Конут проглотил пилюлю, снова улегся и зевнул. Его беспокоила какая-то мысль, что-то о пилюлях…
Он повернул голову, вздохнул, глубоко задышал. Да, Лусилла лежала на этой подушке. Именно так и было. Лусилла, оставившая здесь свой аромат. Прекрасный запах, прекрасное имя. Чудесная девушка. Он поймал себя на том, что снова зевает.
Зевает?
Он снова зевает!
Конут раскрыл глаза, что было довольно трудно, и попытался повернуть отяжелевшую голову. Зевота! И это после двух взбадривающих пилюль – а может, трех или шести?
История повторяется!
Красные пилюли для бодрствования, зеленые для сна. Зеленые, Конут мысленно всхлипнул, он принимал зеленые!
Он попался.
О Боже, беззвучно хныкал Конут, о Боже, почему именно сейчас? Почему это продолжается, хотя теперь обо мне есть кому позаботиться?
Глава 9
Помощник инженера-звукотехника проверял перед лекцией аппаратуру, время от времени поглядывая сквозь стекло на полную аудиторию и напевая себе под нос. Это раздражало Мастера Карла. Пение сбивало его с мысли. Двойки столкните и тройки столкните: Вот Сито Эратосфена. Когда улетучатся кратные числа. Простые останутся там непременно. Раздражение не смягчало и то, что это была одна из мнемонических песен, написанных им самим. Темой утренних занятий была не Классическая Теория простых чисел, а Теория Рядов. Карл резко произнес:
– Успокойтесь! Вам что, не нравится здесь работать?
Инженер покраснел. Он был родом из поселений и никогда не забывал, что его могут отослать назад.
На самом деле пение не так уж и отвлекало Мастера Карла. В его возрасте человек или знает, что делает, или нет, а он знал. Он вошел в класс точно в тот момент, когда зазвучала его музыкальная тема, и произнес те же слова, что и всегда, в то время как голова его была занята мыслями о Конуте, о распределении Вольграна, о его собственных исследованиях в области паранормальных явлений и в особенности о качествах и поведении каждого из сидящих в аудитории студентов. Он замечал каждый зевок сонного главы ядерной физики в дальнем углу, с особенной заботой пронаблюдал за тайным обменом замечаниями между Эгертом и новой женой Конута Лусиллой. Он ничего не хотел предпринимать. Ему нравилась Лусилла. Она, словно хороший сторожевой пес, могла охранять жизнь единственного человека на факультете, которого Карл рассматривал как своего возможного преемника.
В пять минут он изложил ту часть лекции, которая давалась «живьем», и, потакая своим безобидным желаниям, покинул аудиторию. На экране видеозаписи танцующие фигурки продолжали распевать «Балладу Рядов»:
Пусть S – числовой прогрессирующий ряд,
Тогда если числа а и b стоят,
Значит, сумма их тоже есть
В этом замкнутом ряде 5.
И вот репродуктивный ряд с таким определением:
«Числовой ряд S замкнут по сложению».
Карл выкинул лекцию из головы и нетерпеливо вытащил из портфеля пачку снимков. Он беспокойно спал прошлой ночью и рано поднялся, чтобы выкроить время для своего нового хобби. Хобби у Карла было множество. Видимо, это объяснялось свойством характера. С годами Карл не разочаровался в своей работе, напротив, он не мог себе представить, что стал бы в этом мире не математиком, а кем-то другим, однако он старел, на арену выходили более молодые. А, как известно, в истории математики существует такой странный факт, что почти все выдающиеся ученые создали свои лучшие труды до тридцати лет. И затем большинство из них, подобно Карлу, увлеклось исследованиями в других областях.
Кто-то открыл дверь, и в комнату ворвались звуки хорового пения из аудитории:
Если числовой ряд М замкнут по вычитанию,
То его определяет понятие модуля.
Мастер Карл обернулся, недовольно нахмурив брови. Эгерт! Карл грозно спросил:
– Что есть числовой ряд, замкнутый по умножению? Эгерт вздрогнул, но ответил:
– Это последовательность, Мастер Карл. О ней говорится в четвертой песне. Я бы хотел…
– А замкнутый и по сложению, и по вычитанию?
– Кольцо, сэр. Могу я поговорить с вами? Карл что-то проворчал.
– Вы же видите, я выучил урок.
Он хотел продолжать, но Карл не смягчился.
– Эгерт, нет оправдания тому, кто покидает занятия без разрешения. Тебе это должно быть известно. Тебе, возможно, кажется, что ты справишься с изучением Теории Рядов и по учебникам. Но это неверно. Математик должен знать эти классические определения так же хорошо, как дети знают, что в феврале двадцать восемь дней. И должен усвоить их тем же путем – при помощи мнемоники! Уверяю тебя, пропуская занятия, ты никогда не станешь первоклассным математиком.
– Да, сэр. Вы правы. Поэтому я хочу уйти с факультета. Как только вернусь из Южной Африки, если не возражаете.
Мастер Карл был шокирован. В его практике еще ни разу не случалось подобного. Карл вовсе не считал, что уход Эгерта будет потерей для математики. Он возмущался из-за самого Эгерта, давшего повод для беспокойства.
– Хорошо. Куда ты хочешь перевестись?
– В Медицинскую Школу, сэр. Я сделал выбор. Вы можете понять почему, Мастер Карл, – добавил он. – У меня нет больших способностей к математике.
Карл не понимал, и никогда бы не понял. За свою долгую практику он сделал очень важный для себя вывод: в жизни студентов существуют вещи, которые и не требуют понимания. Студенты интересовали его лишь с одной точки зрения. Они были для него чем-то вроде гексифлексагонов – бумажных моделей, которые используются в топологии, эти конструкции при перегибании каждый раз поворачиваются одной из множества новых сторон.
Карл печально сказал:
– Хорошо, я подпишу разрешение.
Увидев, что Эгерт протягивает ему уже приготовленный документ, Карл нахмурился: мальчик уж больно нетерпелив.
Дверь вновь открылась.
Мастер Карл замер с занесенным пером.
– Ну что там еще?
Он смутно припомнил вошедшего – прихлебатель из Департамента Гуманитарных Наук. Имя вылетело из головы, Карл помнил лишь то, что это писатель эротических книг. Вошедший, как и Эгерт, тоже был взволнован.
– Извините. Меня зовут Фарли. Я обращался к Мастеру Конуту…
– Вы секс-писатель, – прервал его Карл. – Я ничего не имею против эротической литературы, но не выношу, когда нарушают мое уединение.
В действительности Мастер Карл слегка кривил душой. Он был немного ханжой и всегда держался в стороне от слабого пола. Поэтому считал, что происходящее между мужчиной и женщиной не должно искусственно подогреваться творениями секс-писателей или, как их иногда называли, брачных советников. Сам он никогда бы не воспользовался подобными услугами и был раздражен упоминанием Конута.
Как оказалось, Конут был с ним вполне солидарен.
– Я был свадебным подарком, – пояснил Фарли, – поэтому и пришел сегодня утром показать Мастеру Конуту черновой набросок, над которым трудился целый месяц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38