– Зачем тебе спички? – спрашивает бабушка.
– Я, – говорит, – разведу во дворе костёр, сверху положу калошу, калоша расплавится, и из неё получится резина.
– Ещё чего выдумаешь! – замахала руками бабушка. – Ты тут и дом весь спалишь со своим баловством. Нет, голубчик, и не проси. Что это ещё за игрушки с огнём! И слушать ничего не желаю.
Тогда Шурик взял дверную ручку, которую нашёл в сарае, привязал к ней верёвку, а к другому концу верёвки привязал калошу. Ходит по двору, верёвку за ручку держит, а калоша за ним по земле ездит. Куда он – туда и она. Подошёл ко мне, увидел, что я червей копаю, и говорит:
– Можешь не стараться: всё равно ничего не поймаешь.
– Это почему? – спрашиваю.
– Я заколдую рыбу.
– Пожалуйста, – говорю, – колдуй на здоровье.
Я накопал червей, сложил их в коробочку и пошёл к пруду. Пруд был позади двора – там, где колхозный огород начинается. Насадил я на крючок червяка, уселся на берегу и забросил удочку. Сижу и за поплавком слежу. А Шурик подкрался сзади и давай кричать во всё горло:
Колдуй, баба, колдуй, дед,
Колдуй, серенький медведь!
Колдуй, баба, колдуй, дед,
Колдуй, серенький медведь!
Я решил молчать и ничего не говорить, потому что с ним всегда так: если скажешь что-нибудь, ещё хуже будет.
Наконец он наколдовался, бросил в пруд калошу и стал её по воде на верёвке таскать. Потом придумал такую вещь: бросит калошу на середину пруда и давай в неё камнями швырять, пока не утопит, а потом начинает её со дна на верёвке вытаскивать.
Я сначала молча терпел, а потом как не вытерплю:
– Пошёл вон отсюда! – кричу. – Ты распугал мне всю рыбу!
А он говорит:
– Всё равно ничего не поймаешь: заколдована рыба.
И опять плюх калошу на середину пруда! Я вскочил, схватил палку – и к нему. Он давай удирать, а калоша за ним на верёвке так и скачет. Еле убежал от меня.
Вернулся я к пруду и стал снова рыбу ловить. Ловил, ловил… Уже солнышко высоко поднялось, а я всё сижу да на поплавок гляжу. Не клюёт рыба, хоть тресни! На Шурика злюсь, прямо избить готов. Не то чтоб я в его колдовство поверил, а знаю, что, если приду без рыбы, смеяться будет. Уж чего я ни делал: и подальше от берега забрасывал удочку, и поближе, и поглубже крючок опускал – ничего не выходит. Захотелось мне есть, пошёл я домой, вдруг слышу – кто-то в ворота колотит: «Бум-бум! Бах-бах!»
Подхожу к воротам, смотрю, а это Шурик. Достал где-то молоток, гвозди и прибивает к калитке дверную ручку.
– Это ты для чего прибиваешь? – спрашиваю.
Он увидел меня, обрадовался:
– Хи-хи! Рыболов пришёл. Где же твоя рыба?
Я говорю:
– Ты зачем прибиваешь ручку? Здесь же есть одна ручка.
– Ничего, – говорит, – пусть две будут. Вдруг одна оторвётся.
Прибил ручку, и ещё у него один гвоздь остался. Он долго думал, что с этим гвоздём делать, хотел его просто в калитку загнать, потом придумал: приложил калошу подошвой к калитке и стал её гвоздём приколачивать.
– А это для чего? – спрашиваю.
– Так просто.
– Просто глупо, – говорю я.
Вдруг смотрим – дедушка с работы идёт. Шурик испугался, давай отрывать калошу, а она не отрывается. Тогда он встал, загородил калошу спиной и стоит.
Дедушка подошёл и говорит:
– Вот молодцы, ребятки! Только приехали – и за работу сразу… Кто это придумал к калитке вторую ручку прибить?
– Это, – говорю, – Шурик.
Дедушка только крякнул.
– Ну что ж, – говорит, – теперь у нас две ручки будет: одна сверху, другая снизу. Вдруг какой-нибудь коротенький человек придёт. До верхней ручки ему не дотянуться, так он до нижней достанет.
Тут дедушка заметил калошу:
– А это ещё что?
Я так и фыркнул. «Ну, – думаю, – сейчас Шурику от дедушки будет».
Шурик покраснел, сам не знает, что тут ответить.
А дедушка говорит:
– Это что ж? Это, наверно, всё равно что ящик для писем. Придёт почтальон, увидит, что дома никого нет, сунет письмо в калошу и пойдёт дальше. Очень остроумно придумано.
– Это я сам придумал! – похвастался Шурик.
– Да неужто?
– Честное слово!
– Ну молодец! – развёл руками дедушка.
За обедом дедушка всё разводил руками и рассказывал бабушке про эту калошу:
– Понимаешь, какой остроумный ребёнок! До чего сам додумался, ты не поверишь даже! Понимаешь, калошу к калитке, а? Я давно говорю, что надо ящик для писем прибить, а того и не сообразить мне, что проще калошу.
– Ладно уж, – усмехнулась бабушка. – Я куплю ящик, а пока пусть повисит калоша.
После обеда Шурик побежал в сад, а дедушка говорит:
– Ну, Шурик у нас уже отличился, а ты, Николка, тоже небось чего-нибудь наработал. Ты уж признавайся, порадуй дедушку.
– Я, – говорю, – ловил рыбу, да рыба не ловится.
– А ты где ловил?
– В пруду.
– Э… – протянул дедушка, – какая же тут рыба? Этот пруд недавно вырыли. Тут даже лягушки ещё не развелись. А ты, голубчик, не поленись, пойди на речку. Там у мостика течение быстрое. На этой быстринке и полови.
Дедушка ушёл на работу, а я взял удочку и говорю Шурику:
– Пойдём на реку, будем вместе рыбу ловить.
– Ага, – говорит, – испугался! Теперь подлизываешься!
– Зачем мне подлизываться?
– А чтоб я не колдовал больше.
– Колдуй, – говорю, – пожалуйста.
Взял я коробку с червями, банку из-под варенья, чтоб было куда рыбу сажать, и пошёл. А Шурик сзади поплёлся.
Пришли на реку. Я пристроился на берегу, недалеко от моста, где течение побыстрей, забросил удочку.
А Шурик толчётся возле меня и всё бормочет:
Колдуй, баба, колдуй, дед,
Колдуй, серенький медведь!
Помолчит чуточку, помолчит, а потом снова:
Колдуй, баба, колдуй, дед…
Вдруг рыба как клюнет, я как дёрну удочку! Рыба сверкнула в воздухе, сорвалась с крючка, упала на берег и ну плясать возле самой воды.
Шурик как крикнет:
– Держи её!
Бросился к рыбе и давай ловить. Рыба по берегу скачет, а он прямо животом на неё бросается, никак поймать не может; чуть она не удрала обратно в реку.
Наконец он её схватил. Я набрал в банку воды, Шурик пустил в неё рыбу и стал разглядывать.
– Это, – говорит, – окунь. Честное слово, окунь! Видишь, какие у него полоски. Чур, мой будет!
– Ладно, пусть будет твой. Мы ещё много наловим.
В этот день мы долго удили. Поймали шесть окуньков, четырёх пескарей и даже ёршика одного выудили.
На обратном пути Шурик нёс банку с рыбой и даже подержать не давал мне. Он был очень рад и совсем не обиделся, когда увидел, что его калоша исчезла, а вместо неё на калитке висит новенький голубой ящик для писем.
– Ну и пусть, – сказал он. – По-моему, ящик ещё даже лучше калоши.
Он махнул рукой и поскорей побежал показывать рыбу бабушке. Бабушка похвалила нас. А потом я ему сказал:
– Вот видишь, а ты колдовал! Ничего твоё колдовство не значит. Я в колдовство не верю.
– У! – сказал Шурик. – А я, думаешь, верю? Это одни только дикари верят да старенькие старушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36