Кетан подполз ближе. Им владела одна тревожная мысль — неужели жизнь вытекла из неё вместе с последними силами? Наконец он дополз и, упав рядом, протянул руку, чтобы дотронуться до её щеки. Ах, госпожа моя! Красавица в чёрных мехах! Прекрасная дама…
Медленно её глаза открылись, и Кетан встретил непонимающий взгляд. Она медленно провела ладонью по своему облегающему платью, словно ожидала ощутить что-то другое.
— Юта!
Кетан приподнял её голову и привлёк к груди.
— Юта!
Он догадался, что это была она.
На её лице отразилось удивление, затем оно озарилось счастьем.
— Окончено время моего изгнания! — промолвила она почти беззвучно, но оборотень расслышал этот шёпот.
Она заглянула ему в глаза:
— Нет, Великий Воин, я не из племени оборотней. Давным-давно надо мной свершилось превращение. Но как же… — Рука её поднялась и коснулась сияющей звёздочки на челе. — Итак, обещанное свершилось!
На глазах у неё блеснули слёзы и, не удержавшись, скатились по щекам:
— Я знала про обещание. Но как же долго, как долго пришлось ждать!
— Прошлое миновало, — сказал Кетан, теснее прижимая её к груди. Ему хотелось как можно крепче держать и не отпускать обретённое сокровище. И наконец его губы приникли к её устам. Какое им теперь дело до всего, что было в прошлом!
— Юта! — повторил Кетан. Ему хотелось пропеть её имя, но он не был бардом. Её руки обнимали его, её губы страстно отвечали на его жаркие поцелуи. Оба, как зачарованные, пребывали во власти магической силы, которая не имела ничего общего с колдовством, пока их не пробудил к действительности горестный возглас.
Эйлин держала магический цветок над распростёртым телом Ивика. Он лежал с открытыми глазами. Сначала он посмотрел на неё, затем на Фирдуна, а потом обратил взгляд на ту, которая держала у себя на коленях его голову.
Кетан наконец поднялся с колен и помог встать Юте. Рука об руку, пошатываясь, они поплелись туда, где собрались остальные. Тогда Ивик остановил свой взгляд на подошедшей паре.
— Молодец, охотница и смелая странница! Ты послужила Свету, и это победило тяготевшее над тобою тяжкое заклятие, — он говорил так тихо, что голос был еле слышен. — Ловко же ты управилась со слугою Тьмы!
— О, Господин! — воскликнула Юта, упав перед ним на колени. — Время изгнания…
Маг только улыбнулся:
— Кончилось. Ты заслужила помилование на всю оставшуюся жизнь. И ты нашла своего избранника, а он — тебя. Так что всё стало, как тому и следует быть. — Он снова перевёл взгляд на Эйлин. — Не печалься, дочь Луны! Для всех живущих когда-нибудь приходит конец. Любая Сила требует расплаты. Настала и мне пора расплатиться с долгами.
— Не будь так уверен! — послышался голос Элайши. — Ты всегда слишком спешишь, государь мой! Слишком уверен во всём, что касается долга, во всём, кроме того, что таится в тебе, погребённое на самом дне! Настало время, когда семя должно пробиться к свету, чтобы расти и цвести.
Не спрашивая разрешения, она быстрым движением отняла его голову от своего плеча и передала в объятия Эйлин. Провожаемая удивлёнными взорами своих товарищей, она отошла от них на несколько шагов.
Остановившись, она воздела руки, на которых вспыхнули лиловым пламенем волшебные браслеты:
— Я взываю и прошу ответа! — обратилась она к небесам не смиренным, но требовательным голосом.
На глазах у присутствующих в небе проступили очертания замка; он не казался тенью, как исчезнувший город из прошлого, замок переливался всеми цветами радуги. Он медленно опускался, вырисовываясь все отчётливее и словно наливаясь тяжестью, а когда окончательно опустился, Кетан почувствовал, как земля под ногами дрогнула и раздался звук тяжёлого удара.
Тогда Элайша обернулась к ним и сказала:
— Несите моего господина!
Кетан и Фирдун подняли Ивика. Он был не тяжелее ребёнка, его иссохшее тело почти ничего не весило, а лицо сделалось серым, словно внезапно подкравшаяся старость отбросила свою мрачную тень. Кетан и Фирдун старались нести мага как можно бережнее. У ворот замка их встретила Элайша и показала, куда его отнести, а сама осталась там стоять, как бы удерживая воздушное сооружение. Дождавшись, когда мага уложили, она бегом бросилась к Ивику.
— Так, значит, марево, моя радость? — спросил он её. В ответ она рассмеялась:
— Каждый выбирает, что ему ближе. Оно всегда служило мне верой и правдой.
Пока мага переносили, он продолжал держать в руке свой посох. Сейчас он поднял свободную руку, жестом останавливая Кетана и Фирдуна, и тут они увидели, что камень в его перстне даёт трещины и рассыпается на глазах.
— Фирдун, — заговорил маг окрепшим голосом, — ты хорошо исполнил свою службу и сослужишь ещё лучше. Уходящий Хранитель в положенный срок передаёт своё дело тому, кому назначено стать на стражу. Так прими же вот это! — И он протянул Фирдуну свой посох.
Больше всего Фирдуну хотелось ответить отказом. Но в его душе теперь жило что-то, что заставило юношу согласиться.
— Ты истинный отпрыск рода Грифона, — продолжал Ивик, — и ни в чём не уступаешь своим предкам, только тебе назначена другая стезя. И я не сомневаюсь, что ты пройдёшь её достойно. Но вот моё время и вышло, и, кажется, моя дама уже теряет терпение.
Он с улыбкой взглянул на Элайшу, которая вновь обняла его и прижала к груди.
— Возвращайся же в Гнездо, дабы и там, и в Лормте услышали наш рассказ. Кое-где ещё остались заповедники Тьмы, но, пока врата на замке, Силы Тьмы не получат через них подкрепления. Да хранит вас Великая Сила!
Глаза Ивика закрылись, и он поник без сил в объятиях Элайши, а замок оторвался от чёрных песков и стал плавно подниматься в воздух. Его стены так ярко сверкали, что оставшиеся невольно зажмурились, а когда они открыли глаза, видение исчезло.
Эйлин отирала ладонями струившиеся по щекам слезы. А Фирдун стоял, крепко сжимая обеими руками магический посох. Лицо его приняло суровое и отчуждённое выражение, как будто он перестал быть одним из них, а целиком сосредоточился на возложенном долге, который навсегда заслонил от него веселье и радости жизни. Посмотрев внимательно, Эйлин подошла к Фирдуну, так же прямо держа перед собой лунный жезл, как Фирдун держал посох. Лепестки цветка оставались раскрытыми, хотя день клонился к вечеру.
— Ни одна стезя не обязывает к одиночеству, — промолвила она, и лунный цветок на её жезле замерцал, источая лучи света. — Есть множество способов нести стражу, исполняя долг Хранителя. Так не торопись же, Фирдун, прежде времени закрывать за собой двери!
Он хмуро смотрел на неё, кусая губы. Плечи его понуро согнулись, словно посох был для него непосильной ношей.
— Ивик прошёл свой путь одиноким.
— То — Ивик, но ты ведь не он! Выбирай сам, как тебе поступить, Фирдун!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172