Сейчас я сварю для вас кофе и налью туда неможко коньяка.
- Не беспокойтесь. - Проходя в комнату отмахнулся я.
Назвать этот дом бедным можно было только с большой натяжкой. Ковры, антикварная мебель, сверкающий хрусталь и три разжиревших кота штабелем лежащие на диване, все говорило о том, что хозяйка не бедствовала, а в начале семидесятых годов, когда было приобретено все это великолепие, её материальный уровень существенно отличался от уровня моего благосостояния. Это настораживало и заставляло задуматься. Получится или нет, неизвестно, но попробовать стоило.
- Интересно, кем работала эта пышнотелая дщерь еврейского народа? Развалясь в кресле спросил я сам себя и подумав ответил. - Не иначе как зубным техником, если не гинекологом. Везет тебе, Гончаров, на старых евреек гинекологов. И к чему бы это? Не к добру, Константин Иванович, не к добру!
Поднявшись с кресла я подошел к окну и отдернул тяжелую бархатную портьеру. То что предстало перед моими глазами заставило меня заурчать от удовольствия. Широкий трехметровый козырек магазина находился в метре под моими ногами. По нему даже бегемот мог без труда дойти до окон Скворцовской квартиры. Зафиксировав эти ценные сведения я проскользнул в переднюю и на заранее приготовленных кусках воска сделал четкие оттиски дверных ключей. После этого акта вандализма, состряпав самую невинную рожу я заглянул на кухню и осведомился у обманутой женщины, когда, наконец, мы можем заняться делом.
- Боже мой, зачем вы осложняете себе жизнь и давите мне на психологию? Это же так просто, - ничего не подозревая колдовала она над джезвой, - ещё немножко и кобудет готов и тетя Фаина тоже будет готова к вашим услугам. Только не надо спешить. А если вам не терпится, то вы можете включить телевизор и посмотреть какуюнибудь стоющую вещь. Видеофильмы я содержу в тумбочке под телевизором.
- Я с вас смеюсь. - Невольно переходя на её язык заржал я. - Эти американски боевики и парнуха уже кусают меня за печень. Тошнит. Лучше я с вами побуду.
- Это естественно, всегда приятней поговорить со старой, мудрой женщиной. - Затряслась она внушительным животом показывая безукоризненно ровный ряд искусственных зубов. - И о чем же мы будем говорить?
- О чем угодно, например о вашей жизни.
- Это долгий и скучный рассказ. Кому интересна история старой одинокой женщины?
- Почему же вы одиноки? Насколько я понимаю у вас есть сын Сёма.
- Ах, Сёмочка, это единственное, что у меня осталось. Несчастный Гриша ушел на войну, когда Сёмочке было полгодика. Гриша ушел в сорок первом и с тех пор я его никогда не видела. Последнее письмо от него пришло в январе сорок первого, а следом за ним принесли похоронку. Вот и жили мы в Ташкенте вдвоем с Сёмой до семидесятого года. Пойдемте за мной в комнату, кофе уже готов. - Разливая по чашкам дымящийся аромат объявила она. - Квартира у нас была чудесная, в самом центре на Шота Руставели, трехкомнатная сталинской планировки. Гриша занимал ответственный пост и поэтому нам её дали. Потом, в семидесятом году мы выручили за неё приличные деньги, так, что смогли купить две двухкомнатные. Одну в Минске, для Сёмы и его покойной Белочки, а эту для меня. Раньше у меня здесь жила тетка и квартиры были дешевые. С семидесятого я живу одна и только раз в год навещаю Сёму.
- Позвольте спросить? - Решительно прервал я нескончаемый поток её словесного поноса и перешел к делу. - Каким же образом вам будучи одинокой удалось воспитать сына и приобрести такую прекрасную обстановку?
- Видите ли, молодой человек, - порозовела она от удовольствия, - в наши дни тоже водились спонсоры, правда назывались они тогда по другому, но суть дла это не меняет. Кроме всего прочего я работала главным администратором в одной из самых престижных гостиниц Ташкента. Я ничего не говорю, но вы же не глупый осел, сами прекрасно понимаете, что я каждый день имела приличные деньги и кушала в ресторане. Чего скрывать, секретарь горкома частенько подвозил меня до дома, а наутро на службу уходил от меня. Да, всякое бывало, где мои семнадцать лет?.. - Мечтательно закатила глаза старуха и неожиданно для меня продекламировала: "Уж пожить умела я! Где ты, юность знойная? Ручка моя белая! Ножка моя стройная?"
- Не скажите, вы и сейчас очень даже ничего. С какого года вы сожительствовали са своим соседом, Батуровым Дмитрием Ивановичем? Внезапно спросил я надеясь получить самые невероятные результаты.
- Что-о-о? - Чуть не захлебнувшись кофе, открыв рот, вызвездилась на меня старуха. - Я думала, что в прокуратуре работают умные люди. Азиатский верблюд по сравнению с вами будет просто Эйнштейном. Как вы могли такое подумать, а тем более
сказать это мне! Да я бы на порог этого босяка не пустила!
- Извините и успокойтесь. - Понимая, что попал пальцем в небо я сразу же пошел на попятную. - Нет, значит, нет. Ничего страшного, ошибочка вышла. Расскажите мне все то, что вы вчера видели и постарайтесь не упускать мелких деталей, они могут сыграть существенную роль.
- Боже мой, ну конечно же. - Оттаяла Броневицкая. - Что ж я, не понимаю, что ли. Как и все пожилые люди, я страдаю бессоницей. Вот и позавчера, мне с большим трудом удалось забыться на полтора часика, с восьми до половины десятого.
Поднявшись из постели я как чумная ослица начала бродить по квартире, пока не придумала себе подходящее занятие. Я решила, чем понапрасну расходовать свое вре мя, которого я имею совсем немножко, я лучше налеплю мантушек, а вечером позову на ужин свою бывшую сослуживицу, Татьяну Михайловну Цай, она ведь тоже ташкентская. Замесила я тесто и уже достала мясо, чтобы сделать из него хороший фарш и тогда услышала за стекой громкий - крик. Я, конечно, подумала, что ничего страшно го, просто босяки опять перепились, и не придала этому значения. Но когда в половине пятого у них открылась входная дверь, конечно женское любопытство заставило меня посмотреть в глазок.
Я чуть в обморок не упала, из квартиры Батурова выскочил Скворцов и он был страшный, такой ужасный, что всю сегодняшнюю ночь я тоже провела без сна. Вы мне не поверите, но он и сейчас стоит перед моими глазами. Хорошо, что его забрали в тюрьму милиционеры, а то бы я совсем сошла с ума. Как хорошо, что мой Сёма сегодня прислал телеграмму и позвал к себе.
После всего увиденного я просто не могу здесь находиться. Вы представляете, этот Скворцов, был из пяток до головы перемазан кровью и в его руке я увидела черный от крови нож, который он выбросил когда убегал по лестнице.
Но я же не совсем дура. Я пошла и подняла его и положила в полиэтиленовый пакет и хорошо спрятала у себя на антресоли. А потом я пересилила свой страх и мужественно позвонила в дверь Батурова, но там никто не ответил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
- Не беспокойтесь. - Проходя в комнату отмахнулся я.
Назвать этот дом бедным можно было только с большой натяжкой. Ковры, антикварная мебель, сверкающий хрусталь и три разжиревших кота штабелем лежащие на диване, все говорило о том, что хозяйка не бедствовала, а в начале семидесятых годов, когда было приобретено все это великолепие, её материальный уровень существенно отличался от уровня моего благосостояния. Это настораживало и заставляло задуматься. Получится или нет, неизвестно, но попробовать стоило.
- Интересно, кем работала эта пышнотелая дщерь еврейского народа? Развалясь в кресле спросил я сам себя и подумав ответил. - Не иначе как зубным техником, если не гинекологом. Везет тебе, Гончаров, на старых евреек гинекологов. И к чему бы это? Не к добру, Константин Иванович, не к добру!
Поднявшись с кресла я подошел к окну и отдернул тяжелую бархатную портьеру. То что предстало перед моими глазами заставило меня заурчать от удовольствия. Широкий трехметровый козырек магазина находился в метре под моими ногами. По нему даже бегемот мог без труда дойти до окон Скворцовской квартиры. Зафиксировав эти ценные сведения я проскользнул в переднюю и на заранее приготовленных кусках воска сделал четкие оттиски дверных ключей. После этого акта вандализма, состряпав самую невинную рожу я заглянул на кухню и осведомился у обманутой женщины, когда, наконец, мы можем заняться делом.
- Боже мой, зачем вы осложняете себе жизнь и давите мне на психологию? Это же так просто, - ничего не подозревая колдовала она над джезвой, - ещё немножко и кобудет готов и тетя Фаина тоже будет готова к вашим услугам. Только не надо спешить. А если вам не терпится, то вы можете включить телевизор и посмотреть какуюнибудь стоющую вещь. Видеофильмы я содержу в тумбочке под телевизором.
- Я с вас смеюсь. - Невольно переходя на её язык заржал я. - Эти американски боевики и парнуха уже кусают меня за печень. Тошнит. Лучше я с вами побуду.
- Это естественно, всегда приятней поговорить со старой, мудрой женщиной. - Затряслась она внушительным животом показывая безукоризненно ровный ряд искусственных зубов. - И о чем же мы будем говорить?
- О чем угодно, например о вашей жизни.
- Это долгий и скучный рассказ. Кому интересна история старой одинокой женщины?
- Почему же вы одиноки? Насколько я понимаю у вас есть сын Сёма.
- Ах, Сёмочка, это единственное, что у меня осталось. Несчастный Гриша ушел на войну, когда Сёмочке было полгодика. Гриша ушел в сорок первом и с тех пор я его никогда не видела. Последнее письмо от него пришло в январе сорок первого, а следом за ним принесли похоронку. Вот и жили мы в Ташкенте вдвоем с Сёмой до семидесятого года. Пойдемте за мной в комнату, кофе уже готов. - Разливая по чашкам дымящийся аромат объявила она. - Квартира у нас была чудесная, в самом центре на Шота Руставели, трехкомнатная сталинской планировки. Гриша занимал ответственный пост и поэтому нам её дали. Потом, в семидесятом году мы выручили за неё приличные деньги, так, что смогли купить две двухкомнатные. Одну в Минске, для Сёмы и его покойной Белочки, а эту для меня. Раньше у меня здесь жила тетка и квартиры были дешевые. С семидесятого я живу одна и только раз в год навещаю Сёму.
- Позвольте спросить? - Решительно прервал я нескончаемый поток её словесного поноса и перешел к делу. - Каким же образом вам будучи одинокой удалось воспитать сына и приобрести такую прекрасную обстановку?
- Видите ли, молодой человек, - порозовела она от удовольствия, - в наши дни тоже водились спонсоры, правда назывались они тогда по другому, но суть дла это не меняет. Кроме всего прочего я работала главным администратором в одной из самых престижных гостиниц Ташкента. Я ничего не говорю, но вы же не глупый осел, сами прекрасно понимаете, что я каждый день имела приличные деньги и кушала в ресторане. Чего скрывать, секретарь горкома частенько подвозил меня до дома, а наутро на службу уходил от меня. Да, всякое бывало, где мои семнадцать лет?.. - Мечтательно закатила глаза старуха и неожиданно для меня продекламировала: "Уж пожить умела я! Где ты, юность знойная? Ручка моя белая! Ножка моя стройная?"
- Не скажите, вы и сейчас очень даже ничего. С какого года вы сожительствовали са своим соседом, Батуровым Дмитрием Ивановичем? Внезапно спросил я надеясь получить самые невероятные результаты.
- Что-о-о? - Чуть не захлебнувшись кофе, открыв рот, вызвездилась на меня старуха. - Я думала, что в прокуратуре работают умные люди. Азиатский верблюд по сравнению с вами будет просто Эйнштейном. Как вы могли такое подумать, а тем более
сказать это мне! Да я бы на порог этого босяка не пустила!
- Извините и успокойтесь. - Понимая, что попал пальцем в небо я сразу же пошел на попятную. - Нет, значит, нет. Ничего страшного, ошибочка вышла. Расскажите мне все то, что вы вчера видели и постарайтесь не упускать мелких деталей, они могут сыграть существенную роль.
- Боже мой, ну конечно же. - Оттаяла Броневицкая. - Что ж я, не понимаю, что ли. Как и все пожилые люди, я страдаю бессоницей. Вот и позавчера, мне с большим трудом удалось забыться на полтора часика, с восьми до половины десятого.
Поднявшись из постели я как чумная ослица начала бродить по квартире, пока не придумала себе подходящее занятие. Я решила, чем понапрасну расходовать свое вре мя, которого я имею совсем немножко, я лучше налеплю мантушек, а вечером позову на ужин свою бывшую сослуживицу, Татьяну Михайловну Цай, она ведь тоже ташкентская. Замесила я тесто и уже достала мясо, чтобы сделать из него хороший фарш и тогда услышала за стекой громкий - крик. Я, конечно, подумала, что ничего страшно го, просто босяки опять перепились, и не придала этому значения. Но когда в половине пятого у них открылась входная дверь, конечно женское любопытство заставило меня посмотреть в глазок.
Я чуть в обморок не упала, из квартиры Батурова выскочил Скворцов и он был страшный, такой ужасный, что всю сегодняшнюю ночь я тоже провела без сна. Вы мне не поверите, но он и сейчас стоит перед моими глазами. Хорошо, что его забрали в тюрьму милиционеры, а то бы я совсем сошла с ума. Как хорошо, что мой Сёма сегодня прислал телеграмму и позвал к себе.
После всего увиденного я просто не могу здесь находиться. Вы представляете, этот Скворцов, был из пяток до головы перемазан кровью и в его руке я увидела черный от крови нож, который он выбросил когда убегал по лестнице.
Но я же не совсем дура. Я пошла и подняла его и положила в полиэтиленовый пакет и хорошо спрятала у себя на антресоли. А потом я пересилила свой страх и мужественно позвонила в дверь Батурова, но там никто не ответил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98