- Я от возбуждения окончательно перешел на "ты".
- Есть какой-то. Но говорят, не всякий действует на собаку.
- Это если мало поливают, экономят. Ну, до встречи. И будем надеяться на лучшее. Найди-ка мне еще пару метров капронового шнура.
- Хорошо, Константин Иванович.
* * *
Двухэтажный особняк окружала высокая металлическая ограда, сваренная из двадцатимиллиметровых прутьев, верхушки которых угрожающе щетинились острыми наконечниками. Но именно за эту ограду я сейчас очень хотел попасть. Возможно, за ней находилась разгадка и развязка всей этой истории.
К моей великой радости, переулок был освещен плохо, а точнее, не освещен совсем, если не считать двух лампочек над входом в коттедж. Справа на втором этаже из двух окон сквозь плотные портьеры пробивался свет. Остальные были тревожно черны. Я подошел к воротам. Откуда-то из темноты двора неслышно вынырнуло это чудище, похожее на собаку. Нет, псина не лаяла, она просто ждала, когда я окажусь в пределах ее досягаемости и она сможет меня разорвать. Выжидала, утробно урча. Я переместился в левую, темную сторону ограды. Собачья тень, как по воздуху, бесшумно последовала за мной. Я подошел к ограде вплотную, и это был ее шанс. Ощерив пасть, она просунула морду сквозь прутья, пытаясь зацепить меня клыками. Но тут она просчиталась. Я с удовольствием вдавил пипку баллончика до отказа, щедро угощая псину адской смесью.
Когда она задергалась в бешеной пляске, стараясь освободить голову из плена железных прутьев ограды, я уже был по ту сторону забора. Собака лежала неподвижно. Я не знал, сколько продлится шок, а работы мне предстояло много.
Поэтому, накинув на собачью шею капроновую петлю, я один конец привязал к ограде, а другой вытянул до отказа, насколько позволяли силы. Стоял и ждал, пока собачья душа покинет свой прекрасный экстерьер. Это довольно неприятное ожидание, когда в твоих руках отдается каждая судорога, каждый рывок собачьего тела, инстинктивно требующего жизни.
Минут через пять она наконец сдохла. Я оттащил труп подальше, в глубь двора, и занялся изучением дома. Он имел два входа. Парадный и черный. Кроме того, очевидно, сообщался с пристроенным вплотную гаражом. Я не мог найти самого главного входа в подвал. По всей вероятности, он находился внутри дома или гаража. Но гараж был заперт изнутри, и никакой возможности попасть туда извне у меня не было.
Оставался единственный путь - через крышу, но он был опасен и, возможно, безрезультатен. Опасен, потому что меня могли заметить с улицы и из окружающих окон. К тому же неизвестно, как себя поведет черепица. А безрезультатным этот путь мог оказаться по одной простой причине. Дверь, ведущая на чердак, могла быть попросту заперта. Неужели зря я удавил красавца пса? Нет уж, хотя бы из-за этого я попытаюсь использовать последний шанс.
Пожарная лестница начиналась в метре от земли, и слухового окна я достиг безо всяких приключений, оно оказалось плотно прикрытым, но не запертым, так что на чердак я проник легко и просто. Если на улице было темно, то здесь стояла тьма египетская. Огонек моей зажигалки едва-едва освещал пространство на метр вокруг меня. На ощупь, интуитивно, я наконец нашел нужную дверь. Осторожно потянув ее на себя, я с облегчением понял, что она не заперта.
Освещенная винтовая лестница круто уходила вниз. На уровне второго этажа я прислушался. За плотно прикрытой дверью громко, почти на полную мощность работал телевизор. На первом этаже было темно и тихо, а дверь вообще распахнута настежь. В полумраке холла белели диваны и кресла. Мой же путь лежал дальше вниз. Ступеньки закончились, и я оказался в подвале, но увы... Здесь никого не было. Когда я включил свет, перед глазами предстала гора старых вещей. Пара холодильников, старый гарнитур, мотоцикл - словом, все то, что выкинуть жалко, а дома мешает.
На сей раз интуиция обманула меня, а жаль. Я так рассчитывал увидеть здесь самого господина Панаева, в плену у собственной жены! Ну что же, проигрывать нужно с достоинством. Я уже собрался в обратный путь, когда послышались легкие шаги. Кто-то вслед за мной спускался в подвал. Но спускался не таясь, открыто и привычно. Я едва успел юркнуть под зачехленное пианино. Через ткань старой парусины мне было отлично видно вошедшую женщину, очевидно хозяйку дома и жену Федора Панаева.
- Что за чертовщина? - озадаченно спросила она саму себя. - Я же выключала свет... Совсем рехнулась!
Она опасливо посмотрела по сторонам, но, по-видимому не заметив ничего необычного, успокоилась и подошла к кирпичной стене, совсем недалеко от меня. Привычным жестом она вдавила один из кирпичей, соседний тотчас выскочил на треть из стены. Осторожно его вытащив, она запустила руку в тайник и вытащила геологическую сумку, в просторечии именуемую планшеткой. Была она пухлой и явно тяжелой. Подойдя поближе к свету, женщина достала из планшетки несколько сложенных геологических карт. Выбрав нужную, она расстелила ее на сундуке и стала разглядывать. Я полулежал на боку в очень неудобной позе и благодарил Бога, что мне не хочется ни чихать, ни кашлять. Мне ужасно хотелось посмотреть, что же изображено на этой карте, но, кроме хозяйской задницы - весьма аппетитной, - я ничего не видел.
"Ничего, - успокаивал я себя, - когда она уйдет, ты тоже взглянешь на карту, только бы отличить ее от остальных. Но это будет нетрудно. Наверняка от нее разит духами".
Рановато я благодарил Бога. Вскоре я почувствовал энергичную атаку подвальных аборигенов, блох. Мерзкие насекомые, почувствовав безнаказанность и полную мою беззащитность, всем миром кинулись на уязвимые части моего бедного тела. Я подумал, что хозяйка слишком долго изучает геологическую карту. Еще минут пять - и я не выдержу, почешусь, а это может напугать молодую даму, она заверещит резаной свиньей и привлечет внимание поселковой общественности. Потом они увидят задавленную мною собачку, а потом... лучше не думать.
Отчетливо и резко запел дверной звонок. Женщина вздрогнула, затравленно озираясь, сунула планшетку вместе с картой в тайник и второпях побежала наверх. А я уже потрошил только что закрытый тайник. В планшетке, кроме карты, находились компас, лупа, логарифмическая линейка и... старый, но заряженный наган. На изнанке планшетки шариковой ручкой было выведено чертежным шрифтом: "Иконников С.К.".
Я развернул карту и, напрягая несчастные извилины, старался что-нибудь понять. Папуасы, наверное, так же разбираются в действии двигателя внутреннего сгорания. Из понятных для меня вещей в сумке были только наган, лупа и компас.
Неожиданно сверху донесся протяжный мучительный стон. Стонала женщина. Этого мне только не хватало. Вечно вы, господин Гончаров, вляпаетесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
- Есть какой-то. Но говорят, не всякий действует на собаку.
- Это если мало поливают, экономят. Ну, до встречи. И будем надеяться на лучшее. Найди-ка мне еще пару метров капронового шнура.
- Хорошо, Константин Иванович.
* * *
Двухэтажный особняк окружала высокая металлическая ограда, сваренная из двадцатимиллиметровых прутьев, верхушки которых угрожающе щетинились острыми наконечниками. Но именно за эту ограду я сейчас очень хотел попасть. Возможно, за ней находилась разгадка и развязка всей этой истории.
К моей великой радости, переулок был освещен плохо, а точнее, не освещен совсем, если не считать двух лампочек над входом в коттедж. Справа на втором этаже из двух окон сквозь плотные портьеры пробивался свет. Остальные были тревожно черны. Я подошел к воротам. Откуда-то из темноты двора неслышно вынырнуло это чудище, похожее на собаку. Нет, псина не лаяла, она просто ждала, когда я окажусь в пределах ее досягаемости и она сможет меня разорвать. Выжидала, утробно урча. Я переместился в левую, темную сторону ограды. Собачья тень, как по воздуху, бесшумно последовала за мной. Я подошел к ограде вплотную, и это был ее шанс. Ощерив пасть, она просунула морду сквозь прутья, пытаясь зацепить меня клыками. Но тут она просчиталась. Я с удовольствием вдавил пипку баллончика до отказа, щедро угощая псину адской смесью.
Когда она задергалась в бешеной пляске, стараясь освободить голову из плена железных прутьев ограды, я уже был по ту сторону забора. Собака лежала неподвижно. Я не знал, сколько продлится шок, а работы мне предстояло много.
Поэтому, накинув на собачью шею капроновую петлю, я один конец привязал к ограде, а другой вытянул до отказа, насколько позволяли силы. Стоял и ждал, пока собачья душа покинет свой прекрасный экстерьер. Это довольно неприятное ожидание, когда в твоих руках отдается каждая судорога, каждый рывок собачьего тела, инстинктивно требующего жизни.
Минут через пять она наконец сдохла. Я оттащил труп подальше, в глубь двора, и занялся изучением дома. Он имел два входа. Парадный и черный. Кроме того, очевидно, сообщался с пристроенным вплотную гаражом. Я не мог найти самого главного входа в подвал. По всей вероятности, он находился внутри дома или гаража. Но гараж был заперт изнутри, и никакой возможности попасть туда извне у меня не было.
Оставался единственный путь - через крышу, но он был опасен и, возможно, безрезультатен. Опасен, потому что меня могли заметить с улицы и из окружающих окон. К тому же неизвестно, как себя поведет черепица. А безрезультатным этот путь мог оказаться по одной простой причине. Дверь, ведущая на чердак, могла быть попросту заперта. Неужели зря я удавил красавца пса? Нет уж, хотя бы из-за этого я попытаюсь использовать последний шанс.
Пожарная лестница начиналась в метре от земли, и слухового окна я достиг безо всяких приключений, оно оказалось плотно прикрытым, но не запертым, так что на чердак я проник легко и просто. Если на улице было темно, то здесь стояла тьма египетская. Огонек моей зажигалки едва-едва освещал пространство на метр вокруг меня. На ощупь, интуитивно, я наконец нашел нужную дверь. Осторожно потянув ее на себя, я с облегчением понял, что она не заперта.
Освещенная винтовая лестница круто уходила вниз. На уровне второго этажа я прислушался. За плотно прикрытой дверью громко, почти на полную мощность работал телевизор. На первом этаже было темно и тихо, а дверь вообще распахнута настежь. В полумраке холла белели диваны и кресла. Мой же путь лежал дальше вниз. Ступеньки закончились, и я оказался в подвале, но увы... Здесь никого не было. Когда я включил свет, перед глазами предстала гора старых вещей. Пара холодильников, старый гарнитур, мотоцикл - словом, все то, что выкинуть жалко, а дома мешает.
На сей раз интуиция обманула меня, а жаль. Я так рассчитывал увидеть здесь самого господина Панаева, в плену у собственной жены! Ну что же, проигрывать нужно с достоинством. Я уже собрался в обратный путь, когда послышались легкие шаги. Кто-то вслед за мной спускался в подвал. Но спускался не таясь, открыто и привычно. Я едва успел юркнуть под зачехленное пианино. Через ткань старой парусины мне было отлично видно вошедшую женщину, очевидно хозяйку дома и жену Федора Панаева.
- Что за чертовщина? - озадаченно спросила она саму себя. - Я же выключала свет... Совсем рехнулась!
Она опасливо посмотрела по сторонам, но, по-видимому не заметив ничего необычного, успокоилась и подошла к кирпичной стене, совсем недалеко от меня. Привычным жестом она вдавила один из кирпичей, соседний тотчас выскочил на треть из стены. Осторожно его вытащив, она запустила руку в тайник и вытащила геологическую сумку, в просторечии именуемую планшеткой. Была она пухлой и явно тяжелой. Подойдя поближе к свету, женщина достала из планшетки несколько сложенных геологических карт. Выбрав нужную, она расстелила ее на сундуке и стала разглядывать. Я полулежал на боку в очень неудобной позе и благодарил Бога, что мне не хочется ни чихать, ни кашлять. Мне ужасно хотелось посмотреть, что же изображено на этой карте, но, кроме хозяйской задницы - весьма аппетитной, - я ничего не видел.
"Ничего, - успокаивал я себя, - когда она уйдет, ты тоже взглянешь на карту, только бы отличить ее от остальных. Но это будет нетрудно. Наверняка от нее разит духами".
Рановато я благодарил Бога. Вскоре я почувствовал энергичную атаку подвальных аборигенов, блох. Мерзкие насекомые, почувствовав безнаказанность и полную мою беззащитность, всем миром кинулись на уязвимые части моего бедного тела. Я подумал, что хозяйка слишком долго изучает геологическую карту. Еще минут пять - и я не выдержу, почешусь, а это может напугать молодую даму, она заверещит резаной свиньей и привлечет внимание поселковой общественности. Потом они увидят задавленную мною собачку, а потом... лучше не думать.
Отчетливо и резко запел дверной звонок. Женщина вздрогнула, затравленно озираясь, сунула планшетку вместе с картой в тайник и второпях побежала наверх. А я уже потрошил только что закрытый тайник. В планшетке, кроме карты, находились компас, лупа, логарифмическая линейка и... старый, но заряженный наган. На изнанке планшетки шариковой ручкой было выведено чертежным шрифтом: "Иконников С.К.".
Я развернул карту и, напрягая несчастные извилины, старался что-нибудь понять. Папуасы, наверное, так же разбираются в действии двигателя внутреннего сгорания. Из понятных для меня вещей в сумке были только наган, лупа и компас.
Неожиданно сверху донесся протяжный мучительный стон. Стонала женщина. Этого мне только не хватало. Вечно вы, господин Гончаров, вляпаетесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27