Смогу ли я удерживать внешние черты Хайвела Джорна на протяжении всего того времени, что потребуется для обнаружения похищенного? Прикрытием в виде шрама я смог пользоваться лишь несколько часов, чужеземные очертания лица, которые я изобрел для Лилестана, продержались еще меньше. А Хайвелом Джорном мне, возможно, придется быть несколько дней.
— Я не смогу это сделать, — сказал я Ииту, потому что знал, что из них троих только он был способен переубедить меня.
— И ты тоже, — продолжал я, — не сможешь удержать его лицо так долго.
— В этом ты прав, — согласился он.
— Тогда это невозможно.
— Я пришел к выводу, — Иит напустил на себя тот претендующий на непогрешимость тон, который был для меня самым обидным, который действовал на меня как шпоры, даже когда он не собирался пришпоривать меня, — что на свете нет ничего невозможного, если изучить как следует всю информацию по данному вопросу и тщательно подготовиться. У тебя хорошо получился шрам, — хотя твои природные способности ограничены, еще лучше вышло лицо чужеземного космонавта. Не вижу причин, почему не попробовать…
— Я не смогу удержать его — не удержу на такой долгий срок! — выпалил я в ответ, желая найти объяснение, которое раз и навсегда избавило бы меня самого от сомнений и угомонило возбужденных, излучающих нетерпение телепатов.
— Это нужно обдумать, — уклончиво сказал Иит. — Но сейчас нашему другу необходимо отдохнуть.
И тут я вспомнил, что закатанин прикован к постели. Его глаза почти закрылись, он был полностью истощен разговором. Мы с Рызком постарался устроить его как можно поудобнее, и я пошел к себе в каюту.
Я упал на кровать. Конечно, я не мог отмахнуться от своих мыслей и продолжал обдумывать, как справиться с этой неразрешимой задачей. Я лежал на спине уставившись в потолок каюты, и пытался найти выход. Хайвел Джорн должен был попасть на Блуждающую Звезду. Допустим, чтобы стать Хайвелом Джорном, я воспользуюсь помощью Иита. Но усилия по поддержке нужного облика могут так ослабить нас обоих, что мое сознание не будет достаточно ясным, чтобы справиться с опасностями, которые встретятся нам в сердце вражеской территории, а Иит не сможет просматривать мысли окружающих.
Если бы только найти какой-нибудь способ увеличить мощность моих усилий по поддержке гипномаски, не истощая себя и Иита! Ведь кроме этого Иит должен иметь возможность просматривать сознания окружающих — это будет необходимо в качестве дополнительной защиты. Увеличить мощность — хотя бы так, как с помощью камня предтеч нам удалось увеличить мощность патрульного разведчика. С помощью камня предтеч!
Мои пальцы ощупали крохотный бугорок на поясе. Я сел, опустив ноги на пол кабины. Впервые за последние недели я расстегнул карман и вынул бесцветный, непривлекательного вида комочек — так выглядел камень предтеч в состоянии покоя.
Камень предтеч — это энергия, дополнительная энергия для машин, энергия для увеличения их мощности. Но, напрягаясь для создания гипномаски, я тоже использовал энергию, хотя и другого типа. Моя раса так долго связывала понятие энергии только с работой механизмов, что такая мысль была для меня неожиданной. Я так сильно сжал камень в руках, что его острые края больно вонзились в ладонь.
Взаимодействие камня предтеч с уже оживленным энергией механизмом увеличивало мощность последнего до такой степени, что управлять двигателем корабля-разведчика становилось почти невозможно. Очевидно, камни предтеч были источником энергии для двигателей брошенного в космосе корабля, на который попали мы с Иитом. И именно их излучение активизировало мой камень, который и привел нас на этот заброшенный корабль. Также, как на безымянной планете такое же излучение привело нас к заброшенным руинам, где в тайниках хранились камни.
Энергия… А что если попробовать? Нет, пока не на себе. Я с опасением относился к экспериментам, ход которых не мог проконтролировать. Я быстро огляделся и увидел, что в углу кровати, свернувшись спал Иит. На мгновение я заколебался… Иит? Интересно было бы увидеть его не способного как обычно контролировать ситуацию.
Я уставился на Иита. Я держал камень предтеч и думал…
Холодный камень в моих руках сначала потеплел, затем стал горячее. И очертания тела Иита начали мутнеть. Я не позволил себе даже искорки радости, чтобы не ослабить концентрацию. Камень так раскалился, что я уже с трудом держал его. А Иит… Иит исчез! У меня на кровати лежала корабельная кошка, мать Иита.
Я уронил камень. Мне было слишком больно, и я не мог удержать его. По-кошачьи ловко Иит вскочил на ноги, повел по сторонам головой осматривая свое тело, потом посмотрел на меня, его кошачьи уши прижались к черепу, а пасть открылась в сердитом шипении.
— Ты видишь! — ликовал я.
Но ответа на свою мысль я не получил. Не было похоже, что Иит не хотел общаться и поэтому выставил обычный в подобных случаях заслон. Скорее наоборот!
Глядя на разъяренную кошку, которая шипела так, будто собиралась вцепиться мне в горло я опустился в упругое кресло. Неужели это не иллюзия? Было похоже, что Иит действительно потерял свою сущность и стал кошкой! Но я, наверное, опасно превысил допустимый уровень энергии воздействия. Лихорадочно схватив камень обожженными руками я зажал его в ноющих от боли ладонях и начал выполнять обратные действия.
Никакой кошки, отчаянно думал я, только Иит — тот Иит, который родился от подобного взбешенного мехового комка, уставившегося теперь на меня с такой яростью, что, будь он побольше, то разорвал бы меня на куски. Иит, требовал я, мысленно преодолевая панику и пытаясь сосредоточиться на том, что должен делать, — вернуть Иита.
Камень снова потеплел, потом стал горячее, но, несмотря на мучительное жжение в ладонях, я продолжал крепко держать его. Мохнатые контуры кошки помутнели, изменились. Теперь на кровати в гневе корчился Иит. Но был ли это настоящий Иит?
— Дурак!
Это единственное слово вонзилось в меня, как луч лазера, и я расслабился. Это действительно был Иит.
Он прыгнул на стоящий между нами стол, и, яростно размахивая хвостом, очень по-кошачьи прошелся по нему.
— Балующийся с огнем ребенок, — прошипел он.
Тогда я начал смеяться. Уже много недель мне было не до смеха, но теперь, испытав облегчение от удачного решения невероятной по трудности проблемы и удовольствие от того, что мне наконец удалось удивить Иита и взять над ним верх в его же искусстве, я прислонился к переборке каюты и продолжал неудержимо хохотать забыв о боли в руках.
Иит прекратил наконец сердито метаться по столу и уселся, обернув, как кошка, свои лапы хвостом (мне показалось, что его кошачье происхождение теперь стало очевиднее, чем раньше).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58