Джефри: Но вы же слышали, сэр, почему я это делал?
Судья: Надеюсь, вы понимаете, насколько серьёзно ваше положение? Вы — простой человек, и подобное поведение я могу отнести на счёт вашей простоты. По закону мира, вы обвиняетесь в двойном убийстве — ваших хозяина и хозяйки, и до тех пор, пока не обнаружатся их тела, не откроются новые обстоятельства или не появятся новые свидетельства, вы будете находиться в тюрьме.
Существовало два пути из подводного порта на поверхность Ланики. Один — морской, коим и прибыли “Бартломео” и флайер Жиресов. Второй — сухопутный. Подземный железнодорожный фуникулёр проходил через три тысячи футов скалы из подводного города на станцию Прая — столицу острова Сатаго.
Именно этим путём Джефри препроводили в тюрьму.
Расположенное на самом верху тюремного здания, над пыльным тюремным двором, затенённым огромным баобабом, окно камеры позволяло Джефри увидеть кусочек моря. Приятно чувствовать себя вновь над землёй, хотя из-за плотных облаков воздух был, как в парилке, и сильно контрастировал с прохладой подводного города.
Джефри сильно потел, и все же большую часть времени проводил, стоя на деревянной крова и и уставившись в молчаливую жару.
Заключённые прогуливались по двору, разговаривая на местном Нпциа-спои1а, которого Джефри не понимал.
К вечеру второго дня заключения, когда Джефри, как обычно, стоял на своём посту, неожиданно поднялся сильный ветер, зноем обдавая здание тюрьмы.
Свинцовые облака разошлись, обнажив голубое небо впервые за много дней.
Старший надзиратель — смуглый мужчина с невероятно огромными усами — вышел на тюремный двор, вдохнул горячий воздух и не спеша направился к каменной скамейке под баобабом. Тщательно смахнув с неё пыль платком, он улёгся поудобнее и задремал.
Что-то зашевелилось на стене за спиной надзирателя. Существо, напоминающее питона, раскрутилось и начало медленный спуск во двор. Оно казалось огромным пятном, растёкшимся по всей высоте стены.
Густая листва баобаба заслонила то, что происходило дальше.
Джефри это животное показалось резиновым ковром, усыпанным изумрудами и морскими звёздами, скользящим вниз по стене.
Наконец, оно спустилось на землю и оказалось рядом с надзирателем.
Чем бы ни было это, оно встало в стойку, словно готовилось к нападению. Раскрыв пасть, схватило надзирателя за голову. Обвилось вокруг человека, гася его сопротивление, и, как мантия, накрыло его.
Джефри заорал от ужаса, но никто не услышал его крика: никому не было дела до него; большая часть персонала тюрьмы развлекалась на берегу с девочками.
Тварь сползла с надзирателя, и на скамейке осталось бесформенное распластанное тело. Горячий ветер играл усами когда-то старшего надзирателя.
У твари вдруг выросли пальцы, которые очень ловко сняли кольцо с ключами с пояса мертвеца.
Часть тела чудовища отсоединилась от основной туши, которая осталась лежать в тени, и с ключами в пальцах поползла через двор. Сейчас это напоминало ожившую табуретку.
— Бог мой! — прошептал в изумлении и страхе Джефри. — Оно же ползёт сюда!
В тот момент, когда он бросился от окна к дверям камеры, существо одним прыжком оказалось между прутьев решётки и сбросило ключи на пол. А затем и само спрыгнуло в камеру.
Под изумлённым взглядом Джефри чудовище начало принимать очертания Герунда, ну, если и не совсем его, то кого-то очень похожего.
“Герунд” протянул руку и коснулся слуги.
— Все в порядке, Джефри, — сказал он наконец, выговаривая слова с видимым трудом. — Тебе нечего бояться. Никто не причинит тебе вреда. Возьми ключи, открой дверь камеры и пойдём к начальнику тюрьмы.
Побледнев, трясясь, как лист на ветру, Джефри все же кое-как собрался. Ключи, словно колокольчики, звенели в его руках. Он пробовал их один за другим, пытаясь открыть дверь. Наконец, он нашёл нужный ключ. Как лунатик, пошёл по коридору. Позади вплотную следовал псевдо-Герунд.
Никого не было в коридорах. Лишь у одного из поворотов дремал в кресле охранник, упёршись ногами в стену. Они не стали его беспокоить. Джефри открыл массивную зарешеченную дверь, которая вела в кабинет начальника тюрьмы. Они увидели балкон, который выходил на залив и горы.
На балконе, как всегда, попивая в одиночестве вино, в плетёном кресле сидел мужчина. Он был маленьким — и о, Боже! — бесконечно уставшим.
— Вы начальник тюрьмы? — спросил Герунд, ступая на балкон.
— Да, — ответил я.
Он долго и пристально рассматривал меня.
Впоследствии я мог сказать: он не был — что я говорю? — просто обыкновенным человеком. Он выглядел, как выглядел: эрзац настоящего человека. Но даже и в таком виде я узнал в нём Герунда Жиреса — по фотографиям, размноженным полицией.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложил я. — Мне утомительно смотреть, как вы стоите.
Ни хозяин, ни слуга не пошевелились.
— Почему вы… э-э, освободили вашего слугу? — спросил я.
— Я привёл его сюда, — начал Герунд, — чтобы вы могли услышать то, что я собираюсь сказать. А также для того, чтобы вы поняли, что Джефри — отличный слуга и ничего плохого мне не сделал. Вот почему я хочу его освободить.
В голосе этого существа звучала нотка сострадания. Человек он или нет, — но он был тем, с кем я мог поговорить. Те люди, с которыми я имел дело, не умели сострадать.
— Я готов выслушать, — сказал я, подливая в бокал вина. — Как видите, мне особо нечем заняться. Слушать — гораздо приятнее, чем говорить.
Итак, Герунд начал рассказывать мне все, о чём сейчас я повествую вам. Или стараюсь сделать это, по мере своих способностей.
Джефри и я слушали молча; хотя, без сомнения, слуга мало что понимал из того, о чём говорил Герунд. Я же схватил достаточно для того, чтобы мой желудок покрылся изморозью.
Разве не копия работы Пальмиры лежит здесь, у меня под рукой?
В тишине, которая спустилась, когда Герунд закончил свой рассказ, мы могли различать отдалённый звон колоколов в Лигелусе и Прая, зазывающих на вечернюю молитву; он не принёс мне успокоения, а сильный, горячий ветер увёл его в сторону. Я уже знал наверняка, что падёт тьма, которую не освятит ни одна молитва.
— Итак, — промямлил я, прочищая горло, — как начальник тюрьмы первый пункт, который я должен предъявить вам, Герунд Жирес, — так я думаю, полагается вас называть, — это совершение убийства: по вашему собственному признанию, вы лишили жизни моего старшего надзирателя.
— Это было ошибкой, — отмахнулся Герунд. — Вы должны понять, что Я, который состоит из Дже Регарда, Сиро и Герунда Жиреса, не могу даже точно сказать, скольких рыб я поглотил, когда плыл из подводного города. Возможно, то же я сделал и с человеком. Но это не может быть смертью: мы — живые. Но ваш надзиратель не поддался поглощению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51