Я теперь тоже так буду.
После этого мы сорганизовали ребят и сказали, что, кто не будет работать, того не пустим кататься, Поэтому все рьяно взялись за дело. Кто-то из ребят придумал разломать с одной стороны заборчик и отнести его шагов на десять в сторону, чтобы каток получился шире.
Всё у нас шло очень ловко и хорошо, но только до тех пор, пока нашу работу не заметила Лелькина мама.
– Это что у вас за строительство? – спросила она. – Зачем разоряете садик?
Мы с Костей стали объяснять ей, что здесь будет каток.
– Ну каток, – говорит она. – А зачем же клумбы уничтожать? Делайте себе каток вокруг клумб.
Мы с Костей хотели объяснить ей всё вежливо, но тут в дело вмешался Мишка.
– Как же вокруг клумб кататься? – с презрением на лице сказал он. – Разве вы не видите, что они четырёхугольные? Или вы ничего не понимаете своей головой?
– Я-то своей головой всё понимаю, – ответила Лелькина мама. – А вот ты, видно, не понимаешь. Вот пойду скажу управдому, что вы здесь затеяли.
– Ха-ха! – сказал Мишка. – Идите. И скажите. И посмотрим, что вам управдом скажет.
От управдома Лелькина мама вернулась злая-презлая. Видно, он объяснил ей, что разрешил нам делать каток. Она больше ничего не сказала нам, но вместо этого стала говорить всем жильцам, что теперь маленьким детям даже погулять будет негде, а Григорию Кузьмичу из пятой квартиры наябедничала, что мы перенесли заборчик и теперь он не сможет выехать из гаража на своей автомашине. Григорий Кузьмич моментально из дома выскочил и стал требовать, чтоб мы перенесли заборчик обратно. Мы с Костей вежливо начали объяснять ему, что машина проедет, но тут снова вмешался Мишка.
– Смотрите, – закричал он, – сколько здесь для проезда места! Разве вы не понимаете, что машина свободно проедет? Должна же у вас голова хоть немного соображать?
Услышав такую грубость, Григорий Кузьмич страшно рассердился, привёл управдома и стал доказывать, что заборчик надо поставить на место, а управдом стал доказывать, что заборчик может и здесь стоять. Кончилось тем, что они поссорились и Григорий Кузьмич побежал писать на управдома жалобу, а управдом сказал нам:
– Имейте в виду, больше я ни с кем из-за вас ругаться не стану. Если ещё хоть кто-нибудь на вас пожалуется, запрещу делать каток!
– Это всё ты виноват! – сказал Костя Мишке. – И что ты всё лезешь со своими грубостями! Не можешь говорить дипломатично – молчи!
– Я ведь дипломатично, – ответил Мишка.
В общем, из-за Мишки мы со всеми жильцами поссорились. Все были недовольны нами и только и делали, что ворчали на нас.
Через несколько дней наступила оттепель, и работать нам стало легче. Мы разровняли площадку, сделали по краям земляной бортик, даже заборчик покрасили и принялись за устройство электрического фонаря. Деньги собрали со всех ребят, купили электрический шнур, лампочку и патрон. Столб для фонаря у нас уже давно был. Он остался после ремонта дома и лежал посреди двора. Мы его врыли в землю, а проводку нам помог сделать дядя Серёжа из девятой квартиры. Такой хороший человек оказался. Мы даже хотели про него написать в газету, но сначала некогда было, а потом как-то забыли.
И вот, когда всё было сделано и наш фонарь готов был засиять над катком ярким светом, в дело вмешалась дворничиха тётя Даша.
– Вот что, ребятушки, – сказала она, – столб вам придётся отдать, потому что на будущее лето он для ремонта понадобится.
Костя принялся доказывать ей, что столбу мы ничего плохого не сделаем, и в конце концов он, наверное, уговорил бы её, но тут Мишка не выдержал.
– Постой, – говорит, – сейчас я ей всё дипломатически объясню. – Он оттолкнул Костю и давай кричать:
– Это что, по-вашему, столб? А для чего, по-вашему, сделали столб? По-вашему, столб сделали, чтоб он, дожидаясь ремонта, целую зиму под снегом гнил? У вас что на плечах, голова или ещё что-нибудь?
Кончилось тем, что тётя Даша рассердилась и побежала в домоуправление.
– Вот видишь, что ты наделал, – сказал Костя. – Управдом ведь предупредил, что больше терпеть не станет.
Все ребята на Мишку набросились.
– Из-за тебя, – говорят, – каток запретят! Даром трудились только!
Мишка готов был рвать на себе волосы от досады.
– И как это у меня вырвалось? – убивался он. Вдруг смотрим – тётя Даша обратно бежит, а за ней управдом. Мишка увидел, уцепился руками за столб и как завоет:
– Не отдам столб, не отдам! Я накоплю денег и заплачу вам за него. Целую зиму не буду мороженого есть.
Управдом услышал и только рукой махнул.
– Ладно, – говорит, – берите себе этот столб.
И ушёл. А тётя Даша увидела, что у неё ничего не вышло, и говорит:
– Хорошо же! Мы ещё поговорим с вами!
И вот потянулись самые тяжёлые дни. Две недели подряд стояла оттепель, даже лёгонького морозца не было. Снег иногда падал, но тут же таял и только разводил слякоть. Мы с Мишкой начали думать, что в этом году уже совсем не будет зимы, и приходили в отчаяние.
Наконец ударил долгожданный мороз. И тут у нас начались новые приключения. Никто не хотел нам давать воды для катка. Сначала мы пошли к тёте Даше и стали просить, чтоб она дала нам свой дворницкий шланг, чтобы полить каток из шланга, по она не дала. Говорит:
– Я вообще против вашего катка. Весной растает, а убирать мне! Все жильцы против катка. Вот мы напишем управдому заявление, чтоб разорил.
Мы говорим:
– Не даёте, мы и без вас польём. Каток замёрзнет, сами придёте к нам кататься.
– И не приду! А замёрзнет, так я его золой посыплю, всё равно никто не будет кататься.
Мы стали таскать воду вёдрами из кухни шестой квартиры, но нас скоро оттуда прогнали: сказали, что мы нанесли им грязи. А какая там грязь, когда во дворе никакой грязи не было! Стали мы таскать воду из первой квартиры, но нас и оттуда выгнали. Мы пошли в четвёртую, нас стали и оттуда гнать.
Тут Мишка вспомнил, что у дяди Андрея из двадцатой квартиры есть маленький шланг. Мы все видели, как дядя Андрей обмывал летом из этого шланга свой мотоцикл. Мы пошли и попросили у него этот шланг. И какой оказался человек добрый! Дал шланг и даже сказал, что пусть будет у нас до конца зимы. Бывают же такие люди на свете! Мы про него тоже решили написать в газету, но потом тоже почему-то забыли. Всё было как-то не до того.
Завладев шлангом, мы пошли на кухню четвёртой квартиры. Там два водопроводных крана. Мишка сказал:
– Здесь мы никому не помешаем: к одному крану привернём шланг, а из другого пусть жильцы берут воду.
Мы присоединили шланг к крану и принялись поливать каток. Сначала дело шло хорошо. Струя воды с силой била из шланга и доставала во все уголки площадки. Мишка держал шланг обеими руками и улыбался во всю ширину лица. Струя шипела, трещала, так что у всех становилось радостно на душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
После этого мы сорганизовали ребят и сказали, что, кто не будет работать, того не пустим кататься, Поэтому все рьяно взялись за дело. Кто-то из ребят придумал разломать с одной стороны заборчик и отнести его шагов на десять в сторону, чтобы каток получился шире.
Всё у нас шло очень ловко и хорошо, но только до тех пор, пока нашу работу не заметила Лелькина мама.
– Это что у вас за строительство? – спросила она. – Зачем разоряете садик?
Мы с Костей стали объяснять ей, что здесь будет каток.
– Ну каток, – говорит она. – А зачем же клумбы уничтожать? Делайте себе каток вокруг клумб.
Мы с Костей хотели объяснить ей всё вежливо, но тут в дело вмешался Мишка.
– Как же вокруг клумб кататься? – с презрением на лице сказал он. – Разве вы не видите, что они четырёхугольные? Или вы ничего не понимаете своей головой?
– Я-то своей головой всё понимаю, – ответила Лелькина мама. – А вот ты, видно, не понимаешь. Вот пойду скажу управдому, что вы здесь затеяли.
– Ха-ха! – сказал Мишка. – Идите. И скажите. И посмотрим, что вам управдом скажет.
От управдома Лелькина мама вернулась злая-презлая. Видно, он объяснил ей, что разрешил нам делать каток. Она больше ничего не сказала нам, но вместо этого стала говорить всем жильцам, что теперь маленьким детям даже погулять будет негде, а Григорию Кузьмичу из пятой квартиры наябедничала, что мы перенесли заборчик и теперь он не сможет выехать из гаража на своей автомашине. Григорий Кузьмич моментально из дома выскочил и стал требовать, чтоб мы перенесли заборчик обратно. Мы с Костей вежливо начали объяснять ему, что машина проедет, но тут снова вмешался Мишка.
– Смотрите, – закричал он, – сколько здесь для проезда места! Разве вы не понимаете, что машина свободно проедет? Должна же у вас голова хоть немного соображать?
Услышав такую грубость, Григорий Кузьмич страшно рассердился, привёл управдома и стал доказывать, что заборчик надо поставить на место, а управдом стал доказывать, что заборчик может и здесь стоять. Кончилось тем, что они поссорились и Григорий Кузьмич побежал писать на управдома жалобу, а управдом сказал нам:
– Имейте в виду, больше я ни с кем из-за вас ругаться не стану. Если ещё хоть кто-нибудь на вас пожалуется, запрещу делать каток!
– Это всё ты виноват! – сказал Костя Мишке. – И что ты всё лезешь со своими грубостями! Не можешь говорить дипломатично – молчи!
– Я ведь дипломатично, – ответил Мишка.
В общем, из-за Мишки мы со всеми жильцами поссорились. Все были недовольны нами и только и делали, что ворчали на нас.
Через несколько дней наступила оттепель, и работать нам стало легче. Мы разровняли площадку, сделали по краям земляной бортик, даже заборчик покрасили и принялись за устройство электрического фонаря. Деньги собрали со всех ребят, купили электрический шнур, лампочку и патрон. Столб для фонаря у нас уже давно был. Он остался после ремонта дома и лежал посреди двора. Мы его врыли в землю, а проводку нам помог сделать дядя Серёжа из девятой квартиры. Такой хороший человек оказался. Мы даже хотели про него написать в газету, но сначала некогда было, а потом как-то забыли.
И вот, когда всё было сделано и наш фонарь готов был засиять над катком ярким светом, в дело вмешалась дворничиха тётя Даша.
– Вот что, ребятушки, – сказала она, – столб вам придётся отдать, потому что на будущее лето он для ремонта понадобится.
Костя принялся доказывать ей, что столбу мы ничего плохого не сделаем, и в конце концов он, наверное, уговорил бы её, но тут Мишка не выдержал.
– Постой, – говорит, – сейчас я ей всё дипломатически объясню. – Он оттолкнул Костю и давай кричать:
– Это что, по-вашему, столб? А для чего, по-вашему, сделали столб? По-вашему, столб сделали, чтоб он, дожидаясь ремонта, целую зиму под снегом гнил? У вас что на плечах, голова или ещё что-нибудь?
Кончилось тем, что тётя Даша рассердилась и побежала в домоуправление.
– Вот видишь, что ты наделал, – сказал Костя. – Управдом ведь предупредил, что больше терпеть не станет.
Все ребята на Мишку набросились.
– Из-за тебя, – говорят, – каток запретят! Даром трудились только!
Мишка готов был рвать на себе волосы от досады.
– И как это у меня вырвалось? – убивался он. Вдруг смотрим – тётя Даша обратно бежит, а за ней управдом. Мишка увидел, уцепился руками за столб и как завоет:
– Не отдам столб, не отдам! Я накоплю денег и заплачу вам за него. Целую зиму не буду мороженого есть.
Управдом услышал и только рукой махнул.
– Ладно, – говорит, – берите себе этот столб.
И ушёл. А тётя Даша увидела, что у неё ничего не вышло, и говорит:
– Хорошо же! Мы ещё поговорим с вами!
И вот потянулись самые тяжёлые дни. Две недели подряд стояла оттепель, даже лёгонького морозца не было. Снег иногда падал, но тут же таял и только разводил слякоть. Мы с Мишкой начали думать, что в этом году уже совсем не будет зимы, и приходили в отчаяние.
Наконец ударил долгожданный мороз. И тут у нас начались новые приключения. Никто не хотел нам давать воды для катка. Сначала мы пошли к тёте Даше и стали просить, чтоб она дала нам свой дворницкий шланг, чтобы полить каток из шланга, по она не дала. Говорит:
– Я вообще против вашего катка. Весной растает, а убирать мне! Все жильцы против катка. Вот мы напишем управдому заявление, чтоб разорил.
Мы говорим:
– Не даёте, мы и без вас польём. Каток замёрзнет, сами придёте к нам кататься.
– И не приду! А замёрзнет, так я его золой посыплю, всё равно никто не будет кататься.
Мы стали таскать воду вёдрами из кухни шестой квартиры, но нас скоро оттуда прогнали: сказали, что мы нанесли им грязи. А какая там грязь, когда во дворе никакой грязи не было! Стали мы таскать воду из первой квартиры, но нас и оттуда выгнали. Мы пошли в четвёртую, нас стали и оттуда гнать.
Тут Мишка вспомнил, что у дяди Андрея из двадцатой квартиры есть маленький шланг. Мы все видели, как дядя Андрей обмывал летом из этого шланга свой мотоцикл. Мы пошли и попросили у него этот шланг. И какой оказался человек добрый! Дал шланг и даже сказал, что пусть будет у нас до конца зимы. Бывают же такие люди на свете! Мы про него тоже решили написать в газету, но потом тоже почему-то забыли. Всё было как-то не до того.
Завладев шлангом, мы пошли на кухню четвёртой квартиры. Там два водопроводных крана. Мишка сказал:
– Здесь мы никому не помешаем: к одному крану привернём шланг, а из другого пусть жильцы берут воду.
Мы присоединили шланг к крану и принялись поливать каток. Сначала дело шло хорошо. Струя воды с силой била из шланга и доставала во все уголки площадки. Мишка держал шланг обеими руками и улыбался во всю ширину лица. Струя шипела, трещала, так что у всех становилось радостно на душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36