса, я видел только глаза.
Он был не столь грузен, как предыдущий Лорд-Барон Малландор, его покойный сородич.
Из-под маски прозвучал глухой голос, предлагавший барону Гурбориану приблизиться к трону.
Я крайне настороженно относился ко всему, что так или иначе было связано с убийством моего родителя. В течение многих лет слухи о замыслах Гурбориана распространились по всему Ализону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Тогда я мало что знала о Силе, если не считать того, что жители Долин всегда с большой неохотой говорили о ней и еще с большим отвращением относились к попыткам ее использовать. Наши Мудрые владеют Силой, но пользуются ею, лишь исцеляя больных или предсказывая будущее с помощью рунных досок. Мы ценим знание лекарственных трав, которым обладают наши Мудрые, и их искусство целительниц, но любой уроженец Долин содрогнется при мысли о чистой Силе, которой владеют заморские Волшебницы Эсткарпа или легендарные маги древнего Арвона.
Когда погибла мать, я все еще считала себя чистокровной уроженкой Долин — хотя достаточно было взглянуть на мое отражение в полированном металле или воде, чтобы заметить, как разительно отличаюсь я от соплеменников, включая моих собственных родителей.
Мои волосы не были рыжими, выгоревшими на солнце, как у них, не были зелеными или голубовато-зелеными мои глаза. С самого детства волосы мои были темно-каштановыми, подобно редкостному ламантиновому дереву, как ты любил говорить, а глаза — ярко-голубыми. Кожа моя была бледной, и не желала темнеть в жаркие летние месяцы. Моя внешность, как и моя немота, еще ребенком поставили меня особняком от прочих.
Некоторые наставницы Ришдола подозрительно перешептывались, пока наставница Гверса не дала ясно понять, что я нахожусь под ее особой опекой. Лишь однажды я услышала, как какая-то кухарка прошипела при виде меня: «Отродье Арвона!», но я понятия не имела, что она хотела сказать. Когда я спросила об этом наставницу Гверсу, та поджала губы и ответила, что некоторые предпочитают создавать проблемы на пустом месте, тогда как забот и без того хватает. Впоследствии я проштудировала архивы аббатства в поисках сведений об Арвоне, но нашла крайне мало упоминаний об этой загадочной стране, лежащей за горами вдоль границ самых северных Долин. Наставница Гверса сказала лишь, что ни один из жителей Долин не путешествовал туда, так как народ Арвона живет обособленно и не любит чужих. Она также добавила, что в Арвоне есть Силы, которых благоразумному человеку лучше всего избегать. Много лет спустя я попыталась проанализировать смутные слухи о редких свадьбах между уроженцами Арвона и Долин. Детей, которых подозревали в том, что они родились в подобном браке, сторонились, словно они чем-то отличались от нормальных людей. Похоже, именно тогда я начала интересоваться, не может ли быть причиной моей собственной странности кровная связь с Арвоном. В конце концов, я родилась в отдаленной Долине, граничащей и с Арвоном, и с избегаемой всеми Пустыней.
Я составила перечень своих необычных черт: моя немота с рождения, моя несвойственная уроженке Долин внешность, мои странные сны (возможно, подобные тем, что были у моей матери), моя способность находить потерянные вещи. Мне пришло в голову, что обручальный дар моей матери может происходить из Арвона. Я больше не в силах была игнорировать очевидный вывод, что моим отцом мог и не быть Дуин из клана Эккора.
В перечень фактов следовало включить еще одно свидетельство. Когда мне было шестнадцать, дядя Паранд увез меня от матери и взял с собой в торговую поездку вдоль побережья. Он сказал, что я смогу многому научиться, помогая ему вести бухгалтерию. После первых коротких поездок он объявил, что моя помощь была поистине бесценной и что мне можно доверять (и что, к счастью, я не страдаю морской болезнью от качки), после чего пригласил меня отправиться с ним в значительно более долгое путешествие, через море к восточным землям, о крупных портах которых я до сих пор лишь слышала — Верлейн, Сулкаркип и расположенный в глубине суши речной порт Эсткарпа, Эс.
Прогуливаясь в одиночку возле замка Эс, я встретила одну из Волшебниц Эсткарпа. Мне тогда было восемнадцать; дядя Паранд предупредил меня, чтобы я держалась подальше от любой женщины Древней Расы, одетой в характерные серые одежды Волшебниц. Я отступила на обочину тропы и замерла, чтобы не привлекать внимания. Казалось, сперва Волшебница вообще меня не заметила, но, едва пройдя мимо, она внезапно остановилась, повернулась и сделала знак в воздухе правой рукой. К моему удивлению, линии, которые чертили ее движущиеся пальцы, светились голубым сиянием (как мне потом объяснили, это означало, что я не запятнана Тьмой). Колдунья покачала головой и удалилась прочь, не сказав ни слова. Она уже не видела, что знак ее продолжал светиться — сначала красным, затем оранжевым, затем желтым — прежде чем окончательно угаснуть. Я не стала рассказывать об этом случае дяде, не стала я и делать о нем записей для кого бы то ни было до сегодняшнего дня, когда я выстраиваю в ряд аргументы, чтобы убедить.., полагаю, я пытаюсь убедить саму себя. Мой верный Неуверен — будь ты рядом, ты наверняка бы со мной согласился.
По прибытии в Лормт, я намерена попросить разрешения изучить тамошние архивы, в поисках любых сведений, касающихся камней Силы. Капитан Халбек описал мне внешний вид магических камней Эсткарпа; они мутные, с гладкой поверхностью, и вовсе не похожи на мой обручальный дар. Однако Сила наверняка может обитать и в иных разновидностях камней.
Я должна также найти сведения об Арвоне и о том, есть ли в родословных записи о ком-либо еще подобном мне.
Если бы нам в паруса дул сильный ровный ветер, мы завершили бы наше путешествие намного быстрее, чем за месяц. Однако мне остается лишь терпеть и надеяться, что корабль устоит среди штормовых волн.
Как хорошо будет снова увидеть солнце — и ощутить под ногами твердую почву, а также как следует обсушиться!
Глава 2
Казариан из Рода Кревонель — Сбор Баронов в Ализоне
(по календарю Ализона: 5 день Куны Ножа, 1052 год со дня Измены)
Впервые я увидел колдовской камень висящим на серебряной цепочке на шее убийцы моего родителя.
Был пятый день Луны Ножа, одна тысяча пятьдесят второго года со дня Измены. Все бароны Ализона обязаны были принять участие в Новогоднем Сборе, главным событием которого являлось Представление Лорду-Барону молодняка, достигшего зрелости в этом году.
Я стоял не далее, чем в двух длинах копья от трона, когда Лорд-Барон Норандор поднял меч, внеся изменение в устоявшийся порядок. Лицо его было скрыто белой меховой маской Лорда-Пса, я видел только глаза.
Он был не столь грузен, как предыдущий Лорд-Барон Малландор, его покойный сородич.
Из-под маски прозвучал глухой голос, предлагавший барону Гурбориану приблизиться к трону.
Я крайне настороженно относился ко всему, что так или иначе было связано с убийством моего родителя. В течение многих лет слухи о замыслах Гурбориана распространились по всему Ализону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66