Не густо, но вполне достаточно. Потом Кори вышел наружу, чтобы разжечь костер и поджарить бекон на сковородке, которую он перед этим вымыл в ручье. Он не мог сказать, наблюдает ли Черный Лось за каждым его шагом — старик, может быть, задремал. Но вскоре Кори настолько увлекся приготовлением пищи, что вздрогнул, когда какая-то тень упала на камень, куда он сложил тарелки. Мальчик посмотрел вверх на закутанную в одеяло фигуру.
Наверное, когда-то Черный Лось был таким же высоким, как дядюшка Джаспер, но теперь его сильно согнуло вперед, и одеяло лежало на нем грузными складками, скрывая большую часть тела. Кори, вытерев тыльную часть ладони о потный лоб, спросил себя, как может этот старый индеец так закутываться в такую жару. Его собственная одежда почти уже высохла, хотя влажноватые складки еще причиняли неудобство. Да и мокрые ботинки жали ноги.
Мальчик поспешил налить кофе в маленькую чашечку и предложил его Черному Лосю. И вновь показалась эта рука-скелет, принимая чашечку.
— Горячо, — предупредил Кори. Но если Черный Лось и понял его, это не имело значения: старик спокойно отхлебнул кофе из чашечки, да и потом подносил ее ко рту, не обращая внимания на жар.
Он выпил кофе, не отвлекаясь на еду, в то время как Кори поджаривал шипящий бекон, добавив высушенной пшеницы к жирному мясу, а потом перекладывал содержимое на тарелки. И только тогда старик принялся есть, не жадно, а размеренно, причем расправился не только с содержимым тарелки, которую предложил ему Кори, но, протянув руку, взял также и порцию Кори, пока мальчик занимался приготовлением новой порции кофе.
После чего Черный Лось опустошил всю банку с персиками. Кори облизнул губы и, еще больше почувствовав собственный голод, собрал пустые тарелки и встал, чтобы направиться к хижине и телефону.
— Джип не нужен. — Старик, который во время еды не произнес ни слова, наклонился вперед, чтобы встать лицом к костру, теперь умирающему в тлеющих угольках. Передняя часть его одеяла распахнулась, и Кори увидел то, что оно скрывало до этого. В его руках, находилось нечто, что Кори уже видел раньше — сумка из шкуры, которую он бросил обратно в сломанную корзину в расщелине. Старик держал ее так, словно это живое существо, которое нужно удерживать от бегства.
Мальчик не знал, расслышал ли Черный Лось его тихий судорожный вздох, когда он узнал эту вещь. Однако он не сомневался, что тот внимательно следит за ним.
— Магия, — голос старика оказался тонким и высоким. — Могучая магия. — Он остановился, словно ожидая от Кори какого-то комментария, но время шло, и Кори чувствовал себя все более и более неуверенно.
— Я упал, — торопливо проговорил он наконец. — Я поскользнулся и упал. Я не знал, что было в той яме, и я не собирался ломать корзину — или сделать что-нибудь не так! — Кори подумалось, что объясняться со старым индейцем так же нелегко, как наблюдать за танцором в маске. И его снова охватил испуг… столь же сильный, как и раньше.
— Ты дотронулся до него — до этого амулета!
Мальчик подумал, что это, должно быть, вопрос, и ответил:
— Да, но я не собирался сделать что-нибудь не так, сэр! Я упал, а потом он оказался подо мной. Я… я вынес его на свет только для того, чтобы посмотреть, что же это такое. Но затем я тут же вернулся назад и положил его в корзину… честное слово, я так и сделал.
— Ты прикоснулся. Очень плохо. Теперь нужно снова чистить.
Черный Лось прижал сумку правой рукой к груди, левая же исчезла под одеялом, а затем появилась, и пальцы его были сжаты в кулак… кулак, который сначала задрожал, а потом раскрылся над костром. Наверное, он что-то бросил в середину угольков, подумал Кори: вверх поднялась струйка дыма, которая вскоре превратилась в настоящую мутную колонну.
— Ты, — Черный Лось посмотрел на Кори, — касался. Теперь ты должен очистить его. Возьми сумку с амулетом, подержи ее в облаке дыма и держи крепко. Ты сделал ошибку — и теперь ее нужно исправить.
Это был приказ, которому Кори не мог не подчиниться. Он неохотно подошел к Черному Лосю, принял у него сумку и медленно направился вперед, затем, с трудом удерживая на вытянутых руках, поместил ее над клубящимся дымом. Темный столб разорвался и закружился спиралью над котомкой, завис над головой Кори. Мальчик почувствовал странный запах и попытался помотать головой в разные стороны, чтобы защитить от него глаза и ноздри. Однако ему не удалось этого сделать, дым становился все более и более густым, пока он уже ничего не мог видеть, кроме его клубов.
Пленник военного отряда
Кори моргнул, затем еще раз. Перед ним все еще поднимается дым, но он больше не наполняет ноздри и не причиняет боль полуослепшим глазам. Этот пар поднимается вертикальной колонной в небо — колонной какого-то сигнала. И он должен сделать что-то крайне важное. Руки его шевельнулись, и толстая сосновая ветка прорезала эту колонну, с определенным намерением разбивая ее.
Его руки!
Но ветку держат не руки, это лапы — с когтями и грубым коричневым мехом на них! А его тело… Он больше не стоит на двух ногах — он полусидит на задних круглых ногах с перепонками между пальцев. И все его тело покрывает густой мех.
Крайне испуганный, он попытался повернуть голову дальше, чтобы бросить взгляд за плечо. И увидел широкий плоский хвост, лежащий в пыли и помогающий ему удерживать равновесие, когда он стоит или, скорее, сгибается перед костром. Меха нет, только кожа.
Кори выронил сосновую ветку, поднес свои лапы-руки к лицу… чтобы прикоснуться к огромным резцам в пасти животного.
— Что…
Он произнес это, но в его собственных ушах прозвучал странный звук вроде щебетанья. И он теперь один — ни Черного Лося, ни хижины, ни джипа, ни загона, ни лошади. Даже долина не та. Он находится среди каких-то скал с небольшим очажком костра перед ним, и костер снова посылает сплошные клубы дыма в небо. Что случилось с ним — и со всем известным ему миром?
Кори опустился вниз, коснулся передними лапами скалы. Внезапно на него нахлынул дикий испуг, мальчик настолько ослаб, что не в состоянии был даже шевельнуться. Он закрыл глаза, прилагая все усилия, чтобы успокоиться. Так, теперь нужно только снова посмотреть, и все будет в порядке, как надо — он снова окажется в безопасности возле костра. Однако мальчик боялся открыть глаза, боялся, что это не сон, но нечто реальное. Но ведь такого не может быть! Это просто невозможно!
В конце донцов он принялся считать про себя: пятьдесят… сто… сто пятьдесят… — всякий раз говоря себе, что когда доберется до последнего числа, то посмотрит. При двухста он понял, что его страх уже достиг той точки, когда он может открыть глаза.
Перед ним все та же скала, и две мохнатые лапы лежат на ней. Если это и сон, то он все еще продолжается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Наверное, когда-то Черный Лось был таким же высоким, как дядюшка Джаспер, но теперь его сильно согнуло вперед, и одеяло лежало на нем грузными складками, скрывая большую часть тела. Кори, вытерев тыльную часть ладони о потный лоб, спросил себя, как может этот старый индеец так закутываться в такую жару. Его собственная одежда почти уже высохла, хотя влажноватые складки еще причиняли неудобство. Да и мокрые ботинки жали ноги.
Мальчик поспешил налить кофе в маленькую чашечку и предложил его Черному Лосю. И вновь показалась эта рука-скелет, принимая чашечку.
— Горячо, — предупредил Кори. Но если Черный Лось и понял его, это не имело значения: старик спокойно отхлебнул кофе из чашечки, да и потом подносил ее ко рту, не обращая внимания на жар.
Он выпил кофе, не отвлекаясь на еду, в то время как Кори поджаривал шипящий бекон, добавив высушенной пшеницы к жирному мясу, а потом перекладывал содержимое на тарелки. И только тогда старик принялся есть, не жадно, а размеренно, причем расправился не только с содержимым тарелки, которую предложил ему Кори, но, протянув руку, взял также и порцию Кори, пока мальчик занимался приготовлением новой порции кофе.
После чего Черный Лось опустошил всю банку с персиками. Кори облизнул губы и, еще больше почувствовав собственный голод, собрал пустые тарелки и встал, чтобы направиться к хижине и телефону.
— Джип не нужен. — Старик, который во время еды не произнес ни слова, наклонился вперед, чтобы встать лицом к костру, теперь умирающему в тлеющих угольках. Передняя часть его одеяла распахнулась, и Кори увидел то, что оно скрывало до этого. В его руках, находилось нечто, что Кори уже видел раньше — сумка из шкуры, которую он бросил обратно в сломанную корзину в расщелине. Старик держал ее так, словно это живое существо, которое нужно удерживать от бегства.
Мальчик не знал, расслышал ли Черный Лось его тихий судорожный вздох, когда он узнал эту вещь. Однако он не сомневался, что тот внимательно следит за ним.
— Магия, — голос старика оказался тонким и высоким. — Могучая магия. — Он остановился, словно ожидая от Кори какого-то комментария, но время шло, и Кори чувствовал себя все более и более неуверенно.
— Я упал, — торопливо проговорил он наконец. — Я поскользнулся и упал. Я не знал, что было в той яме, и я не собирался ломать корзину — или сделать что-нибудь не так! — Кори подумалось, что объясняться со старым индейцем так же нелегко, как наблюдать за танцором в маске. И его снова охватил испуг… столь же сильный, как и раньше.
— Ты дотронулся до него — до этого амулета!
Мальчик подумал, что это, должно быть, вопрос, и ответил:
— Да, но я не собирался сделать что-нибудь не так, сэр! Я упал, а потом он оказался подо мной. Я… я вынес его на свет только для того, чтобы посмотреть, что же это такое. Но затем я тут же вернулся назад и положил его в корзину… честное слово, я так и сделал.
— Ты прикоснулся. Очень плохо. Теперь нужно снова чистить.
Черный Лось прижал сумку правой рукой к груди, левая же исчезла под одеялом, а затем появилась, и пальцы его были сжаты в кулак… кулак, который сначала задрожал, а потом раскрылся над костром. Наверное, он что-то бросил в середину угольков, подумал Кори: вверх поднялась струйка дыма, которая вскоре превратилась в настоящую мутную колонну.
— Ты, — Черный Лось посмотрел на Кори, — касался. Теперь ты должен очистить его. Возьми сумку с амулетом, подержи ее в облаке дыма и держи крепко. Ты сделал ошибку — и теперь ее нужно исправить.
Это был приказ, которому Кори не мог не подчиниться. Он неохотно подошел к Черному Лосю, принял у него сумку и медленно направился вперед, затем, с трудом удерживая на вытянутых руках, поместил ее над клубящимся дымом. Темный столб разорвался и закружился спиралью над котомкой, завис над головой Кори. Мальчик почувствовал странный запах и попытался помотать головой в разные стороны, чтобы защитить от него глаза и ноздри. Однако ему не удалось этого сделать, дым становился все более и более густым, пока он уже ничего не мог видеть, кроме его клубов.
Пленник военного отряда
Кори моргнул, затем еще раз. Перед ним все еще поднимается дым, но он больше не наполняет ноздри и не причиняет боль полуослепшим глазам. Этот пар поднимается вертикальной колонной в небо — колонной какого-то сигнала. И он должен сделать что-то крайне важное. Руки его шевельнулись, и толстая сосновая ветка прорезала эту колонну, с определенным намерением разбивая ее.
Его руки!
Но ветку держат не руки, это лапы — с когтями и грубым коричневым мехом на них! А его тело… Он больше не стоит на двух ногах — он полусидит на задних круглых ногах с перепонками между пальцев. И все его тело покрывает густой мех.
Крайне испуганный, он попытался повернуть голову дальше, чтобы бросить взгляд за плечо. И увидел широкий плоский хвост, лежащий в пыли и помогающий ему удерживать равновесие, когда он стоит или, скорее, сгибается перед костром. Меха нет, только кожа.
Кори выронил сосновую ветку, поднес свои лапы-руки к лицу… чтобы прикоснуться к огромным резцам в пасти животного.
— Что…
Он произнес это, но в его собственных ушах прозвучал странный звук вроде щебетанья. И он теперь один — ни Черного Лося, ни хижины, ни джипа, ни загона, ни лошади. Даже долина не та. Он находится среди каких-то скал с небольшим очажком костра перед ним, и костер снова посылает сплошные клубы дыма в небо. Что случилось с ним — и со всем известным ему миром?
Кори опустился вниз, коснулся передними лапами скалы. Внезапно на него нахлынул дикий испуг, мальчик настолько ослаб, что не в состоянии был даже шевельнуться. Он закрыл глаза, прилагая все усилия, чтобы успокоиться. Так, теперь нужно только снова посмотреть, и все будет в порядке, как надо — он снова окажется в безопасности возле костра. Однако мальчик боялся открыть глаза, боялся, что это не сон, но нечто реальное. Но ведь такого не может быть! Это просто невозможно!
В конце донцов он принялся считать про себя: пятьдесят… сто… сто пятьдесят… — всякий раз говоря себе, что когда доберется до последнего числа, то посмотрит. При двухста он понял, что его страх уже достиг той точки, когда он может открыть глаза.
Перед ним все та же скала, и две мохнатые лапы лежат на ней. Если это и сон, то он все еще продолжается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36